KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Боевик » Дино Диноев - Учитель афганского

Дино Диноев - Учитель афганского

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Дино Диноев, "Учитель афганского" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Что вы обо всем этом думаете? — поинтересовался Генри, хотя на самом деле, ему было глубоко наплевать, что думает один абориген о деле другого аборигена.

— Почему вы не даете этому ход? Судя по всему, дело идет о серьезном преступлении.

Генри так и не понял, издевается тот над ним или говорит серьезно. За это он его и не любил. Мелькнула идея сознаться, что он даст делу ход только после того, как отночует девушку Шипилина без презерватива, накачает ее спермой по самые уши и устроит золотой дождь. Кстати, все это можно заснять на видео и показать медведю, упрятав в камеру понадежнее. Обоим медведям. Старому и молодому. Генри вспомнил, что вызвал старого пердуна отнюдь не из желания похвастаться, как он трахает его соплеменниц.

— Где документы? — спросил он.

— Вот! — дед указал на лежащее перед ним дело об избиении куратора.

— Не притворяйтесь, что не поняли о каком деле идет речь. С чем вы сегодня ездили к генералу Адамову. Адамов приказал передать его мне.

— Не понимаю, о чем вы?

Гот нарочито вздохнул.

— Вы сколько лет отдали службе, сэр?

— 22.

— Награды имеете?

— У меня 8 медалей и 2 ордена.

— Ордена за что?

— За участие в антитеррористических операциях. Имею ранение.

— Антитеррористические операции это благородно. Зачем же вы говорите неправду? Можете не отвечать, вы выгораживаете Шипилина.

— Я никого не выгораживаю, потому что в деле, о котором вы спрашиваете, говорится о покушении на сотрудника милиции и о том, что заказчик преступления находится в этих стенах.

— Я сниму с вас погоны, подполковник и уволю без пенсии.

Зажарский побагровел.

— Это не вам решать! Мои погоны кровью заработаны.

— Не знаю и не хочу знать, чем здесь у вас погоны зарабатывают. Вы трус!

Зажарский резко встал, уронив стул.

— За такие слова я мог бы вызвать вас на офицерский суд чести, но не вызову, потому что вы не офицер.

— Я могу показать удостоверение офицера, — услужливо проговорил Гот.

— Я подаю в отставку!

— Ваше право. Вы ведь старый человек. У нас в Америке даже генералы сдают кросс. Вы сможете пробежать хотя бы сто метров, подполковник?

— Вы что издеваетесь над моим возрастом? Вы тоже когда-нибудь состаритесь.

— Издеваюсь? Помилуй бог!

— Нам не о чем больше разговаривать!

Зажарский направился к двери и неожиданно обнаружил, что та заперта.

— Извините, ради Бога, сэр, это я закрыл, — потупился Гот.

Он достал из кармана связку и, поигрывая ею, подошел. Стоило Зажарскому отвлечься на связку, как он расчетливо ударил старого человека носком туфли в коленную чашечку.

Зажарский громко вскрикнул и грузно упал на колени. Если бы он был лет на 20 моложе, он бы сразу вскочил обратно, но теперь он мог лишь смотреть на возвышающегося над ним молодого ярого соперника.

Гот бил старика долго. Сначала кулаком по лицу. Не мог отказать себе в удовольствии. Его лицо было слишком умным, и особый кайф было врезать по нему кулаком. Американец и врезал. Раз, другой, третий.

Старый пердун стал заваливаться, тогда Гот заботливо придержал его свободной рукой. Кожа у подполковника оказалась неприятно холодной и влажной, а ухо толстое и с трудом гнущееся.

Поначалу куратор особо не разбирал, куда бьет, зато потом стал выцеливать каждый удар. Заметив, что старик болезненно реагирует на удары в район глаз и бровей, он бил туда. Попробовал дать по зубам, но сразу выбил вставную челюсть, да ив старческих слюнях перепачкался.

Неизвестно, сколько бы он обрабатывал старику лицо, если бы тот неожиданно не кашлянул в него кровью. Плевок угодил на белоснежную рубашку. Гот с негодованием отшвырнул старика. Тот ударился головой об пол, породив вокруг головы ореол из рубиновых капель.

Гот подумал, не переусердствовал ли он, но мысль сразу затерялась на периферии сознания, когда он увидел, что пятно на сорочке расплылось до неприличных размеров. У куратора в кабинете имелась запасная, и он часто принимал душ в течение дня. Привычка, над которой потешались аборигены. Варвары.

Куратора снял рубашку, оголив мускулистый потный торс и оставшись доволен своим физическим состоянием. Закинув испорченную сорочку в платяной шкаф, он застегивал новую, когда увидел, что старик лезет рукой во внутренний карман. Пистолет! Мелькнула истошная мысль. Гот подбежал и, так получилось, с разбегу со всего маху приложил допрашиваемого ногой в голову. Ну, чисто пенальти в соккер забил!

Старик кувыркнулся на бок, голова с неживым стуком ударилась сначала об стену, потом об пол. Гот подскочил, полез в карман. Пистолета не обнаружил, лишь пузырек с нитроглицерином.

— Бич! — он швырнул пилюлю в лицо старику.

Тот даже не отвернулся, продолжая смотреть одним глазом. Второй был залит кровью.

— Чего уставился? — спросил Гот. — Где документы, старый идиот? Сейчас отдохну, и будет тебе второй акт!

— За меня отомстят, — произнес старик.

Куратор расхохотался. Оказывается, он был сильно напряжен, теперь нервы отпустили. Он был чрезвычайно доволен собой. Да плевать на эти документы, зато как он приложил этого умника!

Смех его резко оборвался, когда смотрящий на него глаз подернулся мутной пленкой, остекленел. Кожа куратора покрылась мурашками, он словно впитал в себя чужую смерть.

Надо бы отвернуться, но мертвый глаз не отпускал, высвечивал его словно прожектор.

Вечерняя молитва

Моджахеды молились.

Несмотря на то, что это были матерые волки, долго воевавшие и погубившие немало людей, среди которых были не столько солдаты, но и женщины, старики и дети, несмотря на все это, они были верующими, глубоко набожными людьми.

Самое нелепое, что они считали своими врагами людей, тоже верующих в Аллаха. И моджахеды и талибы дрались насмерть, чтобы отстоять свое право называться наиболее верными последователями Всеотца.

Мужчины расстелили коврики, которые всегда носили в сумах рядом с патронами, и припали к ним ниц.

Максуд молился в самом первом ряду, напротив муллы, зычно выкрикивающего слова молитвы.

Вечерело, и в застоялом воздухе прощально скользили лучи скрывающегося за утесами солнца. Это была последняя, пятая, молитва за день.

Среди моджахедов затерялся маленький тщедушный пуштун по имени Илаир. Вся его семья погибла еще в войну с шурави, и единственное, что помогло пуштуну выстоять, это была вера в Бога.

Всякий раз во время молитвы он испытывал настоящий религиозный экстаз. Напевные слова муллы входили ему в голову точно невидимые никому солнечные лучи. Они пронзали все его тело: сердце, живот, достигали кончиков рук и ног, заставляя его светиться, словно вселенская лампа. На душе тоже становилось светло и покойно: в такие моменты пуштуну казалось, что вся его семья рядом с ним.

На этот раз что-то было не так. Илаир почувствовал смутное беспокойство. Душа его, готовая как всегда взмыть вослед молитве, вдруг отяжелела, наполнившись сомнениями точно камнями, а потом и вовсе уперлась в нечто в небесах, словно Проклятая долина была накрыта сверху гигантской крышкой.

Пуштун вспомнил, как любил в детстве говорить старшему брату, раздавленному впоследствии русским танком вместе с остальной семьей внутри старенького дома, где они все пытались спастись, контуженным шурави-танкистом:

— Наш мир это большой казан с пловом, а небо это закрытая сверху крышка.

Как он смеялся тогда, и как давно это было.

Сказанные когда-то слова приобрели особый смысл, и ему вдруг показалось, что люди на самом деле находятся в некоем гигантском казане, и кто-то только и ждет момента, чтобы приготовить из них удобоваримое блюдо.

Мулла закончил читать, характерным движением огладив бородку, и моджахеды поднялись с колен.

Максуд, сопровождаемый Саламом и Покчой, подошел к истукану, рассматривая план.

— Они направились к моему золоту, — безапеляционно заявил он, сразу представив дело так, чтобы никто ни капли не усомнился в его неотьемлимых правах на золото, и указал на план кинжалом. — Они идут по руслу, глупые бараны. Мы же сделаем так, — острое лезвие звучно чиркнуло по каменной груди, оставляя сверкающую царапину и напрямую соединяя две соседние извилины русла. — Срежем путь и встретим их там, где они нас не ждут.

Моджахеды, привыкшие за много лет непрерывной войны сначала с шурави, потом с талибами, к походной жизни, не предполагавшей долгих сборов, споро собрались, водрузив на себя автоматы, пулеметы, гранатометы, мешки с гранатами и крупнокалиберными патронами и, перевалив за берег, быстро углубились в долину.

Они были слишком заняты, чтобы обратить внимание на заунывный скрип, с которым голова каменного истукана повернулась книзу, и он посмотрел на свежую царапину на своей груди. Видно он остался недоволен увиденным, так как каменная рука тяжело оторвалась от грунта, после чего была поднесена к груди и затерла след максудовского кинжала, сопровождая действие шумом мельничных жерновов. Сделав дело, истукан уронил руку в прежнее положение, не делая даже попытки ослабить последовавший удар.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*