Виктор Доценко - Король Крыс
А пусть не лезут! — ответил Витас своей коронной фразой.
Какие у тебя еще новости?
Да знаешь… Особо новостей‑то и нету. Какие в Ялте новости? Вот, сезон скоро начнется. Так разве это новость?
Как поживает мистер Морозофф? — осторожно поинтересовался Савелий.
Черт его знает! Я‑то с ним лично не знаком. По слухам, собирается уезжать. Вроде бы, не договорился насчет своих инвестиций. Или развернуться не дают. Или еще что‑то. Ничего, столько времени Ялта жила без этого заморского бизнесмена и еще столько же проживет.
Это уж точно! — Обернувшись к Веронике, Бешеный произнес: — Дорогая, пожалуйста, возьми нам с Виктором кофе.
Что — опять от меня секреты? — всполошилась девушка, вцепилась в локоть Савелия и со всей категоричностью заявила: — Никуда я его больше не отпущу! Все, хватит!
Да послушай… — Витас понял, зачем друг отправляет девушку в бар. — Нам действительно нужно поговорить.
О чем же? — Вероника недоверчиво взглянула на Мачюлиса.
Тот округлил глаза:
О том, чтобы сесть и выпить вдвоем. Как полагается нормальным мужчинам.
Виктор, ты же не пьешь!
Ничего, раз в год можно. Тем более по такому случаю.
Ну ладно, Бог с вами: оставляю вас наедине, так и быть.
Едва Вероника ушла, Савелий, благодарно кивнув находчивому товарищу, произнес:
Помнишь те прослушивающие устройства, которые ты поставил в «Ореанде»? В апартаментах мистера Морозоффа?
Еще бы!
Там наверняка элементы питания подсели. Ты не мог бы их заменить?!
Когда это нужно сделать? — Лицо Виктора в одночасье сделалось очень серьезным.
Как говорится, еще вчера, — невесело ответил Бешеный — он понимал, что означает отъезд Рассказова. — К завтрашнему утру сможешь?!
Постараюсь.
Аркадий Сергеевич продолжал начатую им игру, о которой не рассказывал даже своему верному помощнику, но не потому, что не доверял ему, а потому, что и сам толком не знал, чем эта игра закончится: пока наметились только общие контуры.
Красавчик–Стив был настолько удивлен поведением босса, что однажды не выдержал и спросил:
Шеф, вы что — действительно собираетесь помочь этим ублюдкам перевести за рубеж такую огромную сумму?
Красавчик–Стив выразительно взглянул на Аркадия Сергеевича, и тот, мельком скользнув по физиономии своего порученца, вдруг подумал, что и у недалеких людей иногда бывают умные лица.
Наверное, потому, что им слишком легко думается, — произнес Рассказов вслух, и порученец взглянул на него в явном недоумении:
О чем вы, Хозяин?
Да нет, это я так… мысли вслух, — уклончиво ответил неудачливый инвестор.
До их отъезда из Ялты оставалось несколько дней. Уже были уложены чемоданы, куплены билеты на теплоход до Стамбула — было решено возвращаться в Сингапур самолетом из Турции.
Настроение Аркадия Сергеевича упало до нулевой отметки. Какие надежды возлагал он на сабуровских, какие планы лелеял!
А что в итоге?
Растраченные силы и время, горечь несбывшихся надежд.
Вот и оставалось — сидеть в опостылевшем гостиничном номере, потреблять спиртное в русских дозах да вздыхать о несоответствии желаемого и действительного, реального и умозрительного.
Впрочем, у Рассказова оставался один–единственный шанс — если не удовлетворить собственные амбиции, то хотя бы, уходя, громко хлопнуть на прощанье дверью. Именно эту идею он и пытался выносить и довести до ума.
Время, как известно, деньги, и Аркадий Сергеевич желал хотя бы частично вознаградить себя за его потерю.
Именно поэтому, погруженный в невеселые размышления и к тому же снедаемый похмельем после двухдневной пьянки, Рассказов не сразу ответил своему помощнику.
Так что с этими деньгами? — осторожно повторил Стив свой вопрос.
Стив, посмотри на меня внимательно и скажи — похож я на идиота?
Ну, что вы! — воскликнул Стив.
Вот и я думаю, непохож. Да, конечно: перевести на зарубежные счета тридцать миллионов долларов — не самое сложное из всего, что я могу. Но зачем? Мы сидим тут. в этой проклятой дыре, бывшей «всесоюзной здравнице», вот уже больше трех месяцев, тратим время на общение с этими татуированными уродами, которые уверены, что Бельгия граничит с Боливией. За это время можно было бы в той же Боливии совершить небольшой военный переворот, став ее Президентом. Потратив три месяца на бессмысленное сидение тут, я упустил уйму возможностей. И теперь хочу вознаградить себя. Так сказать, наверстать упущенное.
Шеф, вы решили их кинуть? — Стив уже неплохо освоился с профессиональной терминологией тех, кого хозяин назвал «татуированными уродами».
Вот именно, — проскрипел со змеиной улыбкой Рассказов.
Но как? Мистер Фалалеев — человек осторожный и вряд ли просто так согласится доверить вам свои деньги. Кроме того, в последней беседе вы упомянули о краткосрочном кредите и каком‑то залоге, — напомнил порученец. — Недвижимость в США, во Франции.
Во–первых, кроме меня, Фалалееву помочь некому, и он это прекрасно понимает. Иначе не прибежал бы ко мне с наскипидаренной задницей. Во–вторых, не мне тебя учить, как оформляются подобные аферы. Я могу подписать любые платежные документы. Но не своим именем, а в качестве мистера Морозоффа. Понимаешь?
Понимаю… — Удивительно, но столь незамысловатый, однако действенный ход восхитил Красавчика–Стива, и он в который уже раз оценил предусмотрительность хозяина, прибывшего сюда под вымышленным именем и с безукоризненно подделанными документами.
Завтра поздно вечером Фалалеев передаст мне наличность, — продолжал Аркадий Сергеевич так, будто обращался к самому себе. — Еще сутки — на оформление документов. До Стамбула — шестнадцать часов плюс таможенные формальности. К концу недели будем в Сингапуре. Понимаю, тридцать миллионов в сравнении с тем, что я мог получить, — ничто, но, как говорят в России, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Однако мистер Фалалеев начнет нас искать, используя, скорее всего, неформальные методы, — осторожно напомнил Стив очевидное.
Кого искать — мистера Морозоффа? — Грузно поднявшись из‑за стола, Аркадий Сергеевич подошел к окну, отдернул штору и с неприязнью взглянул на курортников, фланирующих по набережной. — Пусть ищет. Как говорится, Бог в помощь. Только пусть поторапливается, у него совсем мало времени.
До ареста? — догадался порученец.
Вот именно. Такие фалалеи да шмали долго не живут. Я‑то в этом толк знаю.
Витас Мачюлис сдержал слово — элементы питания в жучках были заменены спустя всего несколько часов после встречи с Савелием.
Гостиничное объединение «Интурист–Ялта», в ведении которого находилась и «Ореанда», всегда славилось неразберихой. Имея на руках копии ключей (предусмотрительный Мачюлис сделал их еще в прошлом году, когда устанавливал в апартаментах господина Морозоффа подслушивающие устройства), всегда можно проникнуть в номер под видом электрика, сантехника или официанта.
Вечером того же дня Говорков уже был на своем посту на набережной, напротив «Ореанды».
В открывшихся по случаю начала сезона кафе гремела музыка, первые отдыхающие бесцельно слонялись по набережной взад–вперед, беспечно грелись на солнышке, бросали белоснежным чайкам кусочки хлеба, и никто не обращал внимания на невысокого голубоглазого блондина, скромно сидевшего неподалеку от «Ореанды» с небольшим приборчиком в руках — то ли минитранзистором, то ли аудиоплеером.
В первый день Савелий не узнал ничего нового: судя по звону посуды, доносившемуся из мембраны, Рассказов банально пьянствовал со своим порученцем.
Жучки чутко улавливали каждое слово, каждый вздох — Говорков слышал, как поносит Аркадий Сергеевич российскую мафию, сколь нелестно отзывается о сабуровских вообще и об их лидере Василии Фалалееве в частности. Монолог «инвестора» сопровождало характерное бульканье и звон рюмок, которые красноречивей всяких слов говорили о его состоянии.
Второй день тоже не принес ничего нового — пьянка в апартаментах господина Морозоффа продолжалась, видимо, без всякого перерыва со вчерашнего дня, но сегодня Аркадий Сергеевич говорил меньше, чем накануне, видимо, выдохся.
Удивительно, но на третий день извечный оппонент Бешеного стал куда разговорчивей.
Интуиция никогда не подводила Савелия — он чувствовал, что теперь‑то господин Рассказов наверняка поведет разговор о чем‑то важном.
Так оно и случилось.
Бешеный подсоединил к детектору миниатюрный магнитофончик и нажал кнопку записи.
«Шеф, вы решили их кинуть?» — явственно различил Говорков голос Стива.
«Вот именно…» — послышался голос Рассказова.
«Но как? — недоумевал порученец. — Ведь мистер Фалалеев — человек осторожный и вряд ли просто так согласится доверить вам свои деньги. Кроме того, в последней беседе вы упомянули о краткосрочном кредите и каком‑то залоге. Недвижимость в США, во Франции».
«Во–первых, кроме меня, Фалалееву помочь некому, и он это прекрасно понимает. Иначе не прибежал бы ко мне с наскипидаренной задницей. Во–вторых, не мне тебя учить, как оформляются подобные аферы. Я могу подписать любые платежные документы. Но не своим именем, а в качестве мистера Морозоффа. Понимаешь?»
