Джон Хьюминик - Двойной агент
Следует упомянуть, что вся информация и материалы, которые я должен был позднее передать русским, проходили соответствующую обработку в ФБР. Это предполагало огромную работу с моей стороны. Я должен был не допустить передачи действительно секретных сведений и материалов. Для этого мне нужно было их тщательно изучить и подготовить мое заключение о ом, насколько они, по моему мнению, являются секретными и в какой мере могут помочь Советскому Союзу. После заключительного одобрения ФБР все предметы списка оставались у меня до передачи их советским представителям на одной из очередных встреч.
Следующая встреча со Ступарем состоялась в конце июля - месяца жаркого и (в Вашингтоне) труднопереносимого для русских. Они более привычны к прохладному климату Москвы.
Было тридцатое июля. Ртутный столбик замер на отметке 95 - Фаренгейта и не ощущалось ни малейшего ветерка. На своем подержанном автомобиле Додж седан 1961 года Ступарь проездил уже целое утро, пытаясь убедиться в отсутствии слежки. К полудню он приехал на фабрику Кемпрокс и торопливо, с бледным и испуганным видом вошел в мой офис. В ходе разговор он старался подавить напряжение в голосе.
- Джон, можем мы прямо сейчас поехать на ленч? У меня мало времени, так как я готовлюсь к отъезду в Москву. Я уезжаю через восемь дней.
- Где бы вы хотели покушать? - спросил я. - Ресторан Ройял Армс в Хайятсвилле подойдет?
- Это хороший ресторан. Ленч - за мой счет, если вы довезете меня туда в вашем автомобиле с кондиционером.
Ему было явно тяжело в жаре.
Еда была хороша, и Ступарь возбужденно говорил о предстоящей поездке домой.
- Я так буду рад снова увидеть моего старшего сына, Джон. Он учится в институте и ему сейчас шестнадцать лет. Моя жена и я очень по нему соскучились. У меня в Москве много друзей и я хочу проводить уикэнды, гуляя по паркам и беседуя о прошлом и будущем.
- За всю мою жизнь я никогда так не уставал и не был так счастлив, что окончательно возвращаюсь домой. Вы знаете, мне сорок пять лет. В это время нужно уже снижать нагрузки.
- Сергей, вы не очень хорошо выглядите. Ваша кожа - не лучшего цвета. По-видимому, ваше пребывание в Вашингтоне было не из легких?
С беспокойным выражением на лице ученый ответил: - Я объясню вам кое-что. Все время, пока я работал здесь, у меня было много проблем. В моей квартире взломали входную дверь и унесли много самых дорогих для меня вещей. Исчезла моя коллекция монет, магнитофон, проигрыватель. На работе тоже не все было в порядке. Мое начальство поручало мне делать вещи, которые я делать не хочу. Кое-что из этого плохо кончилось.
- Сергей, дела, которые плохо закончились, повредят вашей карьере?
- Я вам так отвечу: они не поспособствуют моей карьере и не улучшат мое здоровье. Я устал от озабоченности по поводу этих дел.
Помня об имеющихся у меня материалах, я сменил тему разговора.
- Сергей, я привез то, о чем вы меня просили, за исключением одной вещи, которую оказалось очень трудно достать. Если я её впоследствии добуду, можно мне послать её вам в Москву?
Он удивленно посмотрел на меня. - Ничего не посылайте. Ничего, вы слышите? Я буду поддерживать с вами контакт через одного из моих друзей. Он заберет её у вас.
- Хорошо, я ничего не буду посылать в Москву. Не беспокойтесь. Понизив голос, я посоветовал ему не принимать все так близко к сердцу и следить за своим здоровьем.
Мы закончили ленч и неторопливо вернулись к машине. Высказывая жалобы на жару и влажность, я заметил, что хотел бы поехать куда-нибудь, где климат умереннее. Ступарь сразу ухватился за это. - Может быть вы как-нибудь приедете в Москву, погода у нас там хороша круглый год.
- Я бы рад поехать, но в первую очередь мне нужно укрепить мой бизнес. Сергей, вы не забудете о торговом соглашении?"
Он заверил меня, что сделает все возможное, чтобы поспособствовать заключению соглашения.
Когда мы прибыли в Кемпрокс, русский сделал короткую паузу. - Джон, теперь я хочу попрощаться. Вы были здесь одним из моих самых лучших друзей. Я буду долго о вас вспоминать и не пожалею усилий, чтобы вы получили заказ из Советского Союза. Ну, и в завершение, где те вещи, которые вы собирались передать мне?"
- Они здесь, но они тяжелые. Подгоните вашу машину к погрузочной площадке, и мы погрузим их в её багажник.
Он согласился и пошел к своей машине, которую оставил за квартал от предприятия, не подозревая, что сотрудники ФБР снимали на кинопленку каждое наше движение.
Я подвез материалы к погрузочной платформе, осознавая , что я - звезда в кинофильме ФБР. Вскоре должна была прибыть другая кинозвезда. Улыбаясь, он открыл багажник, и я помог ему загрузить туда привезенные материалы. После энергичных рукопожатий русский сел в машину и уехал.
Я вошел в здание предприятия и проследовал в свой кабинет, где начал писать отчет для ФБР. В это время я услыхал звук хлопнувшей входной двери. Может быть это Ступарь? Я поспешно спрятал заметки и накрыл их другими бумагами.
Мои опасения сразу улетучились, когда в кабинет вошел агент ФБР. Я сказал с заметным облегчением: - Так скоро! Как вы думаете, русские не видели, как вы вошли?
- Нет, мы наблюдали за всем районом, и поблизости никого нет.
Мы коротко переговорили. Я рассказал агенту об обещании Ступаря поддерживать со мной связь через своего друга и о его намерении максимально способствовать заключению торгового соглашения. Агент похвалил меня за работу со Ступарем и попросил в дальнейшем поддерживать с ним тесный контакт. Мы оба ожидали следующих ходов в этой международной шахматной игре.
Глава IV
Приветы из Москвы
К марту 1965 года русские были готовы сделать последний шаг завербовать американского гражданина для работы на них, нарушив тем самым статью 18 уголовного кодекса США, основной текст которой я привожу ниже. Для американских граждан наказания за это весьма суровые. Однако персонал советского посольства имеет дипломатический иммунитет и, в случае, если его сотрудники пойманы на таком деянии, единственным наказанием для них будет высылка из страны как "персоны нон грата."
Ш п и о н а ж
( Государственный закон № 772, Конгресс восемнадцатого созыва, Статья 18, Кодекс США, Разделы 791 - 798)
Раздел 794. Сбор или передача оборонной информации с целью оказания помощи иностранному правительству.
(а) Любое лицо, которое с явными или предполагаемыми намерениями нанести ущерб Соединенным Штатам или оказать помощь иностранному государству, сообщает, выдает, передает или пытается сообщить, выдать, передать любому иностранному правительству или же группе, партии, военным или военно-морским силам иностранного государства, признанного или непризнанного Соединенными Штатами, или любому их представителю, должностному лицу, агенту, служащему, подданному или гражданину прямо или косвенно любой документ, рукопись, книгу кодов, книгу сигналов, набросок, фотографию, негатив, кальку, план, карту, модель, сигнал, прибор, аппарат или информацию, относящуюся к национальной обороне, наказывается тюремным заключением сроком не более двадцати лет.
(в) Любое лицо, совершившее противоправные действия, перечисленные в пункте (а) в военное время, наказывается смертной казнью или тюремным заключением сроком не более тридцати лет.
(с) Любое лицо, которое в военное время, имея намерение передать противнику, собирает, записывает, публикует, пересылает или пытается выпытывать любую информацию, касающуюся перемещений, количества, описания, состояния или расположения любой воинской части, корабля, самолета, военных материалов Соединенных Штатов, или имеющую отношение к военным планам и проведению военных операций или предполагаемым планам проведения любой военной или военно - морской операции, или касающуюся военных укреплений и мер, предпринятых или связанных с ними, или направленных на оборонное строительство и организацию обороны, которые могут быть полезны противнику, наказывается смертной казнью или тюремным заключением не более тридцати лет.
В ходе подготовки к затягиванию такого рода петли вокруг моей шеи на сцене появился новый советский представитель. Однажды вечером Алиса сказала мне, что к нам домой звонил и спрашивал меня мужчина с незнакомым ей голосом. Его действия показались ей подозрительными, а он не назвал себя.
В его призношении слегка слышался русский акцент. Со временем Алиса стала весьма чувствительна к русскому акценту.
Прошло несколько дней, но никаких новых попыток связаться со мной не последовало. Я предупредил ФБР и повысил уровень наблюдения за людьми и автомашинами вокруг меня в ожидании телефонного звонка, который, как я знал, обязательно последует.
Это случилось очень холодным и снежным вечером 22 марта 1965 года. В половине десятого вечера раздался телефонный звонок.
