Михаил Нестеров - Черный беркут
Но каков Головачев!
Тут Осоргин похвалил себя. Он в течение нескольких секунд, пока якобы обдумывал предложение собеседника о привлечении к операции «Юго-запад» спецподразделения «Черные беркуты», проиграл в голове последствия этого шага. И пришел к выводу, что привлечь «беркутов» в некоторой степени даже полезно. И показательно. Если они выкажут свой строптивый характер, он своим неординарным ходом продемонстрирует им, что контролировал ситуацию на всем протяжении подготовки к операции. Он всегда выполнял приказы вышестоящего начальства и покажет еще, что его распоряжения должны так же неукоснительно выполняться.
Однако директор не мог припомнить ни одного случая непослушания со стороны своих подчиненных; на него не строчили жалобы, искоса не смотрели. Поступок майора Кавлиса – первый в его практике.
Осоргину хотелось только одного: чтобы Кавлис силами своего отряда освободил Орешина. Сегодня ночью. Но никак не завтра. Он не хотел жертв.
Также его не устраивал разрыв приятельских отношений с Головачевым. Он мог с ним поиграть в предложенную им игру, согласиться на его предложение. Почему бы и нет? Однако истинное положение дел так или иначе раскроется, станет достоянием гласности – для Головачева, в частности. Оправдаться перед ним проще простого, в конце концов он пошел ему навстречу: для объяснений с генералом этой формулировки будет достаточно. И добавить ранее сказанную им фразу: «На оперативном совещании тебя не было». И еще: «Не пригласили – так что не обессудь. Я был бы рад, если бы меня самого там не было. Честно». Последние слова Осоргин мог произнести, положа руку на сердце, искренне, потому что ему жаль было терять полковника Орешина.
И Осоргин протянул генералу Головачеву руку, давая согласие на участие в операции «Юго-запад» спецподразделения «Черные беркуты».
Когда успокоенный Головачев ушел, директор вызвал к себе старшего опергруппы подполковника Кулеева, отдал ему соответствующее распоряжение и доверительно поговорил по телефону с руководителем летного состава при десантном подразделении под Термезом.
Зря Головачев затеял со мной игру, подумал Осоргин. В третий раз я не дам себя обмануть.
В считанные минуты была скомплектована еще одна группа, но в ее состав входили только пилоты вертолетов из ведомства Осоргина. Восемь человек, все офицеры ФСБ, прошедшие отличную летную практику, безоговорочно подчиняющиеся приказам. Они вылетели вместе с опергруппой. Вылет «беркутов» состоялся в намеченное время.
Спецгруппа из Полярного под командованием старшего лейтенанта Аносова будет абсолютно уверена, что десантные вертолеты и вертолеты сопровождения пилотируются летчиками десантной бригады. На самом же деле в машинах будут находиться офицеры службы безопасности.
Теперь все они там, под Термезом – и «беркуты», и люди Осоргина.
Директор посмотрел на часы: сейчас в Таджикистане было двадцать минут первого ночи.
71
Таджикистан, юго-западный приграничный район
Зенин с товарищами бежал на пределе сил. Все дальше от них раздавались автоматные очереди, редкие взрывы гранат. Скорее бы добраться до бивака Юсупа, думал Михаил. А там оставить Костю и снова назад. Слишком велика численность противника. На месте оставаться нельзя, боевики Безари массой задавят небольшой отряд. Сейчас они рассредоточились, задача у них простая: постараться обойти группу, зажать в тиски, подавить массированным огнем.
Нет, на месте оставаться никак нельзя. А вскоре при отходе «беркуты» окажутся в очень невыгодном положении, они выйдут на открытую местность. Пичуга вместе с командиром пройдет ее легко, а вот Николо с бойцами придется туго, за ними по пятам следуют боевики. Разведчикам придется стрелять наугад, вслепую, иногда просто для того, чтобы дать знать о себе, о наличии боевой мощи – чисто психологический момент, но в данной ситуации он стоил дорого: боеприпасов. Плюс еще один неблагоприятный фактор: ночь. Патронов расходуется намного больше, чем в светлое время суток.
Зенин неожиданно выругался. Вот уже около десяти минут они идут в приличном темпе, и он не замечал усталости ни в Ловчаке, ни в Печинине. А вот Костя стал уставать, это очевидно, дышал ртом, тяжело, сбивчиво. И только сейчас Зенин, бежавший во главе отряда, обнаружил, что Костя тащит с собой огнемет.
Твою мать!.. Спросить, почему он не передал «шмеля» тому же Пичуге, который с некоторых пор влюбился в огнемет и тащил бы его, чувствуя прилив сил от соприкосновения с камуфлированным покрытием грозного оружия, глупо, сам виноват, не доглядел. А сейчас «шмель» просто выматывал Костю. Нести по очереди? Сейчас каждая секунда дорога. Но какое-то время потратить придется, чтобы сбросить огнемет.
Зенин резко остановился. Печинин от неожиданности наскочил на него. Михаил не шелохнулся.
– Сбрасывай эту «дуру». На кой хрен ты взял ее?! – Михаил покачал головой. – Костя, Костя... Тебе скоро из винтовки стрелять, а ты мышцы качаешь! Давай сюда.
Зенин снял с плеча Печинина огнемет, отбежал на несколько шагов и спрятал его в небольшой расщелине, как раз в том месте, где вчера они с Ремезом сделали короткий привал, чтобы напиться. Сзади раздались шаги. Михаил обернулся. Костя протягивал ему сумку с капсулами огнесмеси.
– Ну что, полегче? – спросил Зенин, когда они возобновили движение.
– Ага.
– Только без обиды. У нас телячьи нежности не приняты. Все эмоции – в глаза.
– Я сам такой, – отозвался Костя.
– Наш человек. – Михаил взвинтил темп до предела. Звуки перестрелки стали едва различимыми.
Успеем, подумал Зенин. Мы успеем.
Радиостанция на груди шипела и стрекотала автоматным огнем.
* * *Кавлис, поддерживая Гвоздева за шею, перевязывал ему голову. Саша получил серьезное осколочно-проникающее ранение головы. Кожа на левом виске почти отсутствовала. Он держался из последних сил и, пока Николай делал перевязку, продолжал отстреливаться.
Боевики Расмона обложили отряд «беркутов». В быстром темпе не удалось пройти открытый и хорошо простреливаемый участок пути. Огонь из «узи» был настолько плотным, что Сапрыкину буквально изрешетили ноги и голову. Сейчас мертвое тело товарища тащил на себе Касарин.
Они уже выбрались из проклятой долины. Ряды берберийцев заметно поредели, их осталось не больше пятидесяти человек, но они, похоже, не знали страха.
Кавлиса тоже зацепило, ранение оказалось легким, пуля навылет пробила левую руку, не задев кости, однако горящая огнем рана давала о себе знать, Николай почти не чувствовал руку.
Когда граната рванула рядом с Гвоздевым, Сапрыкин сделал все, чтобы Николай смог оттащить раненого в укрытие. Он поменял шнек с обычными патронами, поставив на его место магазин с трассерами. И длинными очередями вызвал огонь на себя. Около пятидесяти стволов были направлены в его сторону, Сапрыкин был обречен.
А до выхода из долины оставалось так мало... Рискуя жизнью, Касарин добрался до своего товарища и вытащил его. Но уже мертвого. И сейчас продолжает нести его на себе.
Кавлис помог Гвоздеву подняться. Посмотрел вперед – как много еще предстоит пройти... Теперь их прикрывал только один человек: Слава Михайлин. Он отстрелял уже семь магазинов, подходил к концу восьмой. Сколько они еще смогут продержаться? Полчаса, час? Потом последний резерв – Алексей Ремез. Может, Зенин с Ловчаком подоспеют к этому времени. На этот счет у них указаний не было, но они должны прочувствовать ситуацию. Вот тогда... Тогда все будет нормально.
* * *Зенин напряженно всматривался в экраны бинокля. Портативная радиостанция молчала, Михаил выключил ее загодя. Чем больше он смотрел, тем сильнее его разбирала злость: они теряли время. Но и одним бесшабашным набегом на временный пост Юсупа погоды не сделаешь. Сначала разведка.
Боевиков он посчитал по головам и довольно долго всматривался в тропу, уходящую в скалы. Нет, они все ушли, через час-два должна произойти торжественная встреча в горах: здрасте – здрасте, никого по пути не встретили? И по рации свяжутся с Юсупом. Хорошо, если тот находится в «КамАЗе». Если нет, тоже не беда. Успеем. Впритык. Хотя немного опаздываем. Намного опаздываем.
– Ну все, – Михаил оставил рядом с Костей бинокль и снял пистолет с предохранителя. – Ты, Костя, не тяни. Будем тебя ждать. Твой первый выстрел – сигнальный. Только дай нам подойти к машинам. Очень прошу: хохла не подстрели.
– Да, – шепнул Ловчак, – а ты смотри не подстрели меня, «витязь». Убедительно прошу.
У Жени было круглое лицо, нос седлом. Глядя на него, действительно подумаешь, что он был вскормлен не материнским молоком, а на куриных яйцах и свином сале с чесноком.
«Беркуты» и вдвоем могли грамотно разобраться с боевиками, но дали Косте приобщиться к делу и свести риск внезапного нападения до минимума. В определенный момент он будет прикрывать их, а чувствовать за спиной товарища – ни с чем не сравнимое чувство.
