Евгений Сухов - Бубновый туз
Взяв девичьи пальцы в свою ладонь, пахан восторженно улыбнулся.
— Какая необыкновенная кожа! — Повернувшись к жиганам, он добавил: — Я в жизни не встречал более нежной и тонкой кожи, чем эта.
— Вы преувеличиваете.
— Поверь мне, милая, ведь я подержал в своих руках немало барышень… Ну чего же ты стоишь, дай я тебя раздену! Давай поухаживаю за тобой.
— Ой, как-то неловко, — смущенно протянула девушка, расстегивая пальто.
— А ты не стесняйся, Аглая, здесь все свои. Ты попала к друзьям, детка.
— Эй, Варвара, — крикнул Кирьян в глубину квартиры. — Дивчина замерзла, давай самогонку неси, пускай согреется.
— Несу, несу! — выскочила из соседней комнаты маханша, держа в руках поднос, на котором стояла бутыль самогонки, пустой стакан, лежали мелко нарезанные ломтики соленого огурца и краюха хлеба.
— До дна, девонька, пей! — ласково приказал Курахин. — Таков у нас обычай. Пьешь, значит, наша. А нет, — он развел руками, — не сойдемся. Ну так как?
— Как же мне быть? — перевела Аглая взгляд на Гаврилу. — Я ведь совсем непьющая.
Гаврила окончательно помрачнел, на Кирьяна он старался не смотреть. Но отказываться здесь не полагалось.
— А мы все здесь непьющие, девонька, — поддержал Кирьяна Егор Копыто. — Но если настроение хорошее, так отчего же не выпить?
— Если только самую малость, — сдалась Аглая.
Кирьян налил в стакан самогонки и протянул его девушке. Взяв стакан, она слегка пригубила едкую жидкость.
— Так у нас не полагается, — запротестовал Фартовый, — только до дна!
— Ну хорошо, — выдохнув, барышня в несколько глотков выпила самогон. — У-уф, — отчаянно замахала она руками. — Какой же он крепкий!
— А огурчик-то для чего! — предложил Кирьян. — Хрусти, моя радость, хрусти, вот так, милая!.. Дай, я тебя расцелую. Ой какая ты сладенькая! Гаврила, ты не возражаешь? — Жиган только кисловато скривился. Попробуй тут возрази! — Он не возражает. Он славный малый. Давайте барышню на самое почетное место посадим. Я сам за ней поухаживаю. Я думал, Гаврюха, что ты у нас монах, а ты вон с какой девонькой заявился!
Взяв девушку за руку, Кирьян под одобрительные возгласы жиганов повел ее к столу. Кому не было весело, так это Гавриле — набычившись, он посматривал на Аглаю, которая уже не скрывала своего явного расположения к Кирьяну, — захмелевшая и раскрасневшаяся, она откровенно прижималась к нему, не замечая собственного не очень скромного поведения. Кирьян лапал девку за бедра, прижимал ее к себе и так присасывался к ее губам, словно хотел высосать из нее душу.
Гаврила наливался самогоном, все более мрачнея.
В разгар застолья Кирьян неожиданно поднялся и, отозвав Гаврилу в сторону, спросил:
— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…
— Знаю, Кирьян.
— Но пойми меня правильно, времена нынче суровые… Короче, так, гони должок!
— Какой еще должок? — опешил Гаврила, начиная понемногу трезветь.
— А те полтора миллиона, что ты мне в буру проиграл!
Кирьян и Гаврила стояли в стороне, на них не обращали внимания. За столом продолжалось веселье, и Гаврила, глядя из-за плеча на Аглаю, с раздражением отметил, что барышня совсем освоилась и теперь держалась с жиганами по-свойски.
Проглотив горький ком, он угрюмо сказал:
— Так ты же вчера сказал, что пару недель обождать можешь.
— За это время много чего изменилось, — тяжко вздохнул Кирьян. — Деньги нужны позарез!
— У меня сейчас нет, — потухшим голосом сказал Гаврила, стараясь не смотреть на пахана.
— Меня это не интересует, — жестко ответил Кирьян. — У тебя и в тот раз не было. Чего же ты без денег играл?
— Кирьян, ведь свои же.
— А мне что свои, что чужие! — отрезал Кирьян. — Карты есть карты! Деньги должны быть сегодня вечером или в крайнем случае завтра. Может, ты позабыл, что бывает с должниками?
— Не позабыл… Хотя бы недельку подождал, тут мне наколку одну хорошую дали, товар возьму и обязательно рассчитаюсь.
— Ты, похоже, не понимаешь, щегол, — в голосе Кирьяна послышались угрожающие нотки. — Деньги мне нужны сейчас!
Свидетелями проигрыша Гаврилы было четыре человека — весьма уважаемые люди. Вчера, оставшись наедине с Фартовым, Гаврила со смущенной улыбкой хотел было просить Кирьяна об отсрочке долга, но тот, видно, почувствовав его настроение, заговорил сам, сказав, чтобы с деньгами Гаврила не торопился.
Жиганы как раз любили Кирьяна за великодушие. Тем неожиданнее для Гаврилы было его поведение. Видно, пахан, перебрав самогона, неожиданно вспомнил о долге.
Фартовому достаточно было сказать, что пахану не возвращают карточного долга, как жиганы пустят Гарилу на молотки. Даже если после жиганского суда он останется в живых, то его, опозоренного, вряд ли примет самая захудалая банда, да и в любую малину он больше не ходок.
— Не надо… Может, как-то договоримся.
Курахин хмыкнул:
— Что мы с тобой на базаре, что ли? — Неожиданно его лицо приняло задумчивое выражение. — Знаешь, а есть выход. Давай сделаем вот что: ты мне отдаешь Аглаю, и мы с тобой в расчете.
Лицо Гаврилы застыло в болезненной гримасе.
— Кирьян, тут такое дело… Мы с ней… как это… Ну жених и невеста…
Кирьян громко засмеялся. Согнувшись, он весело хохотал, обращая на себя внимание присутствующих, а отсмеявшись, выдавил сквозь стиснутые зубы:
— Жизнь — это такая вещь… Сегодня она тебе невеста, а завтра шалава подзаборная… Ну так как?
— Кирьян, она моя, я с ней пришел…
— Вот что значит благодарность! Когда тебе плохо было, ты к кому пришел? Ко мне! Что ты сказал? Кирьян, укрой меня, у меня фараоны на хвосте. А Кирьян что сделал? Он тебя укрыл, хату тебе нашел подходящую, а еще и бабу подогнал, чтобы не так скучно было. Как же ее звали? — Лицо Кирьяна приняло задумчивое выражение. — Нина, кажется… Хочу тебе сказать, эта бабонька сначала была моя, а я тебе ее передал. И знаешь, не пожалел! Все для лучшего друга. Не забыл?
— Нет, — угрюмо произнес Гаврюха, — но сейчас ведь другое дело…
— Какое другое? — удивился Фартовый. — У нас других дел не бывает. Потом ты мне сказал: Кирьян, я на мели, не мог бы ты меня с собой на дело взять? Помнишь, что я тебе ответил?
— Сказал, что возьмешь.
— Верно. Потом ты сказал, что опять нуждаешься в хрустах, что у тебя карточный должок имеется. А когда мы нэпмана одного обчистили, я тебе еще от своей доли отстегнул! Помнишь, сколько мы тогда взяли? Десять миллионов! Три из них были твоими. А нас пятеро было. Арифметика нехитрая.
— Кирьян, я с ней пришел…
— Да что ты все заладил — с ней да с ней! Я тебя не на характер беру, марьяж раскладываю. Или ты думаешь, что со мной в пику можно жить?
— Вовсе нет, Кирьян, чего искры-то метать…
— А может, у Аглаи твоей спросим — с кем она хочет остаться?
— Не надо…
— Ты совсем не знаешь свою ляльку. Посмотри, как она веселится. Девка попала туда, куда нужно, она своя здесь!
— Нет, она моя!
— Тогда чего она у меня на коленях прыгала? А может, ей все-таки Кирьян нужен?!
Отвернувшись, Гаврила молчал. В словах пахана была правда. Сейчас Аглая обязана была находиться рядом с ним и преданной собачонкой заглядывать любимому в лицо, а вместо этого она хлещет самогонку и любезничает с жиганами.
Рука «ивана» легла на плечо Гаврилы. Следовало бы сбросить цепкие пальцы, вот только мужества для такого поступка не хватало.
— Ты мне еще спасибо за это скажешь, Гаврюха. Хорошую бабу от лахудры всегда отличить можно, для этого ей надо самогонки налить! Сегодня она со мной, а завтра к Прыщу в койку прыгнет, — показал Фартовый на карлика с большой головой. Польщенный вниманием пахана, тот широко улыбнулся, показав почерневшие осколки зубов.
— Не то ты говоришь, Кирьян.
— Может быть, и не то, а только чего же нам из-за бабы ссориться? Впереди нас такие дела ждут!
— Это глухой форшмак, — уныло протянул Гаврила.
— Пустое, ты же сам сказал, что мы свои. Ну так что, договорились? — протянул Фартовый ладонь.
— Лады, — не без усилия выдавил Гаврила, пожимая протянутую руку.
— Ну вот и славно. Эх, завидую я тебе, Гаврила! — с восторгом воскликнул Курахин. — И с карточным долгом расплатился, и от бабы избавился! Ну ты хитрец, однако… Вот скажи мне, Гаврюха, ты специально это подстроил, чтобы на деньги меня развести? — Гаврила чуть повел плечом, пытаясь освободиться от объятия «ивана». — Ладно-ладно, пошутил я, не обижайся.
— Прогуляюсь я, — угрюмо сказал жиган. — Что-то здесь жарковато.
— Прогуляйся, — понимающе поддержал Гаврилу Фартовый. И, чуть скривив губы, добавил: — Только не шастай по подворотням, а то зацапают!
Кирьян вернулся к столу, уверенно обнял Аглаю за талию. Теперь ему уже ничто не помешает. Формальности были соблюдены. Что ж, и Гаврилу он попробовал на крепость. Пусть парень знает, с кем имеет дело. Научится переламывать себя — настоящим жиганом станет. А Фартового укусить у него еще зубы не выросли. Братва мигом на пики поставит.
