Наталья Троицкая - Сиверсия
– Как же вы выбрались?
– Наши «вертушки» стали зачистку делать. Конечно, не разбирали, кто свой, а кто… Мне повезло. Мне и еще сержанту из второго взвода. Женя, скажи мне, – Скворцов привстал, склонился к Лаврикову, – зачем я выжил? Чтобы эти суки за бабки свои, грёбаные, меня, как кота помоешного, задавили?! Зачем?!
– Тихо! Тихо, позвонок. Люди спят! – Лавриков больно сжал его руку. – Все будет хорошо, Олежек. Сева Гордеев уже наверху. Нас очень скоро отсюда вызволят. Сева парень не промах. В подземельях как у себя дома.
Скворцов отстранился, лег.
– Как думаешь, они Саню с девчонкой уже?
– Не знаю. Не думай об этом. Поспи, Олежек. Уже сутки на ногах. Устал ты. Да и я вздремну.
– Хотел бы уснуть. Не могу. Женька, я ничего не могу…
– Алёнушка, через полтора часа ты и увидишь, и обнимешь меня. Обещаю! Ну, перестань! Как не совестно… – полковник Звягин прикрыл трубку рукой, отошел подальше от «Соболя», на целые сутки ставшего ему и домом и рабочим кабинетом. – Люблю тебя. Слышишь?
– Товарищ полковник, «восьмой» на связи. Еще по телевизору про наш пожар говорят.
Демочкин протянул полковнику рацию.
– Сейчас иду! – рявкнул Звягин. – Иди в машину! – и уже совсем по-другому, тихо и нежно в телефон: – Аленка, мы уже сворачиваемся здесь. Я? Конечно, соскучился! – он улыбнулся. – Я всегда голодный. Ты же знаешь.
Он обернулся на шум взревевших моторов.
– Сейчас колонна пойдет. Не могу говорить. Еще чуть-чуть поруковожу и обниму мою строгую жену…
Шум приближающейся колонны нарастал. Отработав, пожарные возвращались назад, в часть. Звягин спрятал телефон в карман, закурил, с удовольствием затянулся, поежился от мороза, глянул на часы: 3.20.
– С Новым годом, Иван Лукич! – поздравил он сам себя. – Как говорится, как встретишь…
Он запрокинул голову и посмотрел на звезды.
«Хорошо, что ветер восточный. Дым не в город…» – невольно отметил он.
Звягин устало закрыл глаза и так замер. Его лицо было словно вырубленным из глыбы мрамора умелым скульптором: резкие, крупные черты лица, строгие, мужские.
– Товарищ полковник, «восьмой» же на связи! – из «Соболя» опять высунулся Демочкин.
– Давай! Дверцу закрой, замерзнете.
Звягин взял рацию, но в машину не сел. После суток беготни и нервотрепки от тепла в салоне клонило в сон.
– Звягин на связи, – и, через паузу. – Слушай, Андрей Сергеевич, это что, шутка про ФСБ-шников? Если они мне пожар едут помогать тушить, так опоздали! – Потом он долго слушал, его лицо становилось все более серьезным. – Я понял. Понял тебя. Конец связи.
Звягин сплюнул с досады.
– Не человек я, что ли?! Водки, селедки и горячей картошки хочу! – Он открыл дверцу в салон «Соболя».
– Жандаров! Михайлов! Демочкин! Подъем! Срочно привести в порядок отчет о тушении пожара. Жандаров, вызывай назад наряды. Готовность номер один. Вероятность подземного взрыва.
– Товарищ полковник, это что, шутка? – Жандаров сонно таращил глаза.
– Шутка, майор, будет позже. Сейчас «клоуны» из ФСБ подъедут, обхохочемся!
Вот уже третий час ничем не примечательная площадь Советских Космонавтов была центром внимания средств массовой информации.
Несмотря на новогоднюю ночь, в близлежащем парке вырос целый городок из спецмашин ТV и палаток-студий с выставленным светом. Журналисты сновали вокруг оцепления, пытаясь раздобыть хоть какую-то информацию, и даже с крупицами новостей выходили в прямой эфир.
– Товарищи журналисты, проявите терпение! Мы предоставим вам полную информацию сразу по завершении операции. В настоящее время наше нежелание общаться с вами обусловлено только интересами дела. Возможно, это создает трудности в вашей работе, но это наше окончательное решение и, боюсь, мы не сможем его изменить, – Андрей Сергеевич Сомов был максимально дипломатичен.
Сквозь плотное кольцо журналистов ему с трудом удалось пробраться назад, за милицейское оцепление.
– Откуда пронюхали? Черт! – выругался Сомов.
– Что, досталось?
Худощавый высокий брюнет в штатском, плохо скрывавшем его военную выправку, протянул руку.
– Полковник Хрыпов.
– Здравия желаю. Меня предупредили. Я в вашем распоряжении. Хотя, говоря по правде, даже не знаю, чем могу помочь.
Сомов зачерпнул горсть снега с крыши машины «Центроспаса», отер лицо.
– Говенная работа у нас, полковник. Не смогу простить себе этот риск, эту прыть свою! Честное слово!
– Сможешь, – Хрыпов спокойно и холодно смотрел на него. – Ты вот что, Андрей Сергеевич, дай нам спасателя своего, ну, того, что назад добрался.
– Гордеева?
– Он, говорят, эти подземелья хорошо знает.
Сомов с готовностью кивнул.
– Конечно, берите. Только живым верните.
– Снимайтесь отсюда! Милицейский пост оставим, чтобы журналисты не борзели, и все. Тем путем, каким ушли твои спасатели, – Хрыпов топнул по крышке канализационного люка, – они уже не вернутся.
– Вот задница! Мозгопутало хреново! – ругался Сергей Ведищев, выбираясь из толпы журналистов.
Он торопливо сматывал шнур микрофона, то и дело поеживаясь от стужи.
– Миш, не расслабляйся. Я тут еще порыскаю! – крикнул он оператору.
Ведищев спрятал микрофон за пазуху, надел капюшон теплой куртки и, стянув перчатки, потер защипавшие на морозе уши. Потом он достал из накладного кармана на рукаве пачку сигарет и зажигалку, сунул сигарету в рот, попытался прикурить.
– Да ё ты моё!
Ведищев потряс зажигалку, вхолостую пощелкал и в сердцах бросил ее в снег. Схватив за рукав пробегавшего мимо паренька, он прикурил от его сигареты. Он курил и размышлял, что предпримет дальше, когда увидел ту, которую давно и безуспешно пытался забыть. Он смотрел на нее жадно, словно видел в последний раз, а она что-то всё говорила, говорила…
– Я думал, помню твое лицо… – не в тему сказал Ведищев. – А ты… Ты совсем другая.
– Что? Сергей, ты не слушаешь меня!
Ведищев отвернулся, поискал взглядом оператора, потом холодно и безразлично произнес:
– У меня работа. Зачем я тебе?
– Может быть, ты знаешь, кого именно взяли в заложники? Я нигде не могу добиться фамилий!
Ведищев склонился к ней, саркастически хмыкнул.
– Статейку хочешь тиснуть? Бог в помощь! Ведищев тут при чем?
– У тебя источники в спецслужбах.
– Мои источники – это мои источники! – с нажимом произнес он.
– Поверь, твоему первенству на информационном поле ничто не угрожает.
– Тогда каким местом это тебя касается?
Она не ответила, отвернулась, глубоко вдохнула и затаила дыхание, чтобы не заплакать, но слезы помимо ее воли потекли по щекам.
– О-о-о, мать… Прости, – размяк Ведищев.
– Сергей, скажи мне, Александр Хабаров есть среди заложников?
– Заложников четверо: Орлов, Хабаров, Скворцов и Лавриков.
– Они живы? – спросила Алина едва слышно.
Он сделал знак оператору следовать за собой.
– Ну-ка, пошли! Наплакаться успеешь!
Ведищев взял ее за руку и потащил к оцеплению. Он шел так быстро, что Алина едва поспевала за ним. У цепочки стоящих в оцеплении бойцов ОМОНа Гордеев остановился и развернул ее лицом внутрь периметра.
– Мне нужен человек по фамилии Гордеев.
– Сева? Зачем?
– Он был с ними. Он многое может прояснить. Официально он недоступен, но я должен взять у него интервью!
Она вырвалась, отскочила.
– Ты – ненормальный! Есть для тебя что-нибудь святое в этой жизни, кроме рейтинга?! Пиарься! Я тебе не помощник!
– Еще как помогать будешь! – с холодной, самоуверенной ухмылкой пообещал он. – Больше двух месяцев прошло с момента теракта на Дубровке, но сто тридцать погибших ни силовиков, ни политиков ничему не научили. Сегодня вновь бандиты будут выдвигать требования, а власть – устраивать истерики. Провал со спасением заложников обзовут «спецназовской драмой в силу принятия ряда неправильных управленческих решений». Только заложников это не вернет! Сейчас в эфире только общие фразы. Вроде бы что-то произошло, а может быть и нет. Не стоит волноваться. Новый год все-таки! Какая ерунда – четыре жизни. «Мы будем держать вас в курсе событий…» – это все, что большинство из нас может сказать! К дьяволу общие фразы! – Ведищев сорвался на крик. – Надо, чтобы трагедия четверых стала личной трагедией каждого гражданина этой страны, от кухарки до президента! Надо взорвать общественное мнение к чертовой матери! Чтобы каждая кабинетная крыса поняла, что за ее решением следит вся страна и вся страна его оценивает и промаха не простит! Что такой «победы», как на Дубровке, силовикам мы больше не позволим! Ты поняла меня?!
Алина кивнула.
– Сережа… Я…
– Гордеева ищи!
Было много суетящихся в кольце оцепления людей, они сновали среди спецмашин, спускались в канализационные люки и поднимались на поверхность, но Гордеева нигде не было.
– Если увидишь его, сразу беги к нему, кричи, что ты его жена. Дайте, мол, минутку с мужем пообщаться. Только на окрик оцепления не останавливайся. Поняла?!
