Юлия Латынина - Охота на изюбря
— Значит, вы впервые встретились с Опанасенко вечером двадцать пятого ноября? — спрашивал Черя-гу Обылов, обнажая редкие желтые зубы.
— Да.
— Темой вашего разговора был лжеэкспорт Ах-тарского металлургического комбината?
— Комбинат не занимается лжеэкспортом, — покачал головой Черяга. — Насколько я понимаю, у Опанасенко были просто вопросы по поводу подлин-ностей подписей на ряде бумаг, был уже вечер, мы предложили ему прийти на следующий день.
— Когда у вас созрело намерение похитить его и убить?
— Мы не убивали Опанасенко и не похищали его.
— Денис Федорович, факты говорят сами за себя. И свидетельствуют они о том, что Опанасенко появился в офисе АМК, что признаете и вы, и множество людей, а спустя два дня был найден мертвым. Документы, бывшие при нем, исчезли. Где он был в течение этих двух дней — не знает никто.
— В течение этих двух дней Михаил Опанасенко находился в нашей гостинице. В его распоряжении были двухкомнатный номер и «БМВ» — «семерка». Факт его пребывания в гостинице могут подтвердить несколько десятков людей.
— Которые все являются работниками вашей же службы безопасности?
— Не только.
— Опанасенко два дня провел в вашей гостинице. Его командировка была сроком на четыре дня. Вы хотите сказать, что он никуда не выходил?
— Почему же? Выходил. Ездил с нашим водителем по магазинам. Авось продавщицы его запомнили. Все-таки украинский говорок, одет небогато, а покупает много.
— И в каких же магазинах они были?
— Насколько мне сказал водитель — в Детском Мире, а потом в ГУМе и на Манежной площади.
— И что там покупалось? Черяга зевнул.
— Меня там не было, — сказал он, — снимите показания с шофера. Пальто вроде покупал для дочери, сапожки, далматин купил длинный…
— И все это — на зарплату оперативника? Черяга пожал плечами.
— Может, на зарплату, может, нет. Может когда наш водитель помог.
— Очень интересное утверждение. Получется, что работник правоохранительных структур добровольно поселился за счет подозреваемых в их гостинице и за их счет ходит по магазинам?
Денис поудобней расположился в кресле, щелкнул зажигалкой, не спрашивая разрешенья Обылова.
— У вас есть другое объяснение тому факту, что он жил у нас?
— У нас есть такое объяснение, что Извольскому мало убить человека — он хотел бы испортить ему репутацию.
— А на себя Извольский тоже покушение устроил? Такую гипотезу, что в опера, легшего под комбинат, и в директора комбината стреляли одни и те же люди, вы не рассматриваете?
Обылов помолчал.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — о том, кто стрелял в вашего директора, пишет газета «Московский собеседник»? Черяга поднял брови.
Статья в «Московском собеседнике» еще не была напечатана. Более того — она даже не была написана. Шли только предварительные переговоры с главным редактором о возможности опубликования сенсационных материалов об одном из заместителей министра обороны.
— Вы ясновидец? — спросил Черяга. — Умеете читать газеты на будущей неделе?
Обылов внимательно — очень внимательно — смотрел на Черягу.
— Денис Федорыч, — сказал он, — насколько мне известно, «Московский собеседник» собирается опубликовать заказную статью, построенную на клевете и чудовищной дезинформации. Естественно, газете в этом случае угрожает многомиллионный иск. Что же касается заказчиков статьи, то к ним иск предъявить, к сожалению, трудно. Но я вас заверяю, что отношение силовых органов к вопросу о том, кто является убийцей Опанасенко и кто ответственен за смерть сотрудника отряда «Уран» Сергея Митягина, впрямую зависит от содержания номеров «Московского собеседника».
Черяга оскалил зубы.
— Иными словами, как только статья подписывается в номер, вы подписываете ордер на мой арест?
Обылов смотрел на него пристально, не мигая и не отводя глаз.
— Вы свободны, Денис Федорович, — сказал он. Подумал и со значением прибавил:
— пока свободны.
Когда Денис вернулся в больницу, было уже два часа дня. Какой-то академик, специалист по повреждениям позвоночника, перехватил Черягу в коридоре и долго втолковывал всякие неутешительные вещи.
— И потом, — сказал раздраженно профессор, — вы там как-нибудь постарайтесь, оградите больного. Ведь следователь приходил!
— Какой следователь?
— Я в этом не разбираюсь. Экспорт какой-то украинский…
«Ничего себе», — ошеломленно подумал Денис. Извольский молча выслушал отчет Дениса обо всем, что произошло за три дня. Не возражал и не жаловался. Полное лицо, утонувшее в белых подушках, оставалось бесстрастным, но Черяга хорошо знал босса и не обманывался: сначала выслушает, потом пропесочит так, что мало не покажется.
Особенно Дениса смущало присутствие Юры Бре-дера. Если Извольский хотел устроить кому-то выволочку, он почти никогда не делал это с глазу на глаз.
Он всегда звал свидетеля.
— Ты, говорят, губернатора подрядил на защиту? — спросил Извольский. Денис кивнул.
— А что там конкретно было?
В этом был весь Извольский. Не успел продрать глазки после тяжелого и продолжительного обморока — уже беспокоится, не обокрали ли за три дня его комбинат.
— Мы им за электроэнергию заплатили. Через фирму «Феникс», — ответил Черяга.
Пайщиками «Феникса» был первый зам губернатора Николай Трепко, его сын, широко известный в определенных кругах под нелестной кличкой Чирей, а также жена директора «Сунжэнерго». «Феникс» охотно принимал ото всех предприятий области резаную бумагу, именуемую векселями «Сунжэнерго», в уплату за электричество, причем наблюдалась такая любопытная закономерность. На рынке эта резаная бумага стоила по двадцать процентов от номинала, а «Феникс» принимал ее по пятьдесят процентов. Разница же между пятьюдесятью и двадцатью процентами откатывалась, через господина Трепко, на карман губернатора.
— Много заплатили? — спросил Извольский.
— Не. За полмесяца.
— Много, — сказал недовольно Извольский.
— Слава!
— Важны не деньги, а принцип! — сердито сказал Извольский. — Мы никогда через них не платили. Этим гадам дай палец, всю руку откусят. Векселя индоссировали «Появление индоссамента (то есть передаточной надписи) на векселе означает, что индоссант (в данном случае AMК) несет по векселю все те же обязательства, что и предприятие, выпустившее этот вексель.»?
— Что? — удивленно спросил Черяга. Что такое индоссамент, он представлял себе весьма смутно.
— Я спрашиваю — завод индоссировал векселя?
— А какая разница? — удивленно спросил Черяга.
— Такая, что мы приняли на себя долги этого сраного «Сунжэнерго». И теперь, если кто купит этот вексель, он теоретически может впарить нам иск. Деньгами. По номиналу векселя. А какие у меня отношения с «Сунжэнерго» после покупки Белопольской АЭС, ты знаешь.
Черяга густо покраснел.
— Но, Слава… этого никто не делает… Ты хоть слышал, чтобы кто-то в России пришел на предприятие и потребовал погасить вексель деньгами?
— Мне плевать, делают это или не делают. Это возможно сделать. Ты поставил завод в ситуацию, при которой он может попасть на полмиллиарда. Хорошо похозяйничал, правда?
Помолчал и спросил:
— Кто в меня стрелял?
— Полагаю, что Сокольский, — наконец решился произнести Черяга имя влиятельного лица. — У него таких фирмочек, как ТОО «Сатурн», около полутора десятков. Универсальная схема — если завод хочет, чтобы ему оплатили военный заказ, он должен отдать несколько выгодных производств в аренду фирме Сокольского. Не то чтобы он не пережил без КВЗ, но это дурной пример. Мол, если один завод взбунтовался, то могут и другие.
Половина денег от фирм идет на поддержку коммунистов, а коммунисты в парламенте голосуют за увеличение военных расходов. А деньги, пущенные на военные расходы, идут на оплату продукции, произведенной фирмочками Сокольского. По всему по этому он у нас большой друг левых партий, которые не устают нахваливать защитника отечества. Даже готовы видеть его министром обороны при коммунисте-президенте. Прикрытие всей конторе обеспечивают на самом верху ФСБ — Венько.
Я так понимаю, что они сейчас очень плотно взаимодействуют с Генпрокуратурой. Во всяком случае, следователь мне сказал час назад, что как только номер с компроматом на Сокольского будет подписан в печать, в Генеральной прокуратуре подпишут ордер на мой арест.
Брелер сбоку добавил:
— Мы по своим каналам пробили следователя, который ведет дело по факту самоуправства Алешкина. Ему звонили от Венько. Это нам за Конгарский вертолетный — это однозначно.
Извольский помолчал.
— Кто меня конкретно исполнял?
— Была белая «шестерка», — по второму кругу начал Денис.
— «Шестерку» я сам видел. Как звали людей, которые в ней сидели?
— Слава, когда я успел бы? Меня за три дня пять раз допрашивали.
