Юлия Латынина - Охота на изюбря
— «Шестерку» я сам видел. Как звали людей, которые в ней сидели?
— Слава, когда я успел бы? Меня за три дня пять раз допрашивали.
— Ну да, — усмехнулся Сляб, — где тебе знать, кто в меня стрелял. Ты моей работой занимаешься. «Пока Извольский больной, здесь распоряжаюсь я», — твои слова?
Черяга постарался сдержаться. «Перед тобой раненый и парализованный человек» — напомнил он себе.
— Кто такую глупость сказал? Всем Федякин командует.
— А зачет через «Феникс» Федякин подписывал?
— А что нам, сидеть и смотреть, пока генералы нас едят?
— А договор с РАО?
Денис сморгнул. Его подпись на договоре с РАО действительно смотрелась не совсем адекватно. Извольский дрался за этот кусок два месяца. И вдруг, пока он лежит без сознания, его зам, в перерыве между двумя допросами в прокуратуре, с легкостью необыкновенной покупает для завода имущества на добрый миллиард баксов…
— Но это формальность, — сказал Денис, — ты же… ты же просто не успел его подписать…
— Ты его смотрел перед подписанием? Ты вообще этот договор когда-нибудь видел иначе, чем в закрытом виде на столе юриста?
Денис промолчал.
— А если бы тебе подсунули другой договор? Где было бы, например, написано, что комбинат обязуется выплатить за АЭС этак миллионов пятьсот баксами, и получает за это 10 процентов акций?
— Звонарев был в ярости, — сказал Денис, — нанего надавили, он взбрыкнул. Он распечатал договор и готов был его подписать. И вот представь себе, что вместо того, чтобы подмахнуть текст, я кладу договор в дипломат и говорю: «Извините, Алексей Давыдыч но я — простой следак, и я должен посоветоваться с юристами, тот ли вы договор подсовываете своим союзникам или другой». Да он решит: на хрена мне такие союзники. Или на следующий день испугался бы — и не подписал!
— За что тебя Ирина из комнаты вышибла? — спросил Извольский.
— Что?!
— Ты вчера отвез Ирину в гостиницу. Поднялся к ней в номер. За что она тебя через двадцать минут погнала веником?
Черяга вдруг жутко и неудержимо покраснел. Он пальцем не притронулся к девушке. Здесь он был чист. Но простыня в его комнате, которую, наверное, уже перестелила исполнительная прислуга, чистой не была. Извольский истолковал очевидное смущение Дениса по-своему.
— Я тебе сказал, чтоб держался от Ирки подальше? — рявкнул Сляб. — Сказал? А ты? Я еще остыть не успел, а ты в постель к ней лезешь?
— Вранье. Я не лез.
— Ты уволен, — сказал Извольский.
— Как уволен? — тупо переспросил Денис.
— Вячеслав Аркадьевич… — в ужасе зашептал Брелер.
— Вон из моей палаты, — сказал Извольский, — и если ты еще раз подойдешь к Ире…
Денис встал. Он знал, что спорить с шефом в таком состоянии совершенно бесполезно. Уж если Извольский чего-то вбил себе в голову, то не ему, Денису, это оттуда выбивать. Тем более что по большому счету именно он, Черяга, и виноват. Именно он втравил шефа в историю с Конгарским вертолетным и Сляб сразу предупредил его, что если что — уволит.
Черяга склонил по-военному голову и вышел в коридор. Брелер было рванулся за ним.
— Останься, Юра, — негромко приказал Извольский.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КИДНЯК — ОСНОВА РОССИЙСКОГО БИЗНЕСА
У дверей больницы Черягу дожидался его служебный «мере» — красивый, с низко посаженным бампером, похожий на плоского серебристого карпа. Из машины выскочил водитель Сережа.
— Куда едем, Денис Федорыч?
— Никуда, — сказал Денис, — я пройдусь. В него как будто вкололи дозу новокаина и начали спарывать кожу. Черяга знал, что ему должно быть больно, но больно не было. Потом новокаин кончится, и боль придет. Тяжелые тучи, все эти дни грозившие дождем и снегом, как-то развиднелись, на небе показалось бледное, словно в бане распаренное солнце, подлетевший ко входу в корпус «жигуль» нечаянно обдал Черягу брызнувшим из-под колес веером грязной воды.
Водитель растерянно смотрел, как шеф безопасности комбината идет по талым зимним лужам, — без машины, без охраны.
— Денис Федорыч!
Водитель, почуяв что-то плохое, бросился за ним. Черяга обернулся.
— Не иди за мной, — сказал он с заиндевевшей улыбкой.
Водитель заморгал глазами. Черяга приостановился. Он был почти уверен в том, что будет дальше. Сляб любил показательную порку. В кармане водителя зазвонил мобильный телефон, — собственно, это был телефон внутри машины, но его можно было снять и носить с собой.
— Семенов слушает, — сказал Сережа. Потом на вопрос невидимого собеседника сказал «нет». Выслушал все, что ему было сказано, с выражением крайнего изумления на лице, заправил телефон в кармашек и глянул на Дениса круглыми глазами преданной собаки, которую посадили на цепь — а хозяин пошел дальше. Денис угадал и смысл звонка, и ход разговора. Звонил Брелер по требованию Извольского и под оком последнего. Сначала Брелер спросил, сидит ли Черяга рядом в машине, и водитель ответил: «нет». Тогда Брелер сказал, что Черягу в машину сажать не надо и везти куда-либо запрещено, потому как Денис Федорыч уволен.
— Денис Федорыч, — сказал Сережа, — вы все-таки садитесь…
— Отстань. И тебя выгонят.
У въезда в больницу, перед полосатым шлагбаумом, стоял большой черный джип, и в глубине его Денис заметил лицо Ирины. Уж она-то совершенно не удивилась тому, что видит Черягу пешком, и приветливо помахала узкой белой ладошкой. Черяга поплотнее запахнулся в пальто и прошел мимо. Боли не было. Было такое чувство, что рядом с тобой сидит близкий тебе человек и плачет.
У разбитой, открытой всем ветрам остановки, где была толпа и не было автобуса, Черяга минут пять ловил такси, но не поймал и пошел прочь пешком. Идти было хорошо, только было непонятно, куда идти. Впрочем, куда ехать, было тоже непонятно.
У Дениса была квартира в Москве — однокомнатная клетушка за Кольцевой, полученная еще во время работы в прокуратуре. Сейчас там жила двоюродная сестра с маленьким ребенком и без мужа, и возвращаться туда было глупо.
Внезапно образовалась какая-то дикая куча свободного времени, и Денис просто шел куда-то, вышел на широкий проспект и повернул по направлению к центру, безо всякой особенной мысли. Вокруг потянулись красивые дома сталинской постройки, мелькнула вывеска банка «Ивеко» с непременным гербом из зеленого льва на красном щите, у вертящихся дверей метро симпатичная девушка жестоко ошиблась и пожелала узнать у хорошо одетого господина, не желает ли он посетить презентацию таймшерной фирмы.
Если бы Денис был внимательней и оглядывался по сторонам, он наверняка заметил бы «БМВ» с затемненными стеклами, который переползал за ним от остановки к остановке, но Денис был слишком рассеян, чтобы заметить странный хвост.
Денис гулял очень долго, достаточно плохо воспринимая происходящее. В один из редких моментов просветления он обнаружил, что сидит на скамейке в сквере на Никитском бульваре, и в руках держит пластиковый пакет с заводной игрушкой, которую купил неизвестно когда. От больницы до сквера идти было часа полтора, а Денис помнил, что вроде бы ни на чем не ехал. Поразмыслив, Денис сообразил, что купил игрушку для дочки двоюродной сестры. Чуть наискосок от сквера близ здания театра стоял черный «БМВ» с затемненными стеклами.
Денис проголодался и зашел в забегаловку, где съел пельменей и выпил невкусной водки. После того, как он выпил водки, он понял, что ему хочется, но так как водка была самопальная, а забегаловка — не очень чистая, Денис вышел на улицу и километра через полтора набрел на то, что было нужно: стветленькое недорогое кафе с большим выбором всяческого пойла.
Денис сел за столик и спросил сначала бутылку водки, а потом еще два пива. Он даже не мог сказать, что опьянел. Просто одно ошеломленное состояние понемногу переходило в другое ошеломленное состояние.
Потом зазвонил телефон. Звонок оказался из Череповца — говорил сильный, уверенный в себе человек, у которого все было отлично в жизни и с которым Денис общался очень мало.
— Что у тебя там случилось со Слябом? — спросил человек.
— Он меня уволил.
— За что?
— Его чуть не застрелили, — ответил Денис.
— Да ты-то тут при чем?
— В него стреляли за то, что сделал я.
— Заезжай, потолкуем, — сказал собеседник, — я всю неделю на заводе.
Денис заказал новую бутылку.
Он провел в кабаке два или три часа. Было еще несколько звонков — одни звонили, чтобы выразить соболезнования, другие приценивались. Был один человек, который завтра прилетал в Москву и хотел бы встретиться. Был звонок из Лондона и звонок из Израиля. Последним позвонил кто-то вкрадчивый, осторожный.
— Добрый день, Денис Федорович. Мы с вами не встречались, но мы в некотором роде коллеги, я возглавляю службу безопасности банка «Ивеко»…
Шеф службы безопасности «Ивеко» готов был назначить встречу в любое время. Голос у него был сладкий, как торт «Наполеон». Наверное, таким голосом человек из «Ивеко», бывший начальник одного из управлений КГБ, беседовал с академиком Сахаровым.
