Виктор Меньшов - Золотой мальчик
Я сделал паузу и опять посмотрел на него. Он сидел прищурясь, сжимая в кулаке стакан. Сидел и молчал.
Ладно, ладно, помолчи, голубчик, помолчи. Я тоже помолчу. Посмотрю на тебя, как у тебя мозга ворочается под шевелюрой, как до тебя доходит. Доходит, судя по тому, как глаза поскучнели. А то больно нехорошо они блестели. Не люблю я такого блеска. Одни неприятности от такого взгляда. Так-то оно лучше. Меньше будешь думать о том, как вырваться отсюда. Подумай лучше, как и куда ты вырываться собрался.
И чтобы укрепить его сомнения, я выкладываю на стол документы, которые ночью изъял у него из карманов. Потрёпанный, с почти оторванной обложкой паспорт, военный билет и ещё какие-то удостоверения и справки в полиэтиленовом грязном пакете.
— Вот видишь, что у нас есть? Я у тебя взял на всякий случай, надо же было знать, кого с собой в разведку берём. Так что ты подумай, если смываться соберёшься. В случае чего — ты нам не родной, всё что можно будет — на тебя повесим. Так-то вот.
— Значит, вы меня обманули?
— Зачем обманули? — откровенно издеваюсь я.
Ничего, пускай понервничает. Он наши нервы испытывал, вот и я его попытаю.
— Мы тебя не обманули. Бабки, какие положено, ты получишь, деньги я чужие не беру. Заработал — получи. А насчёт того, чтобы отпустить — я лично тебе ничего не обещал. Да и ты об этом позабыл договориться, пока с нами торговался.
Я, конечно, откровенно издевался, но его надо было поставить на место. Надо было показать, с кем он дело имеет, надо было сломать его, подавить волю.
Кажется, до него постепенно доходило. И с кем он связался, и что его ждёт в смысле перспективы.
— Ну так как — прояснил я тебе твоё будущее? Или у тебя другое мнение по поводу своего будущего имеются?
— Прояснил, — отвечает. — Только я не думал, что ты по карманам у меня лазить будешь.
— Да что ты говоришь? А ты думал, что я тебе заплачу что положено, пожму руку, объявлю благодарность, и отпущу на все четыре? А ты, сука, тут же к ментам побежишь — нас закладывать? Ну уж нет. Теперь ты десять раз подумаешь, прежде чем решишь так поступить. Ты теперь с нами повязан накрепко. Вот что я тебе хотел тебе объяснить. Теперь всё понятно?
— Теперь всё понятно, — потянулся он.
Крепкий, гад! К нам таких мало попадает. У нас больше вроде Костыля обретаются.
— Ну и что же тебе понятно, интересно знать? — наклонился через стол Блин.
— А чего тут непонятного? — в лицо ему ухмыляется Валерка.
— Ты с нами или нет?
— А что — у меня есть варианты?
— Нет у тебя вариантов, — мотаю я головой. — Отпустить тебя я могу хоть сейчас. Ты для нас не опасен. Ты теперь знаешь, что если пойдёшь к ментам — пацана порешим. И если хоть один из нас жив останется — он тебя замазать не забудет. Так что нам теперь один одного держаться надо.
— А зачем я вам? — валяет он дурака. — Машины больше нет, пацан у вас. Или боитесь, что украдут его?
— Ты Ваньку не валяй, — останавливаю я его. — Ты сам понимаешь, что у тебя опыт есть, который в нашем деле пригодиться может. И потом — что-то у нас тут неладное получается, нам самим, может, и не разобраться, твой совет нужен будет.
— Валяй, спрашивай, — вроде как даже заинтересовался он. — Я советы давать люблю. Особенно когда за эти советы хорошо и во время платят.
— А вот с этим мы погодим. Вернётся Губа, тогда все вместе и потолкуем. Он ещё должен кое — куда заглянуть, кое — куда позвонить. А ты не суетись, не спеши, успеем наговориться. Ты пока вон пей, ешь, расслабляйся и получай удовольствие от жизни.
— Сомнительное удовольствие по подвалам отсиживаться, на драных диванах спать.
— Лучше, наверное, чем в переходе подземном на полу дрыхнуть, — уел его Блин.
Валере ничего другого не оставалось, как только молча развести руками. Он замолчал и налёг на еду, а я отошёл и присел на диванчик. Болит бок. Хорошо, что рана сквозная. Надо Зубу, сволочи, счёт выставить дополнительный. Хотя ему, пожалуй, выставишь. Он за рупь глотку перережет.
Ох и муторно на душе. Ох и муторно. Подставил нас Зуб, круто подставил. Ментов ещё, главное, мочить пришлось, а это уже совсем хреново. Как ещё Губа съездит, и что ему теперь Зуб скажет. Как с пацаном решать. Нет, надо завязывать и отрываться. Сейчас срубим бабки — да надо будет слинять по быстрому. Зуб нас второй раз подставляет. Он же не дурак. Не оставит он нас за спиной после этого раза. Понимать должен, падла, что подставил нас по крупному, что мы это так не оставим, значит будет свои меры против нас принимать. Что-то тут нечисто, с самого начала любому ясно было.
Ладно, дождёмся Губу и будем решать. Но надо уходить из этих сволочных игр. Бабки кое-какие припрятаны на чёрный день. Я не Костыль — всё по ветру пускать. И Блин тоже мужик хозяйственный — наверняка что-то про запас прикопил. Губа тем более при деньгах, ему вообще под пули лезть не резон. Он и в этот раз на дело без особого желания шёл. Жадность. Но жизнь ему всё же дороже. А уж если срываться придётся — каждый ствол на счету будет. Нам ещё надо с Зуба бабки получить — это в любом случае. Вот тут нам этот наш спецназовец бывший очень даже поспособствовать может, Зуб просто так, за здорово живёшь, с деньгами не расстанется…
Как же бок болит проклятый! И слабость непривычная. Подремлю малость, пускай Блин с Валерой этим треплется. Он это дело любит — за жизнь поговорить. Особенно — когда вмажет. Интересное дело — мужик здоровый — а пить совсем не умеет. Впрочем, я тоже не очень большой спец. Спорт к этому делу не приучает.
Валера-то водку глушит, как воду из-под крана. Понравится, что ли хотел, что так развыпендривался? Если это так — то хорошо. Значит, к нам прислонится хочет, понравиться старается. Это хорошо. Куда ему ещё деваться? Это в нём пока ещё остатки ментовской героики шевелятся. Если разобраться — куда ему податься? Обратно в подземный переход — на полу спать?
А нам он непременно пригодится. Водила он классный и обстановку просчитывает, как на компьютере. По какой-то схеме занюханной отход просчитал, мы до такого не додумались бы. Профессионал! И нервы железные.
Сразу и в такую заваруху попасть, я и то почти растерялся поначалу. Хотя и чувствовал нутром, что неладное надвигается.
Это ж надо столько мокрухи сразу! Нет, надо отрываться от этих отморозков. Так и до беды недолго. Одно дело — разумно рисковать, другое дело ни за понюх табака людей кончать. Всё. Я — пас. Вот только Губу дождёмся.
Василий Губин, по кличке «Губа»
Москва, улица Арбат, кафе «Прага»
Пятница, 27 февраля
10 часов 50 минут
Ну, Зуб мастер! Я тут сижу как на иголках. Мы каких-то пару часов назад из стрельбы и погони вырвались. Людей постреляли, машину угнали, вся Москва ментовская, небось, на ушах стоит, а он мне забивает встречу в самом центре Москвы.
Тут в ресторане «Прага», говорят, метр — офицер из «Альфы». Бывший, конечно. И, говорят, что почти вся обслуга в «Праге» — как на подбор бывшие менты, или что-то вроде.
Я ёрзаю на стуле, а Зуб щерится своими золотыми и наслаждается моим явным испугом. Вот посмотрел бы я на него, будь он утром с нами рядом! Как бы он сейчас хорохорился? Вот он — "вор в законе". А за что ему такие почести в этом мире волков? За что он там сидел? Как становятся "ворами в законе"? Кто больше отсидит, что ли? Так может, он карманник неумелый! Как только рупь украдёт — его сразу же ловят и сажают, ловят и сажают.
Да нет, чушь, конечно. Наверняка он бандюга. Недаром их ещё «авторитетами» называют. Значит, заслужил. В своем мире, конечно. Хотя, почему только в своём? Вон как меня встретили у входа, когда сказал, кто меня ждёт. Уважают и в этом мире его. Или просто боятся? А скорее всего деньги.
И официанточки вокруг него сразу засуетились, только пальчиком в воздухе помахал. Что-то из ресторана принесли чего в кафе нет.
А этой сволочи, наверное, приятно, что ему двери в кабак бывший мент открывает, какой-то бывший вертухай пальто у него принимает и кланяется почтительно, когда он ему в потный кулак чаевые небрежно засовывает.
А ручонки-то трясутся у крутого Зуба. Ручонки его выдают. Совсем чуть-чуть, но дрожит мизинчик, а на нём перстень с печаткой в виде черепа. И два пальца, в которых сигарета зажата, тоже едва заметно, но дрожат. Почти незаметно, он может и сам даже не замечает, но я же старый водила, меня не проведёшь. У меня глаз — алмаз! Я такие вещи сходу просекаю.
И мне почему-то намного легче становится, а то я уже на Слона злиться стал, что он меня заслал в этот гадючник, а сам отсиживается в подвале своём. И даже застыдился я мыслей своих тайных. Слон пулю схлопотал, а я на него обиду держу, что сам он не поехал, а меня заслал.
Я наклонился над тарелкой, чтобы скрыть довольную усмешку. Поковырял вилкой салат. Есть не хотелось. И теперь, когда я понял, что Зуб нервничает, я немного расслабился, и почувствовал усталость и ноющую боль в руке.
