Акт войны (ЛП) - Браун Дейл

«Я вижу там сотню женщин, парень», - сказал офицер. «Твой отец дома?»

«Мой отец работает, сэр».

«Где он работает?»

«В доках, сэр, для линии Maersk. «Постоянная забота». Это то, что они говорят все время. Я не знаю, что это значит, но…»

«Ты лжешь, мальчик. Твой отец — дезертир и террорист».

«Я не лгу, сэр. Меня учили никогда не лгать офицеру. PME здесь, чтобы помочь нам. Мы все должны поступать так, как говорят нам офицеры PME. PME — наш друг. Не так ли, сэр?»

«Где твоя мать? Укажи мне на нее».

«Direita lá, senhor. Прямо здесь, сэр», - сказал Мануэло. «Мамай! Это я!» Как и ожидалось, по меньшей мере шесть или семь женщин помахали в ответ. «Видишь? Вот она!»

«Тебе лучше не лгать мне, мальчик, или я изобью тебя так сильно, что ты пожалеешь, что не умер. Теперь отведи меня к ней, немедленно!»

«Да, сэр, сию минуту, сэр». Мануэло вскарабкался по крутым ступенькам, и офицеру PME пришлось поторопиться, чтобы не отстать от него. «Не намного дальше, сэр». Он уводил его от отца, давая ему драгоценные секунды, в которых тот нуждался, чтобы сбежать. «Мы почти на месте…»

«Притормози, ублюдок!» — сказал офицер. Но это был сигнал Мануэло к бегству. Он действительно ускорил последний лестничный пролет, сбежал по мосткам и достиг лестницы, ведущей на крышу нижнего яруса лачуг. «Остановитесь! Я приказываю вам остановиться!» — крикнул офицер. Перейра гордился тем, что его мальчик так быстро отреагировал…  Но из ниоткуда другой офицер PME схватил Мануэло, когда он начал подниматься по лестнице.

«Нао!» — Крикнул Перейра и помчался вверх по лестнице к своему сыну. Первый офицер PME повернулся и достал портативную рацию, чтобы сообщить о вступлении в контакт со своей добычей. Второй офицер PME схватил Мануэло за лодыжку, стащил его с лестницы и удерживал его, заломив руки за спину, заставляя мальчика кричать от боли. Как разъяренный лев, Перейра поднялся по лестнице вслед за ним.

«Остановись, Перейра!» — крикнул первый офицер PME. Он вытащил свой пистолет и направил его на него. Второй офицер PME начал тащить Мануэло к первому офицеру, заставляя Перейру замереть. «Мы просто хотим, чтобы вы были допрошены, вот и все», - крикнул первый офицер. «Нет необходимости в…»

В этот момент снизу раздалось громкое «БУМ!». Лидия Перейра появилась в дверях своей хижины с обрезом и направила его на второго офицера PME, державшего ее сына. Второй офицер вскрикнул и отпустил Мануэло, который немедленно побежал к своему отцу.

«Пута!» — крикнул первый офицер, повернулся, прицелился и произвел четыре выстрела. Лидия Перейра нырнула за стену, но хрупкая и полусгнившая фанера не смогла остановить пулю. Она закричала и упала на пол.

Прижимая к себе сына и на мгновение забыв обо всех офицерах PME, приближающихся со всех сторон, Мануэль Перейра направился обратно, чтобы проверить свою жену. Она была ранена в левое бедро и задела левую грудную клетку. «Лидия!» — крикнул он. «Держись. Я собираюсь вытащить тебя отсюда».

«Я в порядке, Мануэль», - выдохнула она. В ее ноге была большая кровавая дыра, но, к счастью, пуля, попавшая ей в грудь, не пробила легкое. «Забирай Мануэло и уходи».

«Сержант Перейра идет с нами, миссис Перейра», - сказал первый офицер PME. Двое других сотрудников PME схватили Мануэля и надели на него наручники за спиной. «Я думаю, мы заберем и его сына, чтобы обеспечить его сотрудничество».

«Трусливые ублюдки… !»

«Это ты трус, Перейра, прячущийся за спиной своего сына и заставляющий свою жену сражаться за тебя в твоих битвах. Уберите их отсюда». Когда соседские женщины пришли на помощь Лидии, Мануэля и его сына забрала полиция. Несколько соседей вышли из своих домов и смотрели на происходящее, и на мгновение показалось, что они могут попытаться отобрать Перейры у PME, но появилось больше вооруженных офицеров и не дали толпе выйти из-под контроля.

Их погрузили в фургон PME, но вместо того, чтобы вывезти из района гавани в штаб-квартиру PME в Сан-Паулу или Сантосе, фургон свернул в старый, более изолированный участок набережной. Мусоровозы разгружали огромные кучи мусора, в то время как бульдозеры загружали кучи на конвейерные ленты, которые вели к мусорным баржам, готовым к отправке на близлежащие островные свалки. Когда фургон PME въехал внутрь, въездная полоса была перекрыта; в течение получаса все грузовики и операторы бульдозеров уехали.

Мануэля Перейру и его сына наконец вывели из фургона и отвели к одной из мусорных куч, оба все еще в наручниках. Мануэлю не нужно было спрашивать, почему их забрали туда — он слишком хорошо знал. Несколько мгновений спустя он увидел помощника Егора Захарова, Павла Халимова, и тогда он был уверен. «Значит, у полковника не хватило смелости сделать это самому, да?» — спросил он. «Я знал, что он был трусом».

«У полковника нет времени выносить мусор», - лениво сказал Халимов. Рослый русский посмотрел на сына Перейры, улыбнулся, убрал пистолет с глушителем, который держал в руке, потянулся к ножнам на лодыжке и раскрыл складной нож. «Я планировал, что это будет быстро, но теперь, я думаю, сначала мы немного повеселимся. Давайте посмотрим, что сделает большой и крепкий бразильский мальчик-солдат, когда увидит, как у него на глазах умирает его сын».

«Я был уверен, что сначала ты трахнешь его несколько раз — тебе нравятся маленькие мальчики, не так ли, Халимов?» Улыбка русского убийцы померкла, и Перейра увидел, как он тяжело сглотнул. «Или ваш босс сказал вам не трахать жертв перед тем, как вы их убили?» Боишься, что оставишь следы ДНК, которые приведут к нему? Я понимаю.» Перейра повернулся к своему сыну и сказал: «Это капитан Павел Халимов, сынок. Он насилует и убивает молодых парней ради забавы, как тот старый одноглазый колумбиец Фелис на семьдесят седьмом пирсе, пока ты и твои друзья не позаботились о нем. Что нам делать с такими извращенцами, сынок?» Мануэло мастерски выпустил струю плевка в лицо Халимову. «Очень хорошо, сынок. Это именно то, что мы думаем о жадных до кукурузы педиках вроде Халимова».

Большой русский размытым движением взмахнул выкидным ножом, оставляя глубокую рану на левой щеке Мануэло. Мальчик кричал, как ребенок, которым он и был, но быстро заставил себя замолчать и начал ругаться по-португальски. Кровь хлынула по его лицу, и очень скоро лицо мальчика начало бледнеть. «Я полагаю, ты назвал бы это знаком чести для своего незаконнорожденного ребенка, а, Перейра?» — Спросил Халимов. Он шагнул вперед, схватил Мануэло за шею и развернул его лицом к отцу. Мальчик пинался, царапался и тянул, но было очевидно, что силы быстро покидали его молодое, худое тело. «Попрощайся со своим сыном, Перейра», - сказал русский, поднимая нож. «Может быть, я нанесу визит твоей молодой жене с большой грудью после того, как избавлюсь от тебя, и посмотрю, нуждается ли она в утешении». Перейра закричал, перекрывая шум ближайших бульдозеров, когда Халимов занес нож над…

Внезапно массивная фигура и размытое движение закрыли Перейре обзор. Он и его похитители из PME были грубо отброшены назад каким-то металлическим прутом или инструментом. Мануэло снова закричал, и отец закричал в унисон, неспособный что-либо увидеть или сделать в суматохе. Раздалась автоматная очередь — без сомнения, охранники Халимова — так близко, что Перейре показалось, что он чувствует, как пули просвистели мимо его ушей, и он инстинктивно свернулся в клубок, чтобы представлять собой самую маленькую и невинно выглядящую мишень для боевиков. Раздался выстрел из дробовика, полностью лишивший Перейру слуха.

Он ненавидел себя за такие мысли, но молился, чтобы последний выстрел, направленный в то последнее место, где, как он думал, стоял Мануэло, быстро положил конец его страданиям.

Как раз в этот момент, в разгар очередного шквала пулеметного огня, Перейра внезапно оказался в воздухе, его подняли сзади за брюки и швырнули в воздух. Долю секунды спустя он снова тяжело приземлился на бетонный причал, а когда открыл глаза, то оказался лицом к лицу со своим сыном Мануэло, который смотрел на него полными слез, но переполненным радостью глазами, прижимая окровавленную руку к ране на лице. «Manuelo… my Боже, Мануэло… !»