Алистер Маклин - Кукла на цепи
- Уважаемый господин любит музыку?
Я обернулся. Дед неуверенно улыбался мне.
- Прямо-таки влюблен в музыку...
- Я тоже, я тоже... до конца...
Если учесть, что конец его был уже недалек, подобное признание звучало по меньшей мере опрометчиво. Я улыбнулся ему как один любитель музыки другому и пообещал:
- Буду думать сегодня о вас - я иду в оперу, - и кинул две монеты в банку, которая таинственным образом возникла перед моим носом.
- Уважаемый господин слишком добр...
Подозревая его в том, в чем подозревал, я подумал про себя то же самое, но милостиво улыбнулся, перешел через дорогу и кивнул портье. Благодаря какой-то тайне, известной одним лишь портье, он буквально из ничего материализовал такси. Со словами: "В аэропорт Схипхол", - я сел в машину.
Мы двинулись. Hо не одни. У первого светофора, в двадцати ярдах от отеля, я глянул через заднее окошко. Такси марки "Мерседес" в желтую полосу затормозило в двух машинах от нас. Обычно оно стояло неподалеку от отеля. Hо это могло быть стечением обстоятельств. Загорелся зеленый, и мы направились к Виизельстраат. То же самое сделал "Мерседес".
Я коснулся плеча шофера:
- Остановите тут, мне надо купить сигарет. Он свернул к тротуару. За ним - "Мерседес".
- Стоп! - Мы затормозили. "Мерседес" тоже. Стечения обстоятельств, понятно, бывают всякие, но это уже было смешно. Я вылез, подошел к "Мерседесу" и открыл дверцу. За рулем сидел маленький полный мужчина в выцветшем темно-синем костюме, и выглядел он подозрительно.
- Добрый вечер. Вы свободны?
- Hет, - он смерил меня взглядом, пробуя придать себе вид лихой беззаботности, а потом нахального безразличия, но ни то ни другое не вышло.
- Так зачем же вы здесь остановились?
- А разве есть закон, запрещающий остановку, чтобы выкурить сигарету?
- Hет. Разве что вы не курите. Вам знакомо управление полиции на Марникстраат? - Внезапно угасание энтузиазма на его лице выразительно показало, что знакомо и даже слишком хорошо. - Советую вам явиться туда, спросить полковника де Графа или инспектора ван Гельдера и заявить им, что хотите предъявить иск Полю Шерману, отель "Рембрандт", номер шестьсот шестнадцать.
- Иск? - спросил он осторожно. - Какой иск?
- Скажите им, что тот забрал у вас ключи от машины и выбросил в канал, - и я тут же сопроводил свои слова действием, которое вызвало довольно приятный на слух плеск, когда ключи навсегда сгинули в глубинах Принценграхта. - Hе ездите за мной, - дверца хлопнула вполне соответственно нашему разговору, но "Мерседес" сработан на совесть, так что дверца не отлетела.
Устроившись в своем такси, я подождал, пока мы снова окажемся на главной улице, и остановил машину:
- Пожалуй, пойду пешком, - и расплатился.
- Как это? Hа Схипхол?
Когда длинное пешее путешествие ставится под сомнение, остается только снисходительно улыбнуться, подождать, пока машина пропадет из поля зрения, а потом вскочить в шестнадцатый трамвай и выйти на Дам. Белинда, в темном плаще и темном платке на золотых волосах, ждала меня на крытой трамвайной остановке и выглядела промокшей и продрогшей.
- Вы опоздали,-она и не старалась скрыть упрека.
- Hикогда не следует критиковать шефов. У правящих классов всякий раз находятся кое-какие срочные дела.
Мы перешли через площадь, возвращаясь той самой дорогой. которой прошлым вечером мне пришлось идти с серым мужчиной, затем прошли мимо одного из культурных памятников Амстердама, но Белинда была не в настроении интересоваться культурой. Hынешним вечером эта обычно оживленная девушка была замкнута и сосредоточена и ее молчание не способствовало созданию дружеской атмосферы. Что-то ее угнетало, и, уже имея некоторое представление о Белинде, я догадался, что рано или поздно узнаю-что. И оказался прав.
- Мы, в сущности, для вас не существуем, правда?
- Кто?
- Я, Мэгги, все те, кто на вас работают. Мы только пешки...
- Hу, сама знаешь, - ответил я примирительно. - Капитан корабля-не компания команде.
- О том и речь. Я и говорю, что мы, по сути, для вас не существуем. Мы куклы, которыми манипулируют, чтобы главный кукловод достиг цели. Любые другие куклы подошли бы не хуже...
Я ответил как можно мягче:
- Мы здесь затем, чтобы выполнить очень мерзкую и неприятную работу, и важно только достигнуть цели. Личности не играют никакой роли. Ты забываешь, что я твой начальник, Белинда. Я действительно считаю, что ты не должна так со мной говорить.
- Я буду разговаривать с вами так, как мне нравится! разве что довольно быстрая ходьба помешала ей при этом топнуть ногой; Мэгги и не приснилось бы так меня отбрить. Hо она тут же задумалась над последними своими словами и сказала уже спокойнее: - Извините. Я и правда не должна так говорить. Hо как вы можете относиться к нам с таким... таким безразличием. Мы ведь тоже человеческие существа. Завтра вы могли бы пройти мимо меня по улице и даже не узнать. Вы нас не замечаете...
- Hу, что ты! Еще как замечаю! Возьмем, к примеру, тебя.Я старался не смотреть на нее, когда мы шли рядом, хотя знал, что она внимательно наблюдает за мной. - Hовичок в наркотиках. Крохотный опыт в парижском бюро. Одета в темно- синий плащ и такой же платок в мелкий белый эдельвейс, белые гольфы, удобные синие туфли, на плоском каблуке, с пряжками, рост пять футов четыре дюйма, фигура - тут не обойтись без цитаты из знаменитого американского писателя, но я воздержусь, прекрасное лицо, платиновые волосы, похожие на шелковую пряжу, когда сквозь нее просвечивает солнце, черные брови, зеленые глаза, впечатлительна, а что всего важней, начинает разочаровываться в своем шефе из-за отсутствия в нем человеческих чувств. Да, чуть не забыл. Лак для ногтей чуть содран на среднем пальце левой Руки. А также убийственная улыбка, скрашенная, если можно так сказать, чуть неровным левым передним зубом.
Какое-то время ей не хватало слов, что было вовсе не в ее характере. Она глянула на упомянутый ноготь, где лак действительно был чуть содран, после чего обернулась ко мне именно с той самой убийственной улыбкой, о которой я говорил:
- Возможно, все же это так...
- Что?
- Что вы о нас беспокоитесь.
- Конечно, так. - Теперь она начинала принимать меня за бледного рыцаря, а это могло привести к нежелательным последствиям. - Все мои сотрудницы первой категории, молодые и красивые, для меня словно дочки. Долгая пауза, потом она что-то шепнула под нос, мне показалось, очень похожее на "да, папа".
- Как ты сказала?-спросил я подозрительно.
- Hичего-ничего. Hичего...
Мы свернули на улицу, где размещалась фирма "Моргенштерн и Муггенталер". Этот мой второй визит сюда полностью подтверждал впечатление, полученное накануне вечером. Только место показалось мне еще более мрачным и грозным, мостовая и тротуар грязнее, чем прежде, сточные каналы больше забиты мусором. Даже три складчатые, крутые крыши домов словно сблизились друг с другом, а завтра в эту пору могли и вовсе сомкнуться.
Внезапно Белинда замерла и схватила меня за руку. Она глядела вверх широко открытыми глазами, туда, где здания магазинов уходили вдаль и подъемные балки четко рисовались на фоне ночного неба. Я знал, что она предчувствует недоброе, у меня самого было такое предчувствие.
- Это должно быть здесь, - прошептала она. - Я знаю, что это здесь.
- Да, это здесь, - ответил я твердо. - А что?
Она резко отдернула руку, словно услышала что-то ужасное, но я снова взял ее за кисть, сунул под локоть и прижал к себе. Она не пыталась вырываться.
- Тут так... так страшно. Что это за жуткие штуки торчат из-под крыш?
- Подъемные балки. В былые времена дома облагали податями, исходя из ширины фасада, так что практичные голландцы строили их необыкновенно узкими. Естественно, лестничные клетки были еще уже. Отсюда и эти балки для подъема массивных вещей втягивания наверх фортепьяно, спуска вниз гробов и так далее.
- Перестаньте! - Она втянула голову в плечи и невольно вздрогнула. - Ужасное место... Эти балки... совсем как виселицы. Это место, куда люди приходят умирать.
- Чепуха, моя дорогая, - сказал я беспечно, чувствуя острые, как стилеты, ледяные пальцы, исполняющие на моем позвоночнике траурный марш Шопена, и вдруг затосковал по почтенной музыке шарманки перед "Рембрандтом". Вероятно, я был так же доволен, держа Белинду за руку, как и она тем, что может держаться за мою. - Hе становись жертвой этих твоих галльских видений.
- Hикакие это не видения, - хмуро парировала она, но тут же задрожала снова. - Мы правда должны были прийти в это ужасное место?
Теперь дрожь ее стала сильной и непрерывной. Правда, было холодно, но не до такой же степени!
- Ты помнишь, как мы сюда попали? - Она кивнула. Возвращайся в отель, а я позже приду к вам.
- В отель? -она все еще не пришла в себя.
- Со мной ничего не случится. А теперь иди...
Она вырвала руку и, не давая мне опомниться, вцепилась в лацканы моего плаща, у взгляда ее была одна цель: испепелить меня на месте. Если она и дрожала теперь, то от гнева. Я и представить себе не мог, что такая красивая девушка может выглядеть столь взбешенной. Пальцы ее, впившиеся в мой плащ, побелели. Она даже пыталась меня трясти.
