Андрей Воронин - Инкассатор: До седьмого колена
– Да опаздываем же! Самолет ведь не станет ждать, пока я в твою трубочку дуть буду!
– Сами виноваты. Самолет самолетом, а правила нарушать никому не позволено. Улетите следующим...
– Да не я! Хозяин мой улетает! Он же меня уволит к чертовой матери, если опоздаем!
– Конечно, уволит, – не скрывая злорадства, сказал гаишник. – Я бы на его месте вас точно уволил. С вами ездить опасно. Сначала время тянете, а потом летите, не разбирая дороги...
– Кто? Кто время тянет – я, что ли?
– Ну, не я же. Я вам говорю – пройдемте, а вы здесь устроили профсоюзное собрание…
Водитель бессильно покосился на машину, взглядом прося поддержки, но его коллега безучастно курил, пуская дым в окно, – препирательства с ментами не входили в круг его должностных обязанностей. Между тем гаишник уже не спеша шагал к своей машине, держа в руках права и техпаспорт. Деваться было некуда; в последний раз оглянувшись на сияющий включенными габаритными огнями «Мерседес», водитель сунул руки в карманы и торопливо засеменил следом.
Поравнявшись со своим «Фордом», мент отдал напарнику радар и втиснулся за руль, предложив водителю присесть рядом. С выводящей из душевного равновесия медлительностью он вынул из зажима на приборной панели сколотую пачку квитанций, пристроил ее поверх рулевой колонки, достал ручку, потом передумал, полез в бардачок, извлек оттуда черную пластмассовую коробочку, открыл и вынул запаянную стеклянную ампулу, до половины наполненную желтоватым порошком. Водитель с тупой покорностью следил за тем, как он надламывает ампулу, и на разные лады повторял про себя, как он ненавидит ментов. То, что имеющую место неприятную ситуацию он с начала и до конца организовал сам, дела не меняло: ментов он все равно ненавидел.
– Подуйте сюда, – предложил мент, протягивая ему стеклянную трубочку с болтающейся на конце резинкой.
– Каменный век, – проворчал водитель, брезгливо принимая трубочку. – Штрафов, что ли, мало берете? На электронику капусты не хватает?
– Электроника – дело тонкое, – спокойно ответил мент. – Вы, к примеру, выкурите сигарету или, скажем, квасу выпьете, а она показывает: готово, пьяный! По старинке оно надежнее. Для вас же лучше.
– Конечно, лучше, – проворчал водитель. – Последний раз, когда дул, думал, глаза лопнут, чуть полные штаны не навалил, ей-богу.
Он сунул трубочку в рот, зверски вытаращил глаза и принялся дуть. Воздух проходил через трубочку очень туго, и дуть действительно приходилось изо всех сил. Водитель дул, одним глазом косясь на трубочку: не изменит ли цвет чертов порошок? Совесть у него была не совсем чиста, поскольку за ужином он, не удержавшись, выпил полбутылки пива.
– Хватит, хватит, – сказал мент, отбирая у него тру бочку и придирчиво разглядывая содержимое. – Надо же, все чисто!
– Ну, а я что говорил?
– Значит, штраф будем выписывать только за превышение скорости. Сейчас я вам выпишу квитанцию, а вы ее оплатите в десятидневный срок в любом отделении любого банка...
... Оставшийся в «Мерседесе» охранник докурил сигарету, снова покосился назад, зевнул и с глубокомысленным видом запустил мизинец в ноздрю. Прочистив левую ноздрю, он взялся за правую; покончив с правой, выставил голову в окошко и посмотрел назад, на милицейский «Форд», до которого было, по меньшей мере, метров тридцать.
– Летчик, блин, – негромко пробормотал он, имея в виду своего коллегу. – Сказано же было барану: езжай аккуратно! Нет, для него, блин, двести двадцать – в самый раз! Как будто у него тут вольтметр вместо спидометра... – Он вдруг фыркнул, придумав шутку, которой решил обязательно поделиться с приятелями. – Двести двадцать, как ни крути, лучше, чем триста восемьдесят, особенно на спидометре...
Он снова зевнул, потянулся, скрипнув сиденьем, покопался в сигаретной пачке, передумал; глаза слипались и клонило в сон не столько от усталости, сколько от скуки вынужденного бездействия. Покосившись в зеркало на милицейскую машину и убедившись, что за ним никто не наблюдает, охранник вынул из спрятанной под пиджаком наплечной кобуры пистолет и прицелился в открытое окно.
– Получай, мусорюга! – негромко воскликнул он и сделал вид, что стреляет. – Бах, бах! Товарищи, смерть вырвала из наших славных рядов еще одного бойца младшего инспектора дорожно-патрульной службы сержанта Замудонцева...
Он зевнул, убрал пистолет из окна, проверил предохранитель и спрятал оружие в кобуру. Сквозь открытые окна в салон тянуло прохладным ночным ветерком и душным, горячим запахом раскалившегося за день асфальта. В траве за кюветом стрекотали какие-то насекомые, над шоссе дрожали незаметные в Москве звезды. Мимо со свистом пролетела машина, за ней еще одна. Лучи фар стремительно скользнули по криво стоящему на обочине «Мерседесу», унеслись вперед, превратившись в размытое пятно бледного света, и погасли, скрывшись за каким-то невидимым в потемках пригорком. Когда гул мотора и шорох шин стихли вдалеке, снова стало слышно, как под капотом тихонечко тикает, остывая, мощный немецкий двигатель. Водитель все не возвращался; в зеркало было видно, что он сидит в освещенном салоне милицейской машины, неподвижный, как истукан. Второй мент лениво махнул жезлом, остановив какую-то потрепанную иномарку. Та, не в пример «мерину», остановилась сразу, рядышком с ментовским «Фордом».
– Волки позорные, – прокомментировал это событие охранник и, ни к кому не обращаясь, спросил: – Кому не спится в ночь глухую?
Еще раз душераздирающе зевнув, он побарабанил пальцами по раме окна, закурил и протянул руку, чтобы включить радио. Его указательный палец неуверенно потыкался в кнопки дорогой CD-магнитолы, отыскивая нужную, нашел и мягко вдавил ее в панель. Встроенные динамики квадрофонической системы хрюкнули, оживая, а в следующее мгновение мощный взрыв разнес «Мерседес» в клочья.
Горячая взрывная волна ударила милицейскую машину в борт, заставив ее закачаться на амортизаторах. Мент, писавший протокол, начертил на бланке длинную кривую линию и выронил ручку. Второй гаишник, разглядывавший документы водителя потрепанной коричневой «Ауди», испуганно присел за машиной. Все вокруг залило дрожащим оранжевым светом пожара; на капот милицейской машины со стуком упал пылающий, исковерканный обломок пластика и остался там комком дымного, коптящего пламени. Впереди, там, где секунду назад стоял роскошный шестисотый «мерин», пылал огромный, до самого неба, костер, из которого к звездам, бешено крутясь, летели длинные искры. Асфальт вокруг машины тоже горел, пламя весело плясало на бесплодной каменистой земле обочины – выезжая из гаража, водитель залил полный бак бензина высшей марки, и теперь это дорогое горючее полыхало на дороге, тщась превратить ночь в день.
– Ни хрена себе, салют, – сказал гаишник. Забытая книжечка квитанций выскользнула из-под его руки и с негромким шлепком упала на пол, присоединившись к оброненной ручке. – Это еще что такое? Вы что, перевозили взрывчатку?
– Да, блин! – закричал прямо ему в лицо чудом оставшийся в живых водитель «Мерседеса». – И сами ее взорвали! Нарочно, блин, чтоб тебе не досталось! Ты что, меня не узнал? Я же Усама бен Ладен! Блинище! – выдохнул он уже совсем другим тоном. – Ну, браток, проси чего хочешь. Ты мне сегодня жизнь спас, я таких вещей не забываю. Если б не ты, от меня бы сейчас рожки да ножки... Эх! Говорил я Михалычу, на хрен нам эта спешка, надо машину хорошенько проверить... Так разве он послушает? «За руль» – вот и весь разговор. Михалыч, Михалыч, как же ты так? Ведь предупреждали тебя, грозили...
– Какой Михалыч? – тупо спросил гаишник, глядя в огонь, отблески которого дрожали и переливались в его зрачках.
– Хозяин мой, вице-президент банка «Ариэль» Медведев, – ответил водитель. – За ним какая-то сволочь давно охотилась, и вот, значит, добралась-таки...
– Бывает, – медленно проговорил мент и вдруг, будто проснувшись, схватил с приборного щитка микрофон рации.
... На рассвете измученный, невыспавшийся и злой водитель медведевского «Мерседеса» покинул отделение милиции, где всю ночь напролет давал и подписывал показания. Схватив такси, он назвал свой домашний адрес, а когда машина тронулась, вынул из кармана мобильник, одним нажатием кнопки вызвал из памяти номер и, дождавшись ответа, сказал:
– Я все сделал. Да, как договорились. Спасибо, все в порядке.
Дома он выпил большую чашку кофе, принял душ, побросал в сумку кое-какие вещи и через два часа уже мирно дремал в удобном кресле «Боинга», летевшего из Москвы в ирландский аэропорт Шеннон, откуда после дозаправки должен был направиться прямиком в Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки. В нагрудном кармане его рубашки лежала смятая штрафная квитанция, которую поганый мент, немного придя в себя, все-таки дописал до конца.
Глава 15
Вид у Димочки Светлова был заспанный и очень недовольный, волосы торчали во все стороны, в спутанной бородке застряло вылезшее из подушки перо; одет господин главный редактор был в растянутые и застиранные полосатые трусы, казавшиеся на его тощей мальчишеской фигуре еще более широкими, чем были на самом деле.
