Михаил Бадалян - Проклятие Вермеера
Маров рассмеялся, живо представив лейтенанта, ложечкой убирающего остатки каши с губ Маревича, сидя на краешке кровати.
— Во-первых, — передразнивая Егорова, начал он, — никто не просит тебя бегать по больницам и кормить наших пациентов. Во-вторых, и это самое главное, мы до сих пор не знаем, кто попал к нам в руки. Не говоря о том, что мы ничего не имеем против человека в костюме с бабочкой. То, что он торчал за спиной художника, ничего не значит. Даже то, что в машине, в которой он ехал, нашли похищенную картину, тоже ничего не доказывает. Другое дело, если выяснится, что наш больной и до этого грешил против закона. А если нет? Кстати, ты уже навел справки о нем?
— Да, — буркнул Егоров. — Я поручил Сидоркину. Он как раз сейчас этим занимается.
— Отлично, — Маров вернулся к столу и сел в свое кресло. Затем, как бы размышляя вслух, продолжил. — Необходимо выяснить, кто стоит за всем этим. Не думаю, что картину похитили для того, чтобы повесить ее у себя над кроватью… Ну, и так далее. Не мне тебе объяснять.
— Что ты мелешь, Петрович? — Егоров округлившимися глазами смотрел на капитана. — За кого ты меня принимаешь? Прибереги свои ерундовые доводы для кого-нибудь другого. Совершено ограбление, а ты пытаешься, чуть ли не оправдать преступников… Ничего себе! Ничего не имеем против… Нам что, за руку надо ловить их? Прекрати.
В кабинет вошел Сидоркин.
— Ну что, сержант? — Маров посмотрел на вошедшего. — Какие новости?
— У нас есть отпечатки его пальцев!
— Ну и кому принадлежат пальчики?
— Владлену Москвину! — Сидоркин искоса посмотрел на лейтенанта.
— Что-о?! — Егоров, казалось, не верил своим ушам. — Тому самому Москвину?
— Так точно, товарищ лейтенант. Влад Москвин, собственной персоной.
— Ну, вот видишь, лейтенант, — Маров широко улыбнулся. — На ловца и зверь бежит. А ты хотел передать дело другому.
Рука Егорова непроизвольно потянулась к груди. Старая рана до сих пор давала о себе знать. Пуля от браунинга, пройдя в двух сантиметрах от сердца, вылетела сзади. Угостил ею лейтенанта в прошлом году Владлен Москвин — Влад!..
* * *Палата, в которую поместили Влада, — а это действительно был он, находилась на четвертом этаже больницы. Каждые шесть часов у ее дверей сменялся милиционер в штатском. Таким образом, за палатой велось круглосуточное наблюдение.
Рядовому Коваленко оставалось еще минут сорок до конца дежурства. Сидя на жестком стуле, он просматривал старый номер Вот так! оставленный кем-то из охранников. Часы на стене показывали двадцать минут шестого. Потолочные светильники, как всегда ночью, были включены через три. Редко какие пациенты, страдающие бессонницей и способные самостоятельно передвигаться, выходили в это время в коридор. Иногда проходила медсестра, спешащая к больному. Никто из них не обращал внимания на человека, сидящего со скучающим видом у палаты под номером 419. К нему за последние сутки уже привыкли, он стали чем-то вроде кадок с пальмами, стоящими через каждые пять метров вдоль всего этажа.
В конце коридора, где находились шахты, послышался шум поднимающегося лифта. С лязгом, эхом отдавшимся в пустом ночном здании, раскрылись допотопные металлические двери с круглыми окошками. Две санитарки, несмотря на строгий запрет пользоваться в ночное время без особой надобности лифтами, тем более грузовым, вышли из него и, не очень-то стараясь соблюдать тишину, смеясь о чемто своем, исчезли в ординаторской.
Коваленко отложил в сторону журнал и посмотрел на настенные часы. Стрелки электронных часов, казалось, не двигались. Сравнив их показания со своими часами — подарком жены — и убедившись в их точности, он со вздохом приготовился терпеть еще полчаса.
Санитарки, все так же смеясь, выпорхнули из комнаты и, без умолку воркуя, стали спускаться по лестнице вниз. Голоса их еще долго были слышны в глубокой больничной тиши.
Коваленко широко зевнул и заново раскрыл журнал, бесцельно листая страницы. Звуки замыкающегося реле и заработавшего электромотора заставили его вздрогнуть. Лифт, скрипя тросами, пошел вниз.
Бардак какой-то, — подумал Коваленко, в сердцах швырнув журнал на столик, стоящий рядом…
* * *Николай Савинов, словно раненый тигр, метался по своему кабинету в офисе Савинов Арт на Полянке. В таком состоянии его еще никто не видел. Взъерошенные волосы, подстриженные в самом дорогом салоне Москвы, прилипли к потному лбу. Красный галстук расслабился и болтался на шее во все стороны. На белой рубашке проступили мокрые пятна.
— Идиоты! — орал Савинов, абсолютно не заботясь о том, чтобы его не было слышно в приемной, всегда заполненной в эти часы многочисленными посетителями. — Забраться в Питер, чтобы влипнуть из-за какой-то дерьмовой картины. Идио-о-оты!!
Достав последнюю сигарету, Савинов смял пустую пачку в кулаке и швырнул ее на пол. Андрон, принесший дурную весть, поднял ее. Затем вытащил из кармана брюк зажигалку и поднес ее Савинову. Николай тыльной стороной ладони с силой оттолкнул руку Андрона так, что зажигалка отлетела в дальний угол кабинета. Прикурив от большой настольной зажигалки, Савинов поправил галстук и провел рукой по волосам. Нагнувшись над селектором, он сообщил секретарше, что сегодня никого принимать не будет. Девушка робко попыталась объяснить шефу, что его дожидается какая-то важная дама.
— Ну и черт с ней! — закричал Савинов, голос которого безо всякого селектора был слышен в приемной. — Пусть приходит завтра!
Только выкурив до конца сигарету, Савинов немного успокоился и повернулся к Андрону, все это время стоявшему со смятой пачкой от Пэлл Мэлла в руке.
— Рассказывай дальше. Только короче!
— Влад в больнице. Гоги и Афганец разбились насмерть.
— Что-о-о?!! — взревел Савинов и с такой силой грохнул кулаком об стол, что телефонный аппарат, стоящий на краю, упад на пол и разлетелся на части. Боже всемилостивый! — стонал Николай. — Мальчишки! Кретины!! Идиоты!! Сучьи дети!!!
Переждав очередную бурю, Андрон продолжил:
— Я связался с Тумановым в Питере…
— Ну и что? — перебил его Савинов, срывая целлофан с новой пачки сигарет.
— Он сообщил, что в милиции уже знают, кто именно попал к ним в руки. Около палаты установлен круглосуточный милицейский пост. Двое дежурят в вестибюле на первом этаже и проверяют всех посетителей. Состояние Влада крайне тяжелое, его не могут даже перевезти в другое место. Дело ведет лейтенант Егоров…
— Час от часу не легче! Это тот самый, которого этот болван чуть было не отправил на тот свет в прошлом году? — спросил Савинов.
— Тот самый, — Андрон подошел к корзине для бумаг и, наконец, избавился от смятой пачки сигарет.
— Идиот! — заскрежетал зубами Савинов. Затем нажал кнопку селектора и проговорил в микрофон: — Мою машину к подъезду. Быстро!
Выйдя в комнату для отдыха, Савинов через пять минут вернулся причесанный, в свежей рубашке, в новом галстуке. Не глядя на Андрона, он прошел через весь кабинет и, только взявшись за дверную ручку, бросил через плечо:
— Поехали.
* * *Лейтенант Егоров все так же нервно расхаживал, но уже у себя в кабинете.
— Необходимо срочно усилить охрану в больнице, — размышляя вслух, проговорил он. — Боюсь, как бы чего не вышло. Кстати, Коля, выясни, кто еще находился с ним в одной машине?
— Уже выяснил, — Сидоркин не меньше лейтенанта был обеспокоен ненадежной охраной такого типа, как Влад. — Питерские гастролеры, известные как Гоги и Афганец.
— Это не те, что года три назад устроили перестрелку на Манежной?
— Те самые, — ответил Сидоркин. — Разрешите идти?
— Конечно, сержант, идите.
Сидоркин уже выходил из кабинета, когда Егоров окликнул его:
— Да, Коля, чуть не забыл. Поезжай вместо меня в больницу, узнай, как художник и не вспомнил ли он чего-нибудь. А я тем временем съезжу, проведаю Влада.
— Вы ничего не увидите, лейтенант, — Сидоркин усмехнулся. — Одни глаза сверкают из-под бинтов.
— Я этого подонка узнаю по кончику носа! — зло прошипел Егоров. — Кстати, прихвати фотографию его гнусной рожи и покажи Маревичу.
Лейтенант встал из-за стола, снял со спинки стула теплую кожаную куртку и направился к двери, на ходу натягивая ее на плечи. Сев за руль своей машины и включив мигалку, он, не глядя в зеркало и не обращая внимания на скрипы тормозов и сигналы сзади, резко отъехал от тротуара и влился в поток проносящихся мимо автомашин…
Глава четвертая
(продолжение предыдущей)
Комната в конце коридора на втором этаже больницы, в которой лейтенант Егоров разыскал доктора Алова, была похожа на что угодно, только не на кабинет, хотя табличка с левой стороны двери утверждала именно это. Повсюду в беспорядке разбросаны коробки с медикаментами и шприцами. Муляж человеческого скелета красовался, чуть ли не посередине комнаты, пустыми глазницами всматриваясь в каждого входящего. И везде — на шкафах, на столе, на стенах, даже на полу — рентгеновские снимки. Сам доктор стоял лицом к окну и изучал один из таких снимков своей коллекции. Оглянувшись на скрип открывающейся двери, он пошел навстречу лейтенанту, по пути бросив рентгенограмму на письменный стол.
