Виктор Доценко - Король Крыс
Хотите сказать, что деньги в руках бандита — оружие не менее страшное, чем автомат? — спросил Говорков.
Рад, что ты понимаешь меня с полуслова, — кивнул генерал, — к тому же Василий Фалалеев по–прежнему контактирует с Рассказовым. А потому ставлю задачу — физически ликвидировать этого типа.
Рассказова? — кулаки Савелия непроизвольно сжались, да так сильно, что костяшки пальцев побелели и хрустнули.
Нет, Кактуса. При всех своих замечательных достоинствах «мистер Морозофф» ничего не стоит без связей в российских мафиозных кругах. Вокруг Рассказова следует создать вакуум: лишить его окружения, отсечь контактеров. Извини, Савелий, но я повторюсь: не станет Кактуса — Рассказов лишится партнеров–посредников и перестанет быть опасным. Пусть вкладывает капиталы во что‑нибудь увеселительное. Типа Диснейленда. — Богомолов хитро ухмыльнулся. — Но к стратегически важным объектам страны его нельзя подпускать даже на пушечный выстрел.
Когда я должен лететь в Ялту? — спросил Говорков, предвкушая встречу с Вероникой после долгой томительной разлуки.
Сегодня. — Заметив, что Савелий уже поднимается из‑за стола, Константин Иванович слегка придержал его: — Обожди минутку. Тебе следует постоянно быть в курсе его планов. Надеюсь, ты не забыл о подслушивающих жучках, установленных в гостинице в апартаментах Рассказова? Очень полезная техника.
Боюсь, там подсели элементы питания, — Бешеный то и дело поглядывал на дверь — ему не терпелось отправиться в Крым прямо сейчас, сию минуту, — но у меня там есть человек, который поможет, если возникнет необходимость с прослушиванием Рассказова.
Вот и прекрасно. Держи меня в курсе. Ну — всего тебе хорошего. А главное — успехов!
Уже у двери кабинета они крепко, по–мужски обнялись, и Богомолов, мягко улыбнувшись, произнес на прощание:
Веронике передай привет и низкий поклон от меня. И пусть не очень сердится, что я испортил вам отдых в Крыму!
Прежде чем отправиться в аэропорт, Савелий позвонил Веронике и сообщил, что вылетает. Девушка так обрадовалась, что только и повторяла одну–единственную фразу:
«Я люблю тебя, милый… Я люблю тебя, милый…»
Когда же пришла в себя, то безапелляционным тоном заявила, что будет встречать его у самолета.
Трудно сказать, каких усилий ей это стоило, но когда Савелий появился на трапе, первое, что он увидел, были сияющие счастьем глаза Вероники. Она взбегала по ступенькам навстречу Савелию, бесцеремонно расталкивая спускавшихся пассажиров.
Над Большой Ялтой лазурилось весеннее небо — высокое, чистое, светлое. Массандровский парк уже проснулся от зимней спячки — аромат распустившихся цветов немного кружил голову, свежий морской бриз бодрил, шуршали под ногами прошлогодние листья, и от всего этого на душе делалось спокойно и светло.
Савелий и Вероника неспешно прошлись аллейкой, щедро усыпанной красноватым песком, свернули в сторону и, обогнув бамбуковую рощицу, очутились на небольшой площадке. Темно–зеленые шапки пиний, молодые листочки канадского клена над головой, свежесть цветущей глицинии, а вокруг ни души. Влюбленные сели рядышком на гнутую парковую скамейку.
Ой, смотри, будто про нас! — воскликнула девушка, указывая на извечные буквы, вырезанные на скамейке перочинным ножиком: «В + С = Любовь».
Савелий ласково взял ее руку и произнес негромко:
Не будто про нас, а про нас точно. Я очень скучал без тебя.
А я как! — невольно вырвалось у девушки. — Волновалась, места себе не находила. Савушка, ты ведь обещал приехать через несколько дней, ну, от силы через неделю. А появился через три месяца.
Что поделаешь, мужчины во все времена покидали любимых, чтобы возвращаться к ним вновь и вновь, — с улыбкой ответил Говорков. — Ты же знаешь, я не создан для тихих семейных радостей. Хотя мне порой так их недостает. Ну, ладно, рассказывай, какие у тебя новости?
Новостей было немного.
Почти все свободное время Вероника посвящала живописи. Прихватив мольберт, она с самого утра отправлялась бродить по окрестностям Ялты, ходила по набережной, отыскивая интересные пейзажи, бытовые сценки, чтобы потом перенести все это на холст.
И столько нарисовала, что Савелий искренне удивился, с нежностью подумав, когда же она успевала отдыхать?
Больше всего ему понравилась картина с изображением моря. Краски были до того удивительные, что Савелий не мог сдерживать волнения: вспомнились времена, когда он ходил на рыболовецком сейнере. Почти в самом центре картины из морских глубин вынырнул стройный молодой мужчина с удивительно счастливым лицом. Его вскинутые вверх руки, с которых стекали струйки воды, были похожи на крылья огромной птицы. Казалось, этот человек–птица вырвался из плена самого Нептуна.
Тебе правда понравилась эта картина? — с некоторым волнением спросила сияющая Вероника, не в силах скрыть свою радость.
Понравилась? Не то слово! Она просто прекрасна! Ты действительно очень талантливая, Ника!
А как бы ты ее назвал? — спросила девушка.
Я? — Савелий не ожидал такого вопроса и несколько растерялся, но потом вдруг выпалил: — «Икар»! Я назвал бы ее «Икар»!
Господи, как это здорово! — воскликнула Вероника.
Чему ты так радуешься? Словно получила хорошую новость.
Ты почти угадал, — улыбнулась она и нежно коснулась его щеки. — Дело в том, что я загадала одну вещь.
Какую?
Если ты назовешь мою картину так же, как я, у нас все будет хорошо.
Глупенькая, какая же ты у меня глупенькая! — Он обнял ее за плечи. — У нас и без твоих детских загадалок все будет хорошо.
Я тоже так думаю, но когда еще и провидение на твоей стороне, это просто прекрасно. — Вероника тряхнула головой. — Посмотри на обороте картины.
Что? — спросил Савелий и осторожно повернул картину. — «Икар», — с удивлением прочитал он и воскликнул: — Здесь еще что‑то написано: «Вызволение из плена»… Ты просто прелесть! А провидение здесь ни при чем! Просто ты очень талантливая и можешь передавать свои мысли так, чтобы они были понятны и другим людям.
Спасибо, милый: все это только благодаря тебе. Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось.
Не преувеличивай мои заслуги: я только подтолкнул тебя. Кстати, как родители? Не забываешь их?
Ну что ты, милый, звонила чуть ли не три раза в неделю, а сейчас они уже десять дней на гастролях в Австрии и сами звонят мне.
А как Виктор?
О, у тебя чудесный друг! — горячо произнесла Вероника и стала рассказывать…
Все это время Витя Мачюлис, добровольно взявший на себя роль телохранителя девушки, не отходил от нее ни на шаг. Не обошлось и без эксцессов: недели две назад на улице Рузвельта скучающие хулиганы показали девушке нож.
Казалось, Витас только и ждал этого — спустя минуту один из мерзавцев валялся на грязном асфальте, выплевывая половинку зуба, другой, держась за промежность, орал на всю набережную, а третий поспешил ретироваться и позорно бежал без оглядки, но Мачюлис, обрадовавшись редкому случаю немного поразмяться, гнал негодяя пинками метров двести и, загнав на причал, столкнул в море.
Ой, какие же мы с тобой… — испуганно перебила сама себя Вероника и, не найдя более подходящего слова, закончила: — Нехорошие.
Что такое? — всполошился Бешеный.
Виктор ждет нас в кафе на интуристовском пляже. — Взглянув на часы, девушка ужаснулась. — Вот уже целых десять минут! У него к тебе какой‑то важный разговор.
Ну, пошли. — Говорков пружинисто поднялся со скамейки. — Нехорошо заставлять ждать таких людей, как Мачюлис.
Спустя несколько минут все трое уже сидели за белым пластиковым столиком.
Рад видеть тебя. — Мачюлис сдержанно, с достоинством поздоровался — так, словно бы они не виделись с Савелием не несколько месяцев, а расстались всего час назад. — Ну, как в Москве? Навоевался?
Слышал, что и ты тут воюешь, — не желая вдаваться в подробности столичных приключений при девушке, произнес Говорков.
А пусть не лезут! — ответил Витас своей коронной фразой.
Какие у тебя еще новости?
Да знаешь… Особо новостей‑то и нету. Какие в Ялте новости? Вот, сезон скоро начнется. Так разве это новость?
Как поживает мистер Морозофф? — осторожно поинтересовался Савелий.
Черт его знает! Я‑то с ним лично не знаком. По слухам, собирается уезжать. Вроде бы, не договорился насчет своих инвестиций. Или развернуться не дают. Или еще что‑то. Ничего, столько времени Ялта жила без этого заморского бизнесмена и еще столько же проживет.
Это уж точно! — Обернувшись к Веронике, Бешеный произнес: — Дорогая, пожалуйста, возьми нам с Виктором кофе.
Что — опять от меня секреты? — всполошилась девушка, вцепилась в локоть Савелия и со всей категоричностью заявила: — Никуда я его больше не отпущу! Все, хватит!
Да послушай… — Витас понял, зачем друг отправляет девушку в бар. — Нам действительно нужно поговорить.
О чем же? — Вероника недоверчиво взглянула на Мачюлиса.
