Фридрих Незнанский - Кто будет президентом, или Достойный преемник
Татьяна снова наморщила лоб, припоминая.
— Когда я вернулась, — продолжила она, — они о чем-то спорили. По крайней мере, разговаривали на повышенных тонах. Тот парень что-то доказывал Максиму, но Максим качал головой. Вот так… — Татьяна нахмурила брови и качнула головой. — Потом я подошла к столику, и они тут же замолчали.
— Максим познакомил вас со своим приятелем? Вы помните его имя?
Татьяна кивнула.
— Помню. У него было такое смешное имя — Устин. Я сначала подумала, что это кличка. Ну, знаете, бывает же такая фамилия — Устинов. Но оказалось, что это настоящее имя — Устин. — Татьяна усмехнулась. — Его мать обожала фильм «Тени исчезают в полдень», а там был такой герой — Устин.
Девушка нервно хохотнула, но тут же прикрыла рот рукой. На глазах у нее выступили слезы.
— Вы думаете, они… — Татьяна сделал усилие и взяла себя в руки. — Вы думаете, Устин его подельник?
— Вполне вероятно. Подобными делами редко занимаются в одиночку. Во-первых, это слишком хлопотно. Во-вторых, слишком опасно. Устин не говорил вам, где живет и чем занимается?
— Нет… Вроде бы не говорил. Хотя… Да, конечно! — Татьяна оживилась. — Я помню. Он говорил что-то о машинах. Жаловался, что сейчас дела у него идут неважно. Что рынок собираются прикрыть.
— Рынок, — повторил Александр Борисович. — Какой именно рынок, не помните?
— Подождите… — Татьяна задумалась. — Что-то такое мелькает в голове… По-моему, это где-то в пригороде… — Она подняла взгляд на Турецкого. — Где-то рядом с городом, не то в Тиховолжске, не то в Предгорном. Точно не могу вспомнить.
— Тиховолжск или Предгорное, — снова повторил Александр Борисович, обдумывая услышанное. — Таня, это все, что вы запомнили?
— Мне кажется, да, — не совсем уверенно произнесла Татьяна. — Ну, еще он сказал, что у него жена беременная. И что он хочет отвезти ее куда-то на Украину. Что там хорошая клиника и стоит недорого. И вроде у нее там родители… Вот теперь вроде все.
— Итак, давайте подытожим, — сказал Александр Борисович. — Приятеля зовут Устин. Он работает на автомобильном рынке где-то в пригороде, предположительно в Тиховолжске или в Предгорном. У него беременная жена, и родом она из Украины. Я ничего не упустил?
— Нет. — Татьяна судорожно сжимала в пальцах сумочку, бросая на Турецкого быстрые взгляды. — Я рассказала вам все, что знала. Теперь я могу идти?
Александр Борисович внимательно на нее посмотрел.
— Мне кажется или вы по-прежнему нервничаете? — тихо спросил он.
— Я нервничаю. Сильно нервничаю. Это вас удивляет? — с вызовом проговорила Татьяна.
Турецкий слегка стушевался. «В самом деле, чего я пристал к девчонке?» — подумал он. И все-таки бывшего «важняка» не покидало ощущение, что секретарша чего-то не договаривает. Что она знает гораздо больше, чем говорит.
— Ну все, — сказала Татьяна, глянув на часики. — Теперь мне точно пора.
Она встала со скамейки. Турецкий тоже поднялся.
— Вас проводить? — спросил он.
Девушка тряхнула волосами.
— Не надо. Сама доберусь. Всего хорошего!
Она повернулась и торопливо зацокала каблучками по асфальту, направляясь к метро. Александр Борисович задумчиво смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду за поворотом. Затем закурил и медленно побрел к остановке автобуса.
19Однако дойти до остановки Турецкий не успел. Рядом с бордюром притормозила машина. Стекло поползло вниз, и незнакомый голос окликнул Александра Борисовича:
— Господин Турецкий, вы не могли бы подойти сюда!
Вообще-то просьба была нагловатая. Однако Александр Борисович давно уже не был таким чувствительным, как в молодости. Дело было важнее амбиций, а посему Турецкий, слегка прихрамывая (уже два дня болел покалеченный сустав), направился к машине.
Остановившись перед машиной, он посмотрел на парня и спросил:
— Вы кто?
Парень усмехнулся, и усмешка сделала его бандитскую физиономию еще более бандитской. Несмотря на уголовную внешность, одет молодой человек был дорого и даже изысканно. Великолепный английский костюм из тонкой шерсти, шелковый галстук, заколотый булавкой с маленьким бриллиантом.
— Я работаю на человека, который хочет с вами поговорить, — сказал парень.
— Хочу ли я с ним поговорить — вот в чем вопрос, — заметил Александр Борисович.
— Захотите, — убежденно сказал парень. — Речь пойдет о Мохове. Хватит кочевряжиться. Забирайтесь в машину и поехали.
Словечко «кочевряжиться» не оскорбило, а позабавило Турецкого.
— Я поеду с вами, — сказал он, — при условии, что после разговора вы отвезете меня в гостиницу.
— Да хоть к черту на свадьбу, — флегматично отозвался парень и смачно сплюнул на асфальт. — Забирайтесь, дверца открыта.
Заинтригованный Турецкий не заставил себя уговаривать. Он влез в салон «мерседеса» и захлопнул дверцу.
— Устроились? — поинтересовался парень. — Можем ехать?
— Можем, — сказал Александр Борисович.
Водитель, тоже молодой человек с еще более криминальной физиономией, но в костюме поплоше и подешевле, мягко тронул машину с места.
— Куда мы едем? — поинтересовался Турецкий, доставая сигарету.
— Домой, — ответил парень в дорогом костюме. Он слегка повернулся и щелчком сбил с плеча невидимую соринку.
— Хороший костюм, — заметил Турецкий, закуривая.
— Мне и самому нравится, — ответил парень. — Сигареткой не угостите?
Турецкий протянул парню сигареты.
— Благодарствую, — сказал тот и прикурил от зажигалки, также протянутой Турецким.
— Может, скажете — к кому мы едем?
— Конечно. — Парень усмехнулся. — К одному человеку. Он хочет с вами поговорить.
— А если бы я отказался ехать с вами?
Парень в дорогом костюме ничего не ответил, а водитель лениво сообщил:
— Такой вариант не рассматривался.
Александр Борисович улыбнулся. Ему все больше нравились эти ребята.
Они ехали около получаса. Наконец машина притормозила и свернула во двор панельной девятиэтажки.
— Второй подъезд, — сказал парень в дорогом костюме.
— Сам знаю, — ответил ему водитель.
Машина остановилась.
— Выходите и поднимайтесь на девятый этаж, — сказал парень в дорогом костюме, повернувшись к Турецкому вполоборота. — Квартира сто шестая. Он вас ждет.
— Один? — уточнил Александр Борисович.
— Кто один? — не понял парень.
— Один поднимусь? Вы со мной разве не пойдете?
Водитель и парень в дорогом костюме переглянулись.
— А тебя что, поддерживать надо, чтобы не упал? — насмешливо поинтересовался парень.
Турецкий понял, что попал впросак, и ничего не сказал, лишь досадливо крякнул в ответ и взялся за ручку дверцы.
— Эй! — окликнул Турецкого парень, когда тот выбрался из машины.
— Что еще?
— Если спросит… Ну, если вдруг разговор зайдет, не говорите, что я курил.
— А что, накажет? — поинтересовался Турецкий.
Парень покачал головой:
— Не. Убьет.
* * *Едва Александр Борисович протянул руку к звонку, как дверь открылась. В прихожей стоял невысокий, худощавый мужчина лет пятидесяти пяти. Одет он был в длинный красный халат и черную тюбетейку. Лицо у мужчины было острое и сухое. Смуглая кожа, острые скулы и такой же острый, небольшой нос выдавали в нем человека восточных кровей. На руках мужчина держал толстого длинношерстного кота с сердитой плоской мордочкой.
— Вот это сервис, — похвалил Турецкий. — Я и позвонить не успел.
— Я вас ждал, — ответил мужчина высоким, хрипловатым голосом. — Входите, Александр Борисович.
Мужчина посторонился, давая Турецкому пройти.
— Можете не разуваться, — сказал он. — Проходите в комнату. Я только что сварил кофе. Налить вам чашку?
— Если не сложно, — сказал Александр Борисович.
Турецкий прошел в комнату, а хозяин квартиры отправился на кухню за кофе. Когда он вернулся, Турецкий сидел в кресле перед низким кофейным столиком и листал автомобильный журнал.
Мужчина поставил на стол поднос с чашками и сказал, кивнув на разворот, который разглядывал Александр Борисович:
— Новая модель «лаборгини». Как вам?
— Было бы странно, если б я сказал, что не нравится. — Турецкий насмешливо дернул уголками губ. — Хотя я лично предпочитаю «ламборджини», — добавил он.
Мужчина в тюбетейке уставился на сыщика холодным, змеиным взглядом, затем чуть качнул головой и засмеялся мелким, рассыпчатым смехом, давая понять, что не обидчив и оценил шутку по достоинству. Когда он ставил поднос, Турецкий заметил, что пальцы его покрыты синими наколками. Судя по всему, мужчина был «авторитетом».
— Я сяду напротив, чтобы мы могли друг друга видеть, — сказал тот и сел в кресло. — Люблю смотреть собеседнику в глаза, — пояснил он. — Не возражаете?
