Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны
Впрочем, выяснить это – проще простого.
Начав с ближайшего номера, террорист принялся стучаться во все двери. Откликнувшемуся постояльцу он тут же вручал какой-нибудь яркий рекламный проспект, выуживая его из своей макулатуры.
Из-за двери номера 1013 недовольно спросили: «Кто это?»
– Почта.
– Оставьте под дверью.
– Я должен вручить пакет лично, иначе могущественный генеральный почтмейстер будет считать корреспонденцию недоставленной.
– На чье имя почта?
– Я должен посмотреть. Минуточку, – отозвался Фарук, притворившись невеждой. – Ах, вот оно. У меня заказное письмо для Абир Гхулы. Есть тут Абир Гхула?
– Сейчас посмотрю.
– Спасибо, – широко улыбаясь, ответил террорист. Проверяют! Конечно, надо же соблюсти осторожность.
Внезапно дверь открылась, оттуда появилась чья-то рука, схватила Фарука за горло и с ошеломляющей быстротой втащила его в номер. В следующее мгновение его припечатали спиной к стене.
Тогда Фарук потянулся в сумку за припрятанным там «узи». Едва ему удалось нащупать приклад автомата, как вдруг вокруг руки негодяя сомкнулись чьи-то пальцы. Боль была такая, что перед его глазами поплыли красные круги.
Фарук отчаянно завопил.
В следующую секунду противник ослабил стальную хватку, и красная пелена спала с глаз бедняги. Он взглянул на свою правую руку.
Что удивительно – она не кровоточила. А Фарук-то думал, что красный туман перед глазами – это его кровь. Все оказалось совсем не так. Рука на самом деле была совершенно черной. И пальцы почему-то торчали в разные стороны – точно так же, как детали автомата.
К тому моменту, когда перед Фаруком появилось лицо нападавшего, он так и не успел понять, что произошло с ним и с его «узи».
Противник казался очень бледным, а глаза невероятно холодными.
– «Посланники Мохаммеда»? – спросил он.
– Ни «да», ни «нет», – ответил террорист.
– Значит, «да», – послышался откуда-то снизу скрипучий голос.
И Фарук увидел рядом с собой одетого в траур маленького азиата, сморщенное лицо которого напоминало обезьяну.
– Меня зовут Патрик О'Мекка, – проговорил мусульманин.
– Он мавр, – сказал азиат.
– По правде говоря, я черный ирландец.
– У него нехорошие глаза, – продолжил «малыш».
– Пока мы не выбили из тебя дух, – произнес бледный детина, – скажи, на кого ты работаешь?
– На почтовую службу, конечно. Разве вы не видите мою почтенную и уважаемую форму?
Стальные пальцы вновь сомкнулись вокруг его руки.
На сей раз боль отдалась в желудке, и Фарук снова завопил как резаный.
– Еще раз спрашиваю: кто послал тебя уничтожить Абир Гхулу?
– Глухой.
– Глухой Мулла?
– Да, да, – прошептал Фарук. – Именно он.
– Глухой Мулла сидит в одиночной камере.
– Глухой Мулла умнее неверных. Он ходит, где хочет, дышит чистым воздухом и ест пищу халаль, которой его лишили те, кто якобы его захватил.
– В последний раз спрашиваю: кто приказал тебе явиться в этот отель?
– Глухой Мулла.
– Ты его видел?
– Во плоти.
– Когда и где?
– Много месяцев назад, в мечети Джерси-Сити. Хотя Мулла сидел за пуленепробиваемой перегородкой, это, несомненно, был он. Клянусь Священной Бородой!
Мужчина с черепом мертвеца обернулся к азиату:
– Как тебе это нравится?
– Он не врет.
– Я не вру. Теперь я должен убить и умереть.
– Ты умрешь, но убивать не будешь.
– Мне нельзя умирать, не расправившись с еретичкой.
– Она спит и не готова к тому, чтобы ее сейчас убили, – абсолютно серьезным тоном произнес американец, хотя слова его звучали более чем нелепо.
– Тогда я отказываюсь приносить себя в жертву.
– Все так говорят, – отозвался неверный и потащил Фарука в прямоугольный коридор, к невысокой стене, отделявшей его от колодца.
– Что вы собираетесь делать? – испугался террорист.
– Я – ничего. А вот ты намерен совершить самоубийство.
– С радостью. Если вы привяжете к моим ногам Абир Гхулу.
– Сегодня веревка в дефиците, – отозвался неверный и посмотрел вниз. – Не здесь, – пробормотал он.
– Вот и хорошо. Я не готов умереть прямо сейчас.
Однако радовался Фарук недолго – неверный потащил его за угол на другую площадку.
– Вот то, что надо, – сказал американец, посмотрев вниз.
– Странно, а чем там было плохо? – поинтересовался Фарук.
– Потому что внизу ресторан, и я не хочу, чтобы ты свалился кому-нибудь прямо в тарелку.
– Я не против прихватить с собой на тот свет парочку неверных.
– А я против.
И хотя неверный с широкими запястьями был худ и с виду не подходил для выполнения такой задачи, он легко поднял Патрика О'Мекку, урожденного Фарука Шаззама, и перекинул его через барьер.
– У тебя еще есть время передумать и принять ислам, – с надеждой произнес мусульманин.
– Нет у меня времени, – отозвался неверный и отпустил его.
Все оказалось не так уж страшно. Фарук летел, наслаждаясь скоростью, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле и испытывая наслаждение от свободного полета.
Ударившись о паркетный пол, тело Фарука мгновенно превратилось в мешок из крови, мозгов и костей, на вид чересчур плоский и удивительно маленький для взрослого человека.
Он умер с улыбкой ожидания на лице.
* * *Когда внизу послышались крики, Римо, закрыв дверь, произнес:
– Думаю, «самоубийство» заставит ребят из ФБР ужесточить меры безопасности.
– Им еще работать и работать, – откликнулся Чиун, который смотрел передачу местного телеканала на корейском языке. – Одного они уже пропустили.
На постели зашевелилась Абир Гхула. Она как кошка изогнулась сначала в одну сторону, затем в другую. Голубые покрывала соскользнули на пол, обнажив ее стройное тело, и точеная рука женщины свесилась вниз.
Когда раздалось мурлыканье, предвещавшее полное пробуждение, Римо указал на запястье Абир и обратился к Чиуну:
– Теперь твоя очередь.
– Я подожду, – отозвался мастер Синанджу, не отрывая глаз от экрана. – Вполне вероятно, что «Посланники Мохаммеда» преуспеют в своих попытках, и я сумею избежать бесчестья.
– Вряд ли.
– Пять минут можно и подождать.
* * *Доктор Харолд В. Смит поднял трубку после первого же звонка. Звонил голубой телефон.
– Да, Римо?
– ПМ только что сделали еще одну попытку.
– Вы допросили убийцу?
– Я бы не стал оказывать ему такую честь, называя громким словом «убийца», – отозвался Римо. – Но тем не менее – да, допросил. Он был одет как почтальон. Однако сумел как-то пробраться сквозь цепь охраны ФБР, плюс миновал боксерок из НОЖ.
– Дальше.
– Он поклялся бородой Аллаха, что ими руководит Глухой Мулла.
– Неизвестно, есть ли у Аллаха борода. Вы говорите о Пророке.
– Он клялся, что говорит правду. Чтобы преподать урок ФБР, мы избавились от него, как только закончили разговор. Короче говоря, ждите сообщений об очередном самоубийстве почтового служащего.
– Они так просто не сдадутся, – предупредил Смит.
– Вы пока разберитесь с Глухим Муллой. Что-то здесь не то.
– По всей видимости.
– Если эти люди служат Глухому Мулле, то почему они не требуют его освобождения, а суетятся исключительно вокруг ближневосточной версии Беллы Абзуг?
– Да, что-то неладно. Я постараюсь разобраться и свяжусь с вами.
– Быстро это не получится, – хмыкнул Римо.
В трубке вдруг раздалось пронзительное завывание, отдаленно напоминающее плач ливанской женщины на похоронах.
– Что это? – озадаченно спросил Смит.
– Ерунда. Просто Абир Гхула бьется в пароксизмах экстаза.
– А кто?..
– Сейчас очередь Чиуна.
– Вы, конечно, шутите?
И тут послышался знакомый скрипучий голос.
– Смотри, Римо! Видишь, расслаблены. Видишь, рот приоткрыт. Вот как надо доставлять удовольствие женщине.
– Да что там происходит?! – возмутился Харолд В. Смит.
– Просто мы таким вот незатейливым способом избавляем Абир Гхулу от неприятностей, – объяснил Римо.
– Не делайте с ней ничего такого, что могло бы вызвать недовольство Первой леди, – предупредил глава КЮРЕ.
– Я думаю, Первая леди имеет представление о таких вещах, – отозвался Римо и повесил трубку.
* * *По голубому телефону Смит тут же позвонил начальнику федеральной тюрьмы штата Миссури.
– Вас беспокоит помощник старшего специального агента Смит, ФБР, Вашингтон.
– Да, валяйте.
– Нас интересует заключенный номер 96669.
– Ну сколько раз можно вам объяснять? Он под административным арестом. Другими словами, в одиночке.
– Вы можете меня заверить, что он не имеет контактов с внешним миром?
– Поэтому заключение и называется одиночным. Он находится в пустой камере, и при нем ничего нет, кроме несгораемого одеяла и хлопчатобумажной тюремной одежды. Час в день ему отводится на физические упражнения и на то, чтобы помыться – под присмотром вооруженных охранников.
