Юлия Латынина - Охота на изюбря
— Ее не будет некоторое время на кафедре, — ответили ему, — звоните домой.
— Извините, я звонил домой, там никого нет. Мне очень срочно нужно ее разыскать. Может быть, вы подскажете телефон какой-нибудь подруги?
— А кто, собственно, ее спрашивает?
— Вы меня не знаете, меня зовут Извольский…
— Вот как раз с Извольским-то она велела вообще не говорить, — мстительно заявил женский голос, — и всем велела не говорить. Ясно?
И в трубке послышались короткие гудки.
Извольский в бешенстве влепил кулаком по столу. Нашла время выдрючиваться!
Конечно, можно было снять трубку, позвать Черя-гу и попросить его найти Иру. Вряд ли двадцатипятилетняя преподавательница кафедры истории спряталась так, чтобы профессиональная служба безопасности не разыскала ее к концу дня. А что сказать Черяге? Нет, что он подумает, когда услышит, что после ночи, проведенной в квартире дамы, дама сбежала от Извольского в неизвестном направлении? Посмотрит своими васильковыми глазами и скажет тихо, но твердо: «Слава, тебе не пора сходить к врачу?» Черт бы побрал жизнь, в которой ты даже пончик не можешь съесть, чтобы об этом не доложили двум банкам и пятерым конкурентам…
Хуже всего было то, что Иру надо было найти не только потому, что Слябу было страшно представить без нее сегодняшнюю ночь и все остальные ночи. Вокруг комбината начиналось что-то непонятное. Извольский не соврал — соединенной мощи банка и АМК хватило бы, чтобы додавить долголаптевских бандитов. Но банку — точнее, его председателю Александру Арбатову, — совершенно очевидно было плевать на собственно восемнадцать миллионов долларов. Он хотел получить эти деньги именно с АМК. Любым способом. Хоть горячим катаньем, хоть холодным. И совершенно не исключался, к примеру, такой способ: банк увозит Ирину и ласково намекает, что не стоит Извольскому опротестовывать иск. Разумеется, как все, что касается прямой уголовщины, это делается не своими руками. А руками каких-нибудь измайловских, солнцевских или тех же долголаптевских. И понятно, что в таком случае Извольский покорно восемнадцать миллионов выкладывает, а люди начинают шептаться, что директор АМК совсем раскис и его только ленивый не имеет. А это плохо для деловой репутации, когда про тебя такое шепчут, потому что у других тоже возникает соблазн пожрать на халяву.
А между тем следовало полагать, что банк про Ирину знает. У Извольского не было сомнения, что за ним следили в принципе, и байка о том, как во время кризиса с кредитом и покупкой в частную собственность ядерной электростанции генеральный директор АМК отправился в Московский государственный университет слушать лекцию по истории, наверняка уже стала достоянием общественности.
Что бы там ни подумала эта девчонка, в полночь сбежавшая из собственной квартиры, а история для Извольского была совершенно исключительная и невероятная, и любое заинтересованное лицо могло решить, что к героине этой истории следует присмотреться поближе.
Было пять часов вечера, когда в кабинет пожилого человека с водянистыми глазами, того самого, который беседовал с Ковалем насчет Лося и кредита, протиснулся средних лет мужик в кожаной водительской куртке.
— Иннокентий Михайлович, вызывали?
— Да. Как успехи?
— Да я вам уже докладывал…
— Доложи подробней. За вчерашний день.
— Объект появился на работе в девять ноль пять. В девять пятьдесят уехал в «Атомэнерго». На Ордынке провел час, в одиннадцать тридцать вернулся на Наметкина. В двенадцать тридцать без сопровождения уехал в Московский государственный университет.
— Куда? — удивленно переспросил Иннокентий Михайлович.
— В МГУ… — растерянно сказал парень. — Там такие два корпуса здоровых слева от главного входа, так он в первый пошел. Через два часа покинул здание со спутницей, фотографии мы сняли, поехал в «Ленкоран», там отобедал, девушку привез в офис. Из офиса поехал на встречу в банк, а девушку отвезли в университет на красной «тойоте». «Тойота» была куплена позавчера вечером лично объектом на имя Ирины Денисовой. По возвращении из банка до десяти пятнадцати находился в офисе, потом с охранником поехал в Выхино, улица Каменецкого, дом пять, район новостроек. Денисова прописана в сто пятнадцатой квартире, на девятом этаже. Охранник уехал на метро, сам объект остался в квартире. В двенадцать сорок Денисова покинула квартиру, с собой несла одну большую сумку, в сумке была кошка.
— Откуда это известно? Шофер поколебался.
— Мы решили, что происходит что-то необычное. Я сказал Пете проследить за Денисовой. Он пошел за ней, она села в метро, он сел напротив. В метро она вынула кошку из сумки, погладила и заплакала. Вообще казалась очень расстроенной. Доехала до центра, вышла на станции «Пушкинская», вошла в подъезд дома номер сорок пять по Большой Бронной. Через пять минут на четвертом этаже дома зажегся свет. Петя сообщил мне, я рассудил, что женщина будет там до утра, и приказал возвращаться.
Человек с водянистыми глазами подумал.
— Ты сказал, «тойота» была куплена на имя Денисовой?
— Так указано в техпаспорте.
— А поехала она на метро?
— Да. «Тойота» осталась во дворе.
— Кто проживает на четвертом этаже дома на Большой Бронной? — спросил человек с водянистыми глазами.
Шофер пожал плечами.
— Мы не занимались этим вопросом.
— Почему?
— Иннокентий Михайлович, ну какой это имеет смысл? Если девка от него убежала…
— Если генеральный директор пятого по величине в мире меткомбината после переговоров, на которых с него требуют восемнадцать миллионов долларов, отправляется на лекцию в МГУ, это обязательно имеет смысл, — ровным голосом сказал Иннокентий Михайлович. — Выясните, кому принадлежит квартира на Большой Бронной и где Денисова. У тебя все?
— Еще за ним следили.
— Кто?
— Ребята на белой «пятерке». Принадлежит детективному агентству «Сентябрь». Пара бывших ментов, специализируются на слежке за неверными женами. Дешевки.
— Они тоже следили за девушкой?
— Нет. Остались у дома. Уехали утром за Извольским. Можно на них надавить и узнать имя заказчика.
— Отставить, — покачал головой Иннокентий Михайлович.
Получив от Коваля приказ следить за Извольским, Витя Камаз особо не мудрствовал. Ребят в бригаде было достаточно мало, и они были заняты важным делом укрепления авторитета бригады, а именно — выбиванием дани из приподнявших было голову владельцев прикрученных точек.
За прошедшие три дня имел место целый ряд неприятных инцидентов, связанных, как полагал Камаз, не столько с безвременной смертью прежнего бригадира, сколько с жалкими результатами железнодорожной разборки. О том, как офоршмачился Камаз, «забив стрелку вертушке», знала уже чуть не вся Москва. А узнав, бросилась отбирать точки.
Вите Камазу пришлось вести себя нагло и жестко. На следующий же день на одной из стрелок, забитой в приличном на вид ресторанчике, Витя хладнокровно сунул в печень собеседника тонкий и широкий нож, а ребята его повыхватывали волыны и повышибали довольно много стекол и мозгов. За Камазом мгновенно, словно вспыхнувшая от спички бензоколонка, укрепилась слава «беспределыцика», и слишком многие убедились, что если Камаз получил по мозгам от металлургического Левиафана — это еще не повод думать, будто он не справится с любой из московских бригад.
Тем не менее отвлекать в таких условиях силы на слежку за Извольским было бы глупо, не говоря уже о том, что слежка вышла бы непрофессиональной и Извольский ее мгновенно бы засек. Поэтому Камаз, недолго думая, нанял парочку бывших ментов из охранного агентства, сильно сомневаясь в полезности всего предприятия: ну какие, в самом деле, новые черты в характере директора можно обнаружить, отследив его перемещения из Белого Дома в ресторан «Максим» и обратно?
Но слежка дала крайне неожиданные результаты: детективы известили, что после встречи в РАО и до встречи в «Росторгбанке» директор поехал… в Московский государственный университет, на исторический факультет. Поскольку заподозрить Извольского в желании получить третье — историческое — образование было трудно, то, очевидно, дело было не в том, что Вячеславу Аркадьевичу приспичило узнать о взаимоотношениях гвельфов и гибеллинов, обстоятельствах воцарения на византийском троне Льва Исавра или тому подобных вещах, — а в девице, которая отправилась обедать с ним в ресторан «Ленкоран» и которой была торжественно вручена новая «тойота». Детектив представил Камазу фотографию девицы, и Камаз сразу просек то, что отсутствовало в докладе мента. Девица была на удивление плохо одета, джинсы и китайские кроссовки с вещевого рынка явно не соответствовали статусу любовницы Ахтарского хана, и объяснение тому могло быть одно — гендиректор еще не успел закидать красавицу подарками.
Тем удивительнее было следующее известие: Извольский приехал к девице в тот же день, на ночь глядя, а буквально через час после его приезда девица выскочила из подъезда, как ошпаренная, с одной не очень большой сумкой и, не взглянув даже на подаренную «тойоту», полетела к метро. Ленивые сыщики, еще на своей ментовской службе привыкшие работать от забора и до обеда, за девицей не проследили, и куда она делась — было неизвестно.
