Сергей Зверев - Перо и волына
– Почему в здании посторонних, как сельдей в бочке? Всех уволю, мать вашу!
Капитан перепуганно заморгал и принялся что-то лепетать в свое оправдание. Сапронов, обложив его семиэтажным матом, скрылся за дверью. После этого капитан накинулся на Панфилова, явно намереваясь отыграться на нем за только что перенесенное унижение:
– Кто тебя сюда пустил? Ты вообще кто такой и что здесь делаешь, говнюк?
– Вы мне, капитан, не тычьте, – сквозь зубы процедил Константин, доставая из кармана красную кандидатскую книжечку и поднимая ее на уровень глаз капитана. – А насчет говнюка мы еще разберемся…
Мгновенно переменившись в лице, милиционер остолбенело смотрел на корочки кандидатского удостоверения.
– Простите, – с трудом выдавил он. – Оговорился…
Несколькими днями спустя в дверь квартиры, расположенной в московском микрорайоне Митино, позвонили. Дверь открыла хозяйка, невысокая темноволосая молодая женщина с короткой стрижкой. Ее симпатичное лицо застыло в изумленной гримасе.
– Ты? – едва вымолвила она.
– Я, – слабо улыбнулся Константин. – Здравствуй, Татьяна.
Его побледневшее лицо было покрыто испариной, глаза лихорадочно блестели. Он держал ладонь прижатой к левому боку.
– Что случилось?
– Мне нужна твоя помощь… Кажется, рана начала гноиться…
– Ты ранен? Что с тобой? Убери руку… пожалуйста.
Она взяла его ладонь, отвела ее в сторону. На рубашке Панфилова расплывалось темное сукровичное пятно. Константин нервно рассмеялся.
– Да ты весь дрожишь! У тебя жар. Заходи, не стой на пороге. – Хозяйка буквально втащила его в квартиру.
Из комнаты донесся детский голос:
– Мама, кто там?
– Свои, Андрюша, свои… Не волнуйся…
Глава 35
Утром четвертого сентября Константин Панфилов вышел из дверей своей запрудненской квартиры и направился к расположенной в нескольких кварталах от его дома школе. Там находился избирательный участок по выборам на пост главы городской администрации города Запрудный.
Предвыборная агитация закончилась вечером в пятницу. В этот день Панфилов планировал провести последнюю встречу с избирателями в помещении Дома культуры строителей. Но в последний момент, буквально за полчаса до встречи, в приемную директора позвонил неизвестный и предупредил о заложенном в здании Дома культуры взрывном устройстве.
Милиция, вызванная в связи со звонком, блокировала все входы и выходы. Около тысячи человек, пришедших на встречу с кандидатом в мэры Панфиловым, были вынуждены покинуть здание. Константин решил не отменять встречу и разговаривал с избирателями прямо на площади перед Домом культуры, на виду у милицейского оцепления.
Слабость после перенесенного ранения мгновенно прошла, как только он увидел лица людей, собравшихся на площади. В их глазах лучилась надежда – надежда на перемены к лучшему в собственной судьбе, надежда на благополучие для себя и своих семей. Панфилов буквально кожей ощутил их веру – нет, уже не в абстрактное светлое будущее, которое не раз обещали, но которое так и не пришло, а в то, что своим выбором они смогут определить новые возможности и шагнуть за привычные, казалось, раз и навсегда очерченные рамки.
Он, Константин Панфилов, не может, не имеет права подвести этих людей. Пусть все пока складывается против него – подметные пасквили в газетах, финансовые неурядицы, неукротимая ненависть городского руководства, – он должен не только принять участие в выборах, но и победить. А после победы нужно будет работать, засучив рукава – не только восстанавливая собственный бизнес, но и наводя порядок во всем городе.
Ему верят, от него ждут порядка, улучшения жизни и, самое главное, – будущего. Дать людям все в настоящем способен только волшебник. Панфилов чудес не обещал – зачем обманывать себя и других? Все, что он может, – дать надежду. Не так уж и много, с одной стороны, но не так уж и мало – с другой…
Держи себя в руках, Жиган! Жизнь еще не закончена! Пусть все придется начать сначала… В тридцать пять лет еще не поздно… никогда не поздно… А похоронить себя всегда успеешь, тем более что желающих помочь тебе в этом немало. Некоторым пришлось даже лично отказать в этом удовольствии. Черта с два, не дождетесь! Я еще жив, хоть и остался один! Не в первый раз! Я был один и там, за решкой, но не сдался! Не сдамся и теперь! Каждый, кто поднял на меня и близких мне людей руку, будет найден и наказан! Пришло время платить по счетам. А их, этих счетов, собралось немало, начиная от уничтоженного «Кадиллака» и заканчивая кровью друзей и соратников. И пусть притаившиеся враги следят из тьмы, словно шакалы. Да, я снова один или почти один. Но я найду и подлых убийц, и тех, кто их нанимал! Я отомщу, отомщу беспощадно! Никому не уйти от справедливого возмездия! Клянусь собственной кровью!
Он не мог поступить иначе… Убили Сашу Ипатова, сожгли машину, которая не раз его выручала… Значит, эти хищники вышли на охоту еще днем… И первой их жертвой должен был стать он сам…
А может быть, он ошибается и за рулем автомобиля был кто-то другой? Может быть, машину угнали, а Ипатов остался жив?
Но ведь кто-то стрелял по автомобилю, и вряд ли это произошло случайно… Нет, уж слишком много в последнее время случайностей вокруг него. Разве можно назвать случайностью смерть, а вернее, тщательно спланированное и хладнокровно исполненное убийство старинного друга Артура?! Разве можно считать случайностью взрыв машины и гибель в ней финансового гения Бори Туза?! Разве можно не поставить в этот ряд бесследное исчезновение Венедиктова с более чем кругленькой суммой в валюте?! Кто стоит за всем этим? Турченко и компания, азеры из группировки Айваза либо некая иная, неведомая сила?
На пути к избирательному участку Константин пару раз останавливался передохнуть – побаливала рана в боку. Спасибо Татьяне – если бы не она, еще неизвестно, как все бы сложилось. Татьяна, можно сказать, подручными средствами, в домашних условиях прооперировала Константина, ликвидировав гноящийся очаг заражения.
После этого на теле Панфилова добавился еще один шрам. Но их было так много, что можно сбиться со счета. Константин отнесся к этому по-философски – одним больше, одним меньше – какая разница? Главное – жив…
К нему подходили какие-то люди, благодарили за помощь – перед выборами Панфилов на свои средства купил и разослал по квартирам малообеспеченных горожан, в основном пенсионеров, продовольственные наборы. Подконтрольная городским властям пресса тут же обвинила Константина в подкупе избирателей. Но эти обвинения Панфилова не волновали, он хорошо знал, что люди верят реальным делам, а не жалкой стряпне в прессе, которую в свое время Бисмарк метко назвал «рептильной».
Кстати, действующий глава городской администрации Кинелев так и не смог выполнить одного из главных пунктов своего предвыборного плана – выплатить бюджетникам и пенсионерам задержанных зарплат и пенсий. Областные власти почему-то замешкались с переводом очередного трансферта. Впрочем, сам Кинелев подозревал, и не без оснований, что это было сделано намеренно – перед выборами у его покровителей наверху не было никакой уверенности в том, что нынешний городской голова сохранит свое кресло. По всем опросам лидировал основной соперник Кинелева бизнесмен Панфилов. К тому же в Запрудном резко обострилась криминогенная обстановка, и выборы вообще могли сорваться. Зачем же выбрасывать деньги в пустоту?
Поднимаясь на второй этаж здания школы, Панфилов почувствовал приступ тошноты. Лицо его сильно побледнело, на лбу выступила испарина. Рана снова напомнила о себе сильной резью в боку.
Однако, замечая на себе пристальные взгляды окружающих, Панфилов все-таки нашел силы справиться со слабостью. Превозмогая боль, он прошел в актовый зал, где сидели члены избирательной комиссии и в фанерных кабинках были установлены урны для тайного голосования.
– Добрый день, – поздоровался Константин с миловидной молодой женщиной, сидевшей за столом, покрытым красным сукном, и протянул ей свой паспорт.
– Что с вами? – спросила она, глядя на его бледное лицо и машинально раскрывая паспорт. – Вам плохо?
– Волнуюсь, – сквозь силу улыбнулся он. – Первый раз в жизни буду голосовать за самого себя.
– То есть? – не поняла женщина, но, взглянув на первую страницу красной книжечки, улыбнулась в ответ. – Простите, я вас сразу не узнала, Константин Петрович.
Панфилов получил избирательный бюллетень и, провожаемый заинтересованным шушуканьем, прошел в кабинку, шариковой ручкой, шнурком прикрепленной к урне, вычеркнул все фамилии, кроме своей, сложил листок и опустил его в урну.
– А теперь, Панфилов, жди…
Подсчет голосов закончился к вечеру следующего дня, но еще днем стало ясно, что с большим отрывом от соперников победил независимый кандидат Константин Петрович Панфилов.
