Эмиль Габорио - Рабы Парижа
Де Мюсидан побледнел. Взволнованный Андре не заметил, что его слова могли иметь и второй, гораздо более страшный для графа смысл.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил обеспокоенный отец Сабины.
— Только то, что я вас узнал, господин де Мюсидан. Вам было угодно назваться маркизом де Бевроном и я уважал ваше желание. Но я не могу отодвинуть эту занавеску, не предупредив вас о том, что…
Граф прервал объяснения Андре благосклонным жестом.
— Я знаю, месье, что увижу портрет моей дочери. Прошу вас открыть его.
Художник повиновался.
Картина привела графа в восторг и он долго рассматривал ее.
— Да, это — Сабина, — бормотал он. — Ее улыбка, ее выражение глаз… Замечательный портрет!…
Граф шептал еще какие-то похвалы, но Андре не расслышал их.
Наконец господин де Мюсидан отошел от картины и сел на стул.
Было заметно, что он успокоился.
Несколько недель тому назад он бы пожал плечами и презрительно рассмеялся, если бы ему предложили выдать дочь за художника, к тому же никому не известного.
Тогда он мечтал о бароне Брюле-Фаверлее.
Теперь же приходилось думать о маркизе де Круазеноа…
Вспомнив это имя, граф вздрогнул.
Если бы можно было выбирать между маркизом и художником, то де Мюсидан, не колеблясь, выбрал бы Андре.
Молодой человек говорил о клятве, которую дала ему Сабина… Известно ли ему, что девушка выходит замуж за Генриха?
Граф принялся расспрашивать художника и вскоре убедился, что тот знает если не все, то очень многое.
Аристократ и найденыш подробно обсудили предположения, планы и надежды Андре.
Уже было около полудня, когда де Мюсидан собрался уходить. Он еще раз подошел к портрету дочери и несколько минут любовался им. Потом подал художнику руку и взволнованно проговорил:
— Господин Андре, я даю вам слово, что Сабина будет вашей женой, если нам удастся спасти ее!
Бедный влюбленный едва удержался от радостного крика. "Сабина — моя!" — пела его душа.
— День свадьбы уже назначен, — грустно прибавил де Мюсидан.
— Сколько осталось времени? — с трепетом спросил Андре, спускаясь с небес на землю.
— Две недели. Всего две недели… Торопитесь! — с этими словами несчастный отец откланялся.
44
Андре и прежде понимал, что времени у него мало. Тем не менее слова графа ошеломили его. За две недели он должен в одиночку победить целую шайку преступников…
Задача превышала силы человеческие. Но Бог помогает влюбленным совершать невозможное, окрыляя их надеждой на будущее счастье.
— Сабина — моя! — прошептал Андре.
И эти слова, как волшебное заклинание, вернули ему энергию. Он снова достал лист бумаги, который убрал со стола при неожиданном появлении графа, и прочитал итог своих размышлений:
"Зачем мошенники руками господина Ганделю отправили Розу в Сен-Лазар?"
"Может быть, в этом и кроется тайна, которую я ищу? — подумал Андре. — Надо добиться свидания с этой женщиной. Месье Ганделю мне поможет!"
Он спрятал бумагу, взял шляпу и направился к выходу, но его остановил громкий стук в дверь.
"Неужели вернулся граф?"
Словно в ответ на эту мысль за дверью раздался женский смех.
Андре кинулся к портрету Сабины и задернул занавеску.
Едва он успел это сделать, как дверь с шумом распахнулась — ив комнату ворвался вихрь шелка, бархата и кружев.
Это была мадам Шантемиль в новом платье от Ван-Клопена.
За нею шел Ганделю-сын.
"Мне везет!" — ахнул про себя художник.
— Это мы! Вы нас не ждали? — весело закричал Гастон. — Папа сделал мне сюрприз. Добрейший человек! Я хочу усладить его старость, как говорит Леонс. Сегодня папа разбудил меня рано утром и сказал, чтобы я скорее бежал в Сен-Лазар, потому что он вчера забрал свою жалобу и Зору сейчас выпустят. Я примчался туда, мадам Шантемиль выпорхнула на свободу — и вот мы здесь!
Андре почти не слушал. Его внимание было сосредоточено на Розе.
Молодая женщина с интересом рассматривала эскизы.
— Надо отпраздновать возвращение Зоры! — продолжал Гастон. — Мы приглашаем вас на торжественный завтрак, господин Андре!
— Что? — переспросил художник, услышав свое имя.
— Пойдемте в ресторан!
"Несколько часов подряд слушать пустую болтовню маркиза де Ганделю? Благодарю покорно! — подумал Андре. — Но если я откажусь, то он уведет Розу, а мне надо с ней поговорить. И желательно без свидетелей".
— Так вы идете? — спросил Гастон. — Соглашайтесь! Я все равно не отстану. Ведь это вы помогли мне освободить Зору!
— Очень хочу отпраздновать это счастливое событие вместе с вами, но, к сожалению, не могу сейчас уйти из дому.
Гастон тут же нашел выход из положения.
— Если вы не хотите идти к завтраку, то завтрак придет к вам! Я схожу в ресторан и закажу все, что нужно! — прокричал он и выбежал из комнаты.
— Как он мне надоел, если бы вы только знали! — воскликнула Роза.
Услышав это неожиданное признание, Андре изумленно взглянул на нее.
— Вас удивляют мои слова? — продолжала молодая женщина. — Значит, вы совсем не знаете Гастона. Невыносимый человек! И все его друзья такие же. Стоит мне вспомнить о скучных вечерах, проведенных в этой глупой компании, как я начинаю зевать.
И она действительно зевнула.
— Если бы он еще любил меня… — со вздохом сказала Роза.
— Гастон вас обожает, — отозвался Андре. — Он чуть с ума не сошел, пока вы были лишены свободы.
Роза сделала жест, которому позавидовал бы Тото-Шупен.
— И вы верите этому? — бросила она. — Мальчишка слишком глуп, чтобы сойти с ума от любви к женщине. Знаете, что он во мне любит? Платья и бриллианты, которые он мне дарит. Когда люди ахают, увидев меня, идиот Гастон встает на цыпочки и квакает, точно у него рот набит кашей: "Где вы еще найдете такой шик, как у нас?" Если бы это платье было из ситца, то он бы и не взглянул на меня, хотя, ей-Богу, есть на что посмотреть!… Вам нравится мое имя?
— Да, — рассеянно ответил Андре.
Он искал подходящий предлог для того, чтобы перевести разговор на интересующую его тему.
— А у моего урода оно застревает в его паршивой глотке. Он зовет меня Зорой, точно собаку. И думает что мне это нравится. Я должна терпеть все его глупости только потому, что у его папы много денег? Плевать я на них хотела! Мой милый Поль не имел почти ничего, а как я его любила!
— Почему вы его бросили?
— Скажите сперва, зачем существует бархат по сорок пять франков за метр? Я желала знать, что чувствует женщина, когда накидывает на плечи индийскую шаль, и в один прекрасный день ушла. Поль Виолен, наверное, и сам оставил бы меня. Наш сосед Тантен из отеля "Перу", старая оборванная обезьяна в зеленых очках, все время старался нас разлучить.
"Чем же Роза так мешает шайке Генриха?" — думал Андре. — Сначала Тантен разлучает ее с Полем, затем Катен отправляет ее в Сен-Лазар…"
— Вы уверены в том, что сосед ставил перед собой именно такую цель? — спросил художник. — Какая от этого польза старику?
— Не знаю, — серьезно ответила молодая женщина. — Но никто не подарит просто так пятисотфранковую купюру!
— Оборванец дал вам пять сотен?
— Не мне, а Полю. Да еще пообещал ему хорошие заработки у своего друга Маскаро.
Художник вспомнил, как однажды Виолен похвастался ему, что может теперь легко заработать около тысячи в месяц. Андре тогда спросил, где и за что платят такие деньги, но Поль не смог ответить ничего вразумительного.
— Я боюсь, что Виолен забыл меня, — говорила между тем Роза. — Не так давно я видела его в "чистилище" у Ван-Клопена. Он не заговорил со мной и сразу же вышел. Правда, с ним был этот Маскаро…
— По-вашему, Маскаро не хочет, чтобы Поль встречался с вами?
— Похоже.
— А почему.
— Понятия не имею. Но я все равно отыщу моего милого и буду на коленях просить у него прощения…
"Теперь я знаю, где Виолену платят тысячу франков в месяц, — подумал художник. — И догадываюсь, почему Розу упекли в Сен-Лазар. Пока Гастон ей не надоел, ее не трогали… Значит, Генрих и компания боятся ее возвращения к Полю. Маскаро увел Виолена, чтобы Роза не подошла к нему. Надо выяснить, почему они так опасаются встречи бывших влюбленных…"
— Мой придурок идет, — фыркнула мадам Шантемиль. — Слышите, как он орет? Весь Париж должен знать, что Гастон собрался завтракать!
Действительно, Ганделю-сын кричал, поднимаясь по лестнице:
— Завтрак уже несут! Готовьте место для пира! Праздник начинается.
Он вошел к Андре в сопровождении двоих слуг из ресторана, которые несли огромные корзины с едой.
Андре с помощью Розы освободил стол и накрыл его скатертью. Слуги расставили блюда. Гастон не делал ничего.
— Скорее, друзья мои, скорее! — торопил он. — Я хочу сообщить вам презабавную новость. Представляете, один из моих закадычных друзей, маркиз де Круазеноа, вдруг занялся предпринимательством, словно какой-нибудь буржуа!
