Эмиль Габорио - Рабы Парижа
— Я попросил вас прийти, чтобы оформить создание вашей промышленной компании. Как вы помните, это оговорено в нашем контракте.
— Но в этом вопросе, по-моему, надо еще как следует разобраться. Пока я ничего не понимаю и не могу поэтому приступить к делу.
— А вам и не нужно ничего понимать.
— Как же я смогу подготовить все необходимое, чтобы открыть предприятие?
— Ничего не нужно готовить.
— Но ведь в таком случае наш уговор не будет выполнен. Или вы от него отказываетесь?
— И не подумаю.
— Тогда как прикажете вас понимать?
— Все уже готово, господин маркиз.
— Не может быть!
— Вам предъявить доказательства моих слов? — презрительным тоном спросил комиссионер.
— Кто же это сделал?
— Я.
— Вы один?!
— Почти. Мне помогал Катен.
— Когда же вы все успели?
— Пока вы изволили развлекаться, мы с адвокатом поработали за вас.
Маркиз смутился.
— Значит, уже есть помещение? — спросил он.
— На улице Виньон.
— И составлен устав компании?
— Не только составлен, но и зарегистрирован у нотариуса.
— А члены правления?
— Выбраны.
— Это невероятно! — изумленно воскликнул Генрих.
— Вот текст объявления о продаже акций.
Маскаро протянул маркизу лист бумаги.
Генрих начал читать:
"ТИФИЛЬСКИЕ МЕДНЫЕ РУДНИКИ
(Алжир)
Акционерное общество
Де КРУАЗЕНОА и К°
Основной капитал
ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА ФРАНКОВ
Маркиз де Круазеноа не приглашает в Компанию Тифильских рудников смелых спекулянтов, которые готовы взяться за рискованное дело в расчете на большие прибыли. Он создает надежное предприятие, которое обеспечит держателям акций стабильные дивиденды в размере шести-семи процентов»."
Генрих внимательно дочитал до конца.
Он принадлежал к тем людям, которые живут одним днем и совершенно не заботятся о будущем, словно им с неба должны регулярно падать деньги. Ему вовсе не хотелось брать на себя лишние заботы, связанные с новым предприятием. Поэтому де Круазеноа попробовал сопротивляться.
— Это объявление привлечет солидных акционеров, — сказал он. — Но что мы будем делать с их капиталом?
— Складывать в сейфы, — улыбнулся комиссионер.
— А если они потребуют деньги обратно?
— Мы им откажем.
— На каком основании?
Батист Маскаро показал Генриху соответствующее место в уставе.
— Вы имеете право отказывать, и мы этим правом воспользуемся. Еще вопросы есть?
— А что, если они станут жаловаться?
— Смотрите устав. Статья пятидесятая.
— Хорошо. А вдруг кто-нибудь из них продаст акции третьим лицам?
Маскаро протер очки чистым платком, потом ответил:
— Это предусмотрено статьей двадцать первой. Смотрите: "Передача акций законна лишь в том случае, если она делается с письменного согласия управляющего".
— Чем же окончится вся комедия?
— В один прекрасный день вы объявите о ликвидации компании на основании статьи сорок седьмой.
— А потом?
— Скажете акционерам, что остаток после ликвидации составляет нуль франков и нуль сантимов. Желающие могут потребовать свою долю!
Все атаки маркиза были отбиты.
Он прибегнул к последнему доводу:
— Не откажется ли мадемуазель де Мюсидан выходить за меня замуж, если я займусь предпринимательством? Вы же знаете эти дворянские предрассудки…
Хозяин рассмеялся.
— Получив приданое своей невесты, вы пожелаете от нас отделаться. Разве я не угадал?
Генрих покраснел.
— Я, по-вашему, даром старался, уговаривая де Мюсиданов согласиться на брак их дочери с нищим, не имеющим за душой ничего, кроме титула и громкого имени? Мы все хотим получить свою долю. Вам мало шестисот тысяч франков и права наследования имущества графа? Вы желаете еще и действительно получить все его состояние, не так ли?
Растерявшийся маркиз не отвечал.
— Тогда я благодарю вас за приятную встречу. В Париже много обнищавших дворянчиков и каждый из них с радостью займет ваше место на любых условиях.
Де Круазеноа понял, что спорить больше не о чем.
— Где подписать? — спросил он.
— Вот это — деловой разговор, — сказал Маскаро, вручая маркизу перо.
— Здесь.
Генрих подписал.
— Недоставало лишь вашей подписи, — продолжал комиссионер. — Объявление будет напечатано во всех утренних газетах. С редакторами я уже договорился. Кроме того, расклеим афиши по всему городу.
— Вы меня не обманете? — спросил маркиз.
— Честное слово. Маскаро вас устраивает?
— Вполне.
— Так я даю вам это слово в том, что вы завтра же будете представлены господам де Мюсиданам и они вас хорошо примут.
— Благодарю вас, — сказал Генрих.
Батист Маскаро подошел к нему. Де Круазеноа встал.
— Помните, что вы будете у меня в руках и после свадьбы, — сказал хозяин. — Вы будете у меня в руках всегда.
Маркиз поклонился.
Маскаро распахнул дверь.
— До свидания, господин жених. Постарайтесь понравиться мадемуазель Сабине.
…Вечером, когда банкир Мартен-Ригал вышел из кабинета, дочь была с ним гораздо ласковее, чем обычно.
— Как я люблю тебя, мой милый папочка! — поминутно повторяла она, целуя его. — Какой ты у меня добрый!
Отец Флавии очень устал за день и не догадался спросить девушку о причинах ее необыкновенной нежности.
Впоследствии господин Мартен-Ригал горько сожалел об этой оплошности.
43
Андре приснилось, что он победил Генриха и сделал предложение мадемуазель де Мюсидан, но граф отказал ему.
Художник проснулся и с трудом отогнал неприятные мысли.
— Надо избавить Сабину от маркиза, а там посмотрим, — сказал он сам себе и сел за стол.
Пора было навести порядок в хаосе накопившихся у него сведений и впечатлений.
Андре взял карандаш и написал на обороте неудачного эскиза имена своих противников:
Генрих де Круазеноа
Вермине
Ван-Клопен
Маскаро
Тантен
Ортебиз
Мартен-Ригал
На противоположном краю листа он вывел три слова:
Сабина де Мюсидан.
"Чего хочет Генрих? — думал Андре. — Жениться на дочери графа. Не на Сабине, а именно на дочери графа де Мюсидана. Она никогда не называла маркиза в числе своих друзей и в последнем письме отзывалась о нем, как о незнакомом человеке. Зачем же он женится на девушке, с которой у него нет ничего общего?"
Ответ мог быть только один.
"Деньги де Мюсиданов", — написал Андре и соединил стрелкой имя Генриха с этими словами.
Приданое негодяй получит сразу, а остальное достанется ему по наследству.
Кто может помешать маркизу жениться на Сабине?
Ее родители запуганы шантажистами, как говорит виконтесса де Буа-д'Ардон.
Сама Сабина уже покорилась воле родителей.
Знают ли об этом преступники?
Если нет, то самый опасный с их точки зрения человек — это он, Андре.
Художник написал свое имя рядом с именем любимой.
— Они могли без труда проследить за Сабиной, когда она приходила ко мне, — прошептал Андре. — Тогда самый простой для них выход из положения — пырнуть меня ножом на пустынной улице. Если же они знают о решении Сабины, то им все равно выгодно устранить единственного человека, из-за которого она может передумать и отказать Генриху. Де Брюле советует быть осторожным и поменьше выходить из дому…
Андре тяжело вздохнул. Нужно как можно скорее проникнуть в тайны маркиза. Сидя дома, этого не сделаешь. Придется рисковать…
Художник встал и прошелся по комнате.
Де Круазеноа, несомненно, является соучастником Вермине и Ван-Клопена в проделках с векселями Гастона.
Мошенники хотели заполучить деньги отца и для этого подбили на подлог сына.
Чтобы Ганделю-младший поставил фальшивые подписи, нужно было сначала заманить его к Вермине.
Кто его направил в Общество взаимного дисконта?
Ван-Клопен.
Как?
Отказав ему в кредите и посоветовав занять денег у Вермине.
Так можно было поступить лишь с человеком, у которого нет наличных.
Почему же у Гастона не было наличных?
На этот вопрос ответил сам Ганделю-сын: поверенный Катен посоветовал его отцу не давать Гастону денег и написать жалобу в полицию на Розу Шантемиль.
Значит, адвокат — сообщник Генриха…
Андре снова сел за стол и четким почерком художника написал: "Зачем мошенники руками господина Ганделю отправили Розу в Сен-Лазар?"
— Кому и чем она мешала? — пробормотал он, откладывая карандаш.
На этом месте рассуждения художника прервал осторожный стук в дверь.
Андре спрятал бумагу.
— Войдите, — произнес он, вставая.
Увидев гостя, хозяин чуть не вскрикнул от изумления.
