Элла Никольская - Русский десант на Майорку (Русский десант на Майорку - 3)
- Постарайся все же узнать поподробнее. что она вчера видела в своем отеле.
Что-то Ингрид такое видела, о чем говорить не желает.
Против обыкновения, Павел отправился в Иллетас автобусом, поглядывая всю дорогу в окно. Проезжая мимо отеля "Марисоль", увидел знакомый красный "вольво" - отъезжает от гостиницы в сторону Пальмы, но кто за рулем, заметить не успел. Это прояснилось через пару минут само собой: автобус подкатил к остановке, он вышел и наткнулся на Ингрид:
- Хорошо, что вы, наконец, пришли, - обрадовалась она, - Лиза беспокоилась, вам сейчас опять попадет.
- Справедливо, - вздохнул Павел, - День сегодня... - он не знал, как сказать по-немецки "суматошный", и так и не закончил фразу.
Тут и Лиза подошла - хмурая, брови сдвинуты.
- Прости, Лизхен, так получилось... Ты в отель? Может, вернемся на пляж, я бы искупался. Жарко...
Подруга нахмурилась ещё суровее. Ничего не получится, мол. Павел глянул на Ингрид, повторил приглашение по-немецки. Но и эта отказалась.
- Так куда вы теперь, девочки? Лиза?
- В отель. Может, посплю.
- А ты, Ингрид?
- В "Марисоль".
- Мне кажется, я видел, как отъезжала ваша машина.
- Правильно, - кивнула Ингрид, - Маме к трем в полицию, так сказали вчера.
Вот как - рассчитала вернуться в такое время, чтобы матери не оказалось дома. Вероятно, и в аэропорт уедет тайком. Жестоко малышка обходится со своей мамашей - та наверняка ждала её все утро с покаянием и прощением. Возможно ли, что мать и дочь не поделили любовника? У девочки такой невинный взгляд. Но всяко бывает.
- А зачем её вызвали в полицию, не знаешь?
- Может быть, для очной ставки с Антонио, - предположила Ингрид, юное личико на миг замкнулось, стало неприязненным. - Автобус! Я пожалуй, поеду...
Она действительно уехала, оставив Лизу с Павлом на обочине шоссе.
- Ну не капризничай, - Павел обнял смуглые плечи, притянул подругу к себе, подышал в макушку, - Не заснешь ты сейчас в отеле, там душно. Посидим ещё на пляже, я поплаваю и все-все тебе расскажу...
На самом деле получилось вовсе не так: первой речь держала Лиза. Она выпытала у Ингрид массу любопытных сведений и ей не терпелось их изложить, а Павлу оно и наруку: насчет "все-все" он погорячился, пожалуй. Готов обсудить то, что касается происшествия в отеле "Марисоль", однако открытие относительно Греты и Гизелы оставит пока при себе. Хотя со временем рассказать все равно придется.
- Значит, так, - начала Лиза, - Я ей: мы тебя видели, когда ты с Антонио на площади танцевала. Где это, спрашиваю, ты так насобачилась? Ну, другими словами, конечно, по-испански...
- Он научил? - предвосхитил ответ внимательный слушатель, только что вылезши из воды и усердно растирающийся махровым полотенцем.
- Смотри-ка, угадал! Теперь откуда взялся этот парень... Ингрид с матерью ездят на Майорку десятый год подряд, но в Иллетасе живут всего три года, а раньше снимали дом в деревне - это гораздо дешевле. Хозяева на лето всей семьей в другое помещение перебираются - в точности как наши соседи, когда дачников пускают. Только у нас в сарай какой-нибудь, а у них комната над собственным магазином. Магазинчик вроде сельпо, все на свете продают и продукты, и шмотки, вплоть до мебели. Антонио - младший хозяйский сынок. Он Ингрид, когда она ещё совсем маленькая была, плавать учил, и на лодке грести, и на доске кататься. Заодно и танцам народным, это здесь все умеют. Вообще он был к дачницам приставлен вроде как бы слуга, и Макс - ты его видел, хмырь в темных очках - платил его родителям, а не ему самому, потому что и сам-то он ещё был школьник. Хотя родители вовсе не бедные. Здесь так принято - за все платить. Это правильно, как считаешь?
Про себя Павел отметил, что рассказ Ингрид не расходится с тем, что рассказала Маргарита. На вопрос Лизы ответил невнятно:
- Не знаю. Мог бы все то же самое и бесплатно делать. Школьник на каникулах - чем ему еще-то заниматься?
- Мир чистогана, - сказала Лиза, - Все на продажу.
Павел вспомнил, как ездили давным-давно с родителями в Крым, в Алушту. Не дом, конечно, а комнатушку там снимали, и хозяйские ребятишки учили его нырять за ропанами, а мама стояла на берегу и дрожала за его жизнь: вдруг драгоценное чадо не вынырнет. Выныривал - с тех пор и всегда... Прихваченные с собой тайком ропаны она обнаружила на вторые сутки в поезде по жуткому покойницкому запаху, но не выкинула, как требовал разгневанный отец, а переложила из провонявшего насквозь чемодана в пластиковый пакет и дома что-то такое с ними сделала, прокипятила, отмыла, отскребла - во всяком случае раковины и теперь красуются в его комнате на книжной полке вместе с прочими детскими трофеями.
...Родители обманывали его всю жизнь, обман раскрылся случайно, что теперь с этим делать прикажете? ... Мамы уже нет, но как сказать отцу? Конькову? Лизе той же...
...А в тот день, когда Ингрид и Антонио танцевали, как раз Макс приезжал. Потому они и оказались в Пальме. Их отправили за покупками для её мачехи. У Ингрид мачеха имеется, ты знал? В общем, спровадили молодежь из дому, чтобы не мешали. Это не она, это я говорю. Ты согласен?
- Пожалуй.
- Игривый такой папаша. Сохранил очень даже теплые отношения с бывшей женой...
- Не бывшей, - огорошил рассказчицу Павел, - Они никогда не были женаты.
- Внебрачная дочка получается, - Лиза умолкла. Павел вспомнил, что и сама она - внебрачная дочка у своей матери, скромной малаховской медсестры, и наверняка в эту минуту подумала о собственной участи. Показывать, что и он об этом помнит, никак не следовало. Павел поспешно переменил тему:
- А что она видела или слышала вчера ночью?
- Не сказала. Я только поняла, что у них с матерью номер люкс, две комнаты, и спят они в разных, хотя обе кровати в спальне. Мать каждый вечер стелет себе на диване в гостиной, потому что плохо спит и часто зажигает свет и читает. Не хочет беспокоить дочку. А то и вовсе на балконе курит всю ночь...
- А вчера?
- Не знаю. Она не сказала.
- Не хотела говорить?
- Хотела бы - сказала...
Павел глянул на часы, стрелка подползла к трем. Пора звонить в Москву.
- ...Нестыковочка получается, - был слышен отчетливо, будто он рядом, озабоченный голос Конькова в трубке. Не стал старый сыщик тратить время на приветствия и расспросы о погоде, что непременно делал бы Всеволод Павлович, подойди он первый к телефону. Коньков знает, что время - деньги, а не просто присказка, и надо эти слова буквально понимать.
- Подробности давай, дядя Митя.
- Горгулов - есть такой, Кличка "Мингрел". Но вовсе не из Вятских Полян, а из Зугдиди, это западная Грузия. С родителями приехал в Москву лет десять назад, пацаном еще... Состоит в томилинской группировке. Классный угонщик иномарок. Год отсидел в колонии, больше в зону не возвращался.
- Поумнел?
- Считай, так. В "авторитеты" вышел, хотя и молодой. Не буду долго распространяться, сейчас его в Москве нет. Ищут пожарные, ищет милиция, а пуще всего дружки хлопочут по его душу. У томилинских с люберецкими разборки пошли по-крупному, подробности опускаю. Горгулов исчез, ни среди живых, ни среди покойников не обнаружен. Есть слух - вроде бы умыкнули его среди бела дня на улице, затащили в машину. Подруга его в милицию кинулась. Правда, только на третий день... Так он в Аргентине вашей объявился, как я понимаю?
- Еще не знаю. Сам сказал - нестыковка. Этот и по документам из Вятских Полян. Может, другой, однофамилец.
- Слушай дальше. В томилинской группе числился Митрохин Петр, как раз из этих самых Полян родом. Тоже в бегах. Можешь повнимательнее паспорта изучить? Что-нибудь там переклеено, подчищено...
- Попробую. Что еще?
- Самое интересное - на десерт. "Общак" томилинских обчистили. На "Мингрела" не думали сначала, а сейчас вроде бы спохватились, искать взялись.
- Кто ищет, - томилинские?
- Люберецкие. Томилинских, почитай, и не осталось, те, кто уцелел, к люберецким подались, к врагам недавним - а куда им деваться? Это все килька, мелкая шушера. Подарили новым хозяевам информацию про исчезнувший общак. И Митрохина заодно ищут, тоже на подозрении...
- Спасибо, дядя Митя, ты, как всегда, класс показываешь.
- А как же! Паш, ты там поосторожней. Митрохин стреляет ловко. Киллером одно время был.
Шаг всего из телефонной будки - и он в другом мире. Залитая солнцем улочка по-над морем, кукольные домики за узорными решетками, цветы на скалах - свисающие пестрые ковры из желтых, розовых, красных пятен... И заскучавшая, проголодавшаяся подруга нетерпеливо машет рукой: скоро ты? Столик в кафе их дожидается, и любезный официант-камареро... Непохожая жизнь.
Однако в нескольких километрах отсюда в здешнем морге лежит впотьмах в леднике, как мамонт в вечной мерзлоте, грузный соотечественник, незадачливый турист Горгулов по кличке "Мингрел" - посягнул на святое, на деньги, добытые чужими, хоть и неправедными трудами. Маленький "авторитет" - коллеги покрупнее скрываются по всему свету, виллы покупают во Флориде, на Лазурном берегу, в той же Испании - на юге, говорят, две русских деревни уже обосновались, церковь действует православная, русская газета выходит... Впрочем, спрятаться в небогатой туристской группе - сама по себе идея неплохая, вон их тут сколько развелось, легче проникнуть через кордон под видом простого киосочника или челнока. Приедут на неделю-другую, денежки потратят - и по домам. Любопытно, собирался ли Горгулов домой или скрылся бы за день до отъезда, и Марина металась бы в аэропорту, предполагая, что чертов амбал заблудился, потерялся, опоздал у отлету, запил не во время и всякое такое...
