Эмиль Габорио - Рабы Парижа
— Оближи еще, — ухмыльнулся Тантен.
— А потом будет и второй такой же?
— Как только выполнишь заказ.
— Сегодня же ночью все сделаю!
Старик посоветовал мальчишке, какую выбрать пилу и где ее купить.
— Возьми с собой потайной фонарь. Смажь хорошо пилу и надень на ее конец пробку, чтобы приглушить звук. Когда закончишь, подмети пол и аккуратно заделай щели от пилы замазкой, которую употребляют стекольщики.
Шупен смотрел на него с удивлением. Он никогда не думал, что старый хрыч так умен и предусмотрителен.
— А я пока подыщу женщину и буду следить за скульптором, чтобы выбрать подходящий момент, — сказал старик.
Тото пообещал выполнить все указания Тантена.
— Еще один вопрос. Ты говорил Бомаршефу будто Каролина Шимель повсюду искала меня, чтобы отомстить за то, что я напоил ее и выведал тайну герцога де Шандоса?
Тото-Шупен захохотал.
— Я просто подшутил над вами. Вы же тогда еще не были моим компаньоном!
— А что она делает в действительности?
— Вы так хорошо ее угостили, что она с перепою оказалась в больнице. Там и лежит.
Тантен тоже развеселился.
— Кстати, где ты сейчас живешь? — спросил он.
— Нигде.
— А точнее?
— Прежнее жилье мне теперь не по карману. Надо искать новое.
— Можешь поселиться на моем чердаке. Я переехал на другую квартиру.
— Где этот чердак?
— В отеле… "Перу". Передашь от меня привет хозяйке, госпоже Лупиас.
Старик вытащил из неиссякаемых прорех своего рубища клочок бумаги, огрызок карандаша и нацарапал госпоже Лупиас несколько слов.
— До завтра, — сказал Тото, пряча записку в карман. — К утру все будет сделано.
— Удачи тебе, малыш.
Шупен ушел.
— Теперь я уверен, что мне повезет, даже если де Мюсидан не станет драться с художником, — проговорил Тантен.
42
Полчаса спустя Тантен уже входил во двор того дома на улице Монмартр, где жил Поль Виолен.
Во дворе хлопотала болтливая кумушка Бриго, которой Батист Маскаро отвел важную роль в спектакле для герцога де Шандоса.
Увидев оборванца Тантена, она бросила все свои дела и поспешила с приветливой улыбкой к нему навстречу. За три шага до папаши мадам Бригитта остановилась и сделала почтительный книксен.
Старик едва кивнул в ответ.
— Как здоровье молодого человека? — спросил он.
— Ему лучше, господин, гораздо лучше! Как вы приказали, я готовлю ему самые вкусные блюда. А доктор прислал ему дюжину бутылок вина и сказал, что они окончательно поправят его здоровье и что…
Не дослушав ее трескотню, — он по опыту знал, что конца не будет, — Тантен повернулся к привратнице спиной и стал подниматься по лестнице.
Мадам Бригитта умолкла на полуслове и окликнула его:
— Господин!
— Что там еще?
— Вчера приходил незнакомый мужчина и расспрашивал меня о месье Поле.
Тантен резко остановился.
От рассеянного вида, с которым он слушал кумушку раньше, не осталось и следа.
— Какие вопросы он задавал?
— Давно ли я знаю молодого человека, чем он занимается, много ли у него друзей и кто они, где он жил прежде…
— Что вы ответили? — перебил старик.
— То, что вы мне приказывали отвечать посторонним.
— Как выглядел этот мужчина?
— Среднего роста, не худой и не толстый, одет небогато. Видно, он очень скуп, потому что говорил со мной с четверть часа и не дал ни единого су, хотя любой другой на его месте…
Тантен недовольно поморщился.
— Прекратите болтать и отвечайте на мои вопросы! Вы заметили в нем что-нибудь особенное?
Женщина поджала губы.
— Ничего особенного я в нем не вижу.
— Да я не о том! Какую-нибудь примету, по которой я мог бы его узнать.
— Как же, есть примета!
— Ну, говорите же! То замолчать вас не заставишь, то каждое слово надо клещами вытаскивать! Какая примета?
— Очки!
— И что ж тут особенного? Я и сам в очках!
— У него — золотые.
— И это — все?
Привратница задумалась.
— Все или нет? — торопил Тантен.
— Кажется, все…
— Благодарю вас, мадам Бригитта. Будьте всегда так же осторожны.
Старик продолжал подниматься по лестнице, ведущей в квартиру Виолена. Теперь он шел гораздо медленнее, хмурил брови и шептал:
— Кто бы это мог быть? Мало ли в Париже золотых очков…
На площадке второго этажа он снова остановился.
— Черт побери! Не шпион ли это с Иерусалимской? Надо поскорее окончить дело и уничтожить все следы… Я уверен, что мне это удастся…
На третьем этаже Тантен позвонил.
Ему открыла молодая девушка.
Увидев ее, старик буквально взвыл от бешенства.
Это была красавица Флавия, дочь банкира Мартен-Ригала.
Она удивленно взглянула на его перекошенное лицо и спросила:
— Что вам угодно?
Тантен был не в силах выговорить ни слова.
Девушка смотрела на грязного старика со смешанным чувством любопытства и отвращения.
Она впервые видела настолько мерзкого оборванца и в то же время ей казалось, что он ей кого-то очень напоминает.
Так как Тантен все еще молчал, Флавия повторила свой вопрос.
— Меня ждет господин Поль, — пробормотал старик дрожащим голосом. — Он давал мне поручение.
— Если так, то войдите. Но имейте в виду, что Поль болен и у него сейчас врач.
Флавия посторонилась.
Тантен, низко кланяясь, прошаркал мимо нее по коридору.
Пока девушка запирала дверь, он уверенно проследовал через гостиную и тихо вошел в спальню.
Виолен сидел на кровати спиной к двери.
На его плече был виден шрам от сильного ожога, полностью соответствующий описанию, которое дал Ортебиз адвокату.
Рядом с Полем стоял доктор. Он покрывал мазью кусочки кишечной пленки и аккуратно оклеивал ими обожженную кожу своего пациента.
Старик закрыл за собой дверь спальни.
Ортебиз поднял голову и увидел Тантена.
Не желая посвящать Поля в свои секреты, папаша заговорил языком жестов. Сначала он ткнул большим пальцем через плечо, а затем указательным — в пол. Это означало: "Флавия — здесь!"
Ортебиз кивнул, продолжая свое дело.
Поль ничего не заметил.
Тантен изобразил пальцами идущие ноги и почти коснулся ими здорового плеча Виолена, потом поднял один палец вверх: "Пришла к Полю одна!"
Доктор осуждающе покачал головой.
Пациент поежился от боли.
— Потерпи, скоро станет легче, — утешил его врач.
Старик опять указал на дверь и покрутил пальцем у виска: "Она сошла с ума!"
Ортебиз кивнул и развел руками: "Я все понимаю, но что я могу поделать?".
Последний жест доктора привлек внимание Поля.
Он обернулся.
Папаша Тантен с улыбкой раскланялся.
— Полюбуйтесь, что из меня сделали, — сказал Виолен.
Старик внимательно осмотрел шрам.
— Сколько придется ждать, пока он побелеет?
— Месяц, — ответил доктор.
— Имейте в виду, что он должен быть достаточно убедительным не только для герцога, — де Шандос поверит чему угодно, — но и для его жены и даже для его врача.
— Я ручаюсь и за врача, — заверил Ортебиз.
Перевязка была окончена и пациент лег под одеяло.
— Старайся поменьше двигаться, — сказал ему доктор.
— Я буду лежать спокойно, если возле меня подежурит прекрасная сиделка, которая сейчас с нетерпением ожидает вашего ухода, — ответил Поль.
— Давно ли эта сиделка у вас? — взволнованно спросил Тантен.
— С тех пор, как я лежу в кровати. Я послал ей в девять часов записку, что не могу прийти на свидание и жду ее здесь. Через десять минут она была уже у меня.
— Черт побери! — воскликнул Тантен.
— Похоже, что ее отец, господин Мартен-Ригал, всю свою жизнь проводит в кабинете. Каждое утро он запирается там на целый день и никому не позволяет себя беспокоить. Это очень удобно: Флавия сразу же после завтрака идет сюда и может спокойно сидеть у моей постели до самого вечера! Впрочем, если бы банкир об этом узнал и запретил ей приходить, то Флавия, не колеблясь, предпочла бы меня отцу!
— Ты, вне всякого сомнения, неправ, — строго проговорил Ортебиз.
— Да неужели? Девочка, влюблена в меня по уши! Если Маскаро выполнит свое обещание и мне достанется богатое наследство, то, может быть, я и женюсь на ней. Надо еще подумать…
— Негодяй! — закричал Тантен в таком неистовом гневе, что Поль испуганно отодвинулся на кровати подальше от него.
— И ты думаешь, подлец, что я позволю…
Папаша не смог договорить, потому что доктор закрыл ему рот рукой и быстро вытолкал старика на лестницу.
Дверь за ними захлопнулась.
Виолен был изумлен. Он думал, что своим хвастовством возвысится в глазах товарищей. Очевидно, получилось наоборот…
Доктор сделал ему замечание, как близкий друг банкира Мартен-Ригала. Это Полю было понятно.
