Синайский мираж - Тамоников Александр Александрович

– …У нас женщины, – сказал Никита Алексею, когда вернулся в яму. – Две молодые, красивые женщины.

– И что же? – не понял Алексей.

– А вот что… – угрюмо произнес Никита. – Послушай, что надумала эта сволочь… этот Ник…

И Никита коротко передал Кудре содержание разговора с Ником. Когда он закончил говорить, Алексей долго молчал. Он был в такой же растерянности, как и Снегов.

– И что будем делать? – спросил он, наконец.

– Не знаю, – ответил Никита, помолчал и повторил: – Не знаю…

Ник же тем временем велел доставить к себе Марину Прокопьеву.

– Буду с вами предельно откровенен, – все тем же сухим голосом произнес он. – Видят небеса, что лично я не хочу этого и всячески стараюсь найти выход из положения, но… Всему причиной ваше неразумное упрямство. И ваше лично, и ваших товарищей. Понимаете, какое дело… Я вынужден передать всех вас в руки израильского правосудия. И вас будут судить как шпионов. Молчите, молчите! – повысил он голос, видя, что Марина пытается что-то возразить. – Потому что я прекрасно знаю, что вы мне скажете! Вы скажете, что вы все никакие не шпионы, а журналисты. Увы, деточка, но такие ваши слова – наивный детский лепет. Вас задержали на территории другого государства, при вас была специальная аппаратура, с помощью которой вы вели съемки, – что же это, как не шпионаж?

Ник умолк, внимательно наблюдая за Мариной. Он видел, что молодая женщина угнетена и растеряна, она не знает, что Нику возразить и что сказать в свое оправдание. Именно это и было ему нужно.

– И вот, – продолжил Ник. – Что вас всех и вас лично ожидает в дальнейшем, того я, конечно, в доподлинности не знаю. Но уверяю вас – ничего хорошего. По сути, это та же смерть, только не мгновенная, а растянутая на долгое время. Но даже это не самое страшное… Повторяю: буду с вами предельно откровенен. Перед тем как отправиться в израильские застенки, вы лично и ваша подруга побываете в руках у арабов. Я имею в виду Гюрзу и его людей. Это страшные люди! Для них нет ничего святого! Дикари! Всего-то одна ночь, но, думается, этого будет достаточно. Вы понимаете, о чем я толкую? Вы отдаете себе отчет, что вас ожидает? И вас лично, и вашу подругу? Увы, мне этого совсем не хочется делать, но я вынужден это сделать! Ради той праведной миссии, которую я здесь выполняю! Ну, и как вам такая перспектива?

Ник умолк. Он продолжал наблюдать за Мариной и делать психологические выводы. Он считал свою позицию несокрушимой. Он заранее торжествовал победу. Уж теперь-то эта штабная крыса – полковник Киви будет знать, кто таков Ник, какой он профессионал и психолог! Теперь-то он не посмеет делать всяческие намеки по поводу будущей судьбы Ника – ни по рации, ни при очной встрече! Теперь-то он, Ник, может не опасаться за свою карьеру!

– А ведь вы так молоды! – продолжил Ник. – И, вероятно, у вас есть жених. Как не быть жениху у такой милой и умной молодой женщины, как вы! Вот и подумайте, стоит вам согласиться на мои условия или нет. Ожидаю от вас ответа и надеюсь, что ответ будет разумным.

А далее произошло то, чего Ник никак не мог предвидеть при всем его опыте интригана и немалом психологическом багаже. Марина ничего не ответила, она подошла к Нику и со всего маху влепила ему пощечину. Вначале одну, а затем другую и третью. Голова Ника откинулась, из носа потекла кровь.

– Прикажите отвести меня в яму, – спокойно произнесла Прокопьева.

– Надеюсь, это не окончательный ваш ответ, – сказал Ник, вытирая кровь платком. – У вас есть время до утра. Подумайте. Между прочим, до вас здесь были ваши мужчины, и они согласились на все мои условия. Так сказать, во имя спасения вашей чести. И чести вашей подруги тоже. Вы мне не верите? Может, вы считаете, что они согласились бы поставить на кон вашу честь ради каких-то…

Он не договорил и лишь махнул рукой. У него опять пошла кровь носом.

– …И что? – спросила Анастасия, когда Марина вернулась в яму.

– Мерзавец! – сквозь зубы произнесла Прокопьева. – Скотина!

– Это кто же? – не поняла Величко.

– Ник, кто же еще! – мотнула головой Марина. – Вот ты послушай…

И она рассказала Анастасии о разговоре между нею и Ником.

– Да, действительно… – в раздумье произнесла Величко. – Мерзавец и скотина… Но что же нам делать?

– Не знаю, как ты, – задумчиво ответила Марина, – а я им живой не дамся. Другого выхода я не вижу.

– Да и я тоже, – сказала Анастасия. – Какой уж тут другой выход? Но только… Каким таким способом мы не дадимся им живыми?

– Ну, как умереть, всегда можно придумать – грустно усмехнулась Марина. – Как говорится, в зависимости от ситуации.

– Это так, – согласилась Величко. – В зависимости от ситуации. Заодно и наших мужчин избавим от выбора. С ними-то, я думаю, тоже была проведена беседа…

– Ник говорил, что они согласились на все его предложения, – сказала Марина. – Ради спасения нашей с тобой чести. Он так и сказал…

– Врет он все, – сказала Анастасия. – Ни на что наши мужчины не согласились. Маются сейчас, ищут выход… Ничего, мы им поможем. Ведь поможем же?

– А что еще нам остается? – печально произнесла Марина. – Конечно, поможем. Дождемся утра, и…

– Вот и ладно! – подытожила Анастасия. – Иди ко мне. Вот так…

Они обнялись, прислонились к сухой, колючей стене ямы и затихли. Говорить больше было не о чем. Оставалось дождаться утра. Они сидели, молчали и смотрели вверх. Сверху в яму заглядывали лохматые южные звезды. Они казались такими близкими, что до каждой из них можно было при желании дотронуться рукой и нежно их погладить.

А что же делал в это самое время Ник? Он торжествовал. Он был уверен в своей победе. И ради такого случая он даже откупорил бутылку виски, которую приберег для самого торжественного случая. Теперь, несомненно, такой случай представился. Нужно лишь дождаться утра. А утром эти молодые люди будут стоять перед ним на коленях! Он нащупал их самое уязвимое место! Он великий психолог и великий специалист в своем деле!

И лишь одна мысль омрачала настроение Ника. Похоже, он поторопился с этим дурацким письмом от имени Гюрзы к советскому правительству. Не надо было бы писать это письмо… Но, с другой-то стороны, почему бы и нет? В конце концов, никто не знает, как поведет себя советское правительство, получив такую неожиданную ноту. Может, оно совершит какие-то опрометчивые действия, и тогда на стороне Ника будет не одна, а сразу две победы? Да и к тому же письмо от имени Гюрзы – это не самодеятельность и не самоуправство Ника, оно было написано и отправлено по дипломатическим каналам и с одобрения самого полковника Киви. А за ним маячат тени и других людей, перед которыми полковник Киви – сам тень. Вот пускай все они и думают, что и как. А он, Ник, всего лишь исполнитель…

Да, но если советское правительство совершит какой-нибудь нестандартный шаг, то есть такой шаг, которого ни сам Ник, ни полковник Киви, ни те, кто стоит за его спиной, предвидеть не смогут? И предвидеть не смогут, и предотвратить? И что же тогда? А тогда не исключено, что крайним останется именно он, Ник. Не полковнику же Киви быть крайним! И тем более не тем, кто незримо присутствует за его спиной! Эти люди очень не любят быть крайними… А значит – Ник?

И вот эта мысль не давала Нику покоя. Он ее гнал, уверял сам себя, что все будет в порядке, что и не такие дела он проворачивал, и все ему сходило с рук, но все равно мысль не уходила. Ее не удавалось изгнать ничем – даже виски. При всем при том, что Ник до конца не понимал – действительно ли это только назойливая мысль или предчувствие…

Глава 19

К поселению спецназовцы подошли к исходу ночи. Еще не рассветало, но на восточном краю неба уже обозначилась длинная багровая полоса, и с каждой секундой она ширилась и светлела. Еще каких-то полчаса, и рассвет займется над пустыней.

– Самое печальное, если журналистов в поселении не окажется, – потер воспаленные глаза Богданов.

– А где же им еще быть? – спросил Муромцев. – Максум говорил, что они здесь. В яме…