Ли Чайлд - Джек Ричер, или Цена ее жизни
– Сто тринадцать, – ответил он.
Она недоуменно повернулась.
– Что?
– В крыше сто тринадцать отверстий, – объяснил Ричер.
– Замечательно. А времени сейчас сколько?
– Половина четвертого по центральному времени.
Холли перевернулась на бок. Прижалась к Ричеру. Положила голову ему на правое плечо. Закинула ногу ему на бедро. Колено Ричера оказалось зажато между ногами Холли.
– Сегодня среда, так? – спросила она.
– Среда, – подтвердил Ричер.
Ему нечасто приходилось наслаждаться такой физической близостью с женщиной. Тело Холли было гибким и тренированным. Упругим, но нежным. Молодым. Приятно пахнущим. Забываясь, Ричер наслаждался этим ощущением. У него участилось дыхание. Однако он не обманывал себя по поводу чувств Холли. Она прижималась к нему, но делала это для того, чтобы дать отдых больному колену, чтобы не скатиться с узкого матраса на пол.
– Пятьдесят один час, – с тоской произнесла Холли. – Вот уже пятьдесят один час я не видела неба.
Сто тринадцать – простое число. Его нельзя получить, перемножив два целых числа. Вот число сто двенадцать можно получить, умножив пятьдесят шесть на два, или двадцать восемь на четыре, или четырнадцать на восемь. Число сто четырнадцать можно получить, умножив пятьдесят семь на два, или девятнадцать на шесть, или тридцать восемь на три. Но число сто тринадцать простое. Оно не имеет целых делителей. Число сто тринадцать можно получить, только умножив сто тринадцать на один. Или выпустив в крышу заряд дроби.
– Ричер, я начинаю беспокоиться, – призналась Холли.
Пятьдесят один час. Число пятьдесят один не является простым. Его можно получить, умножив семнадцать на три. Трижды десять будет тридцать, трижды семь будет двадцать один, тридцать и двадцать один будет пятьдесят один. Это не простое число. Оно имеет целые делители. Подтянув левой рукой цепь, Ричер обнял Холли, прижимая ее к себе.
– С тобой все будет в порядке, – убежденно заявил он. – Тебя не тронут. Ты для похитителей представляешь большую ценность. Они с тобой ничего не сделают.
Ричер ощутил, как Холли качнула головой. Всего один раз, но решительно.
– Я беспокоюсь не о себе, а о тебе. Ты-то представляешь какую-нибудь ценность?
Ричер промолчал. На это ему нечего было ответить. Холли заморгала, и он ощутил прикосновение ее ресниц к коже своей груди. Фургон с ревом несся вперед быстрее, чем ему хотелось. Водитель выжимал из машины больше того, на что она была рассчитана.
– Поэтому я начинаю беспокоиться, – повторила Холли.
– Ты присматривай за мной, а я буду присматривать за тобой, – успокоил ее Ричер.
– Я тебя ни о чем не прошу.
– Знаю.
– И я не могу принять помощь от тебя.
– Но ты не можешь мне помешать, – сказал Ричер. – Теперь это и мое дело тоже. Ублюдки совершили ошибку. Они пытались меня застрелить. У меня есть правило, Холли: те, кто идет против меня, сильно рискуют. Я стараюсь быть очень терпеливым. Однажды, когда я учился в начальной школе, у меня была учительница. Кажется, это было на Филиппинах, потому что она постоянно носила белую шляпу с широкими полями. Так что это было где-то в жаркой стране. Я с самого детства был по росту вдвое выше всех своих сверстников, и она мне говорила: «Ричер, перед тем как разозлиться, сосчитай до десяти». Сейчас я тоже считал до десяти. И гораздо дальше. Но теперь тебе не остается ничего иного, кроме как принять: мы с тобой идем до конца, каким бы он ни был.
Они умолкли. Фургон натужно ревел, глотая мили.
– Ричер, – окликнула Холли.
– Что?
– Обними меня.
– Обнимаю.
В доказательство своих слов Ричер нежно сжал ее в объятиях. Холли прильнула к нему.
– Ричер, – повторила она.
– Да?
– Хочешь поцеловать меня еще раз? Мне так легче.
Повернувшись к ней, Ричер улыбнулся в темноте.
– И мне тоже большого вреда не будет.
* * *Восемь часов со скоростью шестьдесят пять или семьдесят миль в час. Где-то от пятисот до пятисот пятидесяти миль. Вот сколько они проехали. По крайней мере, такова была оценка Ричера. И у него наконец появились первые мысли по поводу того, куда направлялись похитители.
– Мы находимся там, где отменили верхний предел скорости, – сказал он.
Холли потянулась и зевнула.
– Что?
– Мы едем быстро. Под семьдесят миль в час на протяжении четырех часов. Лодер человек дотошный. Он не позволил бы Стиви гнать так быстро, если бы существовал риск, что его задержат за превышение скорости. Значит, мы находимся там, где предел скорости повысили или вообще отменили. В каких штатах это сделали?
Холли пожала плечами.
– Точно не могу сказать. В основном в западных. Ричер кивнул. Мысленно провел на карте дугу.
– На восток мы не едем, – сказал он. – Это мы уже решили. Так что мы сейчас где-то в Техасе, Нью-Мексико, Колорадо, Вайоминге или Монтане. Быть может, добрались до Айдахо, Юты, Невады или Аризоны. В Калифорнию еще не попали.
Фургон сбавил скорость, и рев двигателя стал более натужным. Послышался лязг коробки передач: водитель переключился с пятой на четвертую.
– Горы, – определила Холли.
И это был не холм, а длинный, затяжной подъем. Шоссе начало взбираться вверх. На каждую милю фургон набирал несколько сотен футов высоты. Время от времени он дергался влево, обгоняя медленно ползущие машины. Редкие. Водитель ехал на четвертой передаче, вдавив педаль газа в пол. Наконец рев двигателя утих, водитель переключился на пятую передачу, проехал на ней немного и снова перешел на пониженную. Начался затяжной спуск.
– У нас должен кончиться бензин, – сказала Холли.
– Этот двигатель дизельный, а не бензиновый, – возразил Ричер. – У нас были такие машины в армии. Бак емкостью тридцать пять галлонов. На одном галлоне дизель делает по шоссе миль двадцать пять. Так что бака хватит почти на девятьсот миль.
– То есть до самых отдаленных уголков Соединенных Штатов, – печально заключила Холли.
* * *Путешествие продолжалось. Фургон в течение нескольких часов надрывно ревел, борясь с горами, затем свернул с шоссе. Спустилась ночь. Яркие отверстия в крыше померкли. Затем совсем исчезли. Стали темнее самой крыши. Позитив и негатив. Фургон резко вильнул вправо, сворачивая с шоссе. Покрышки завизжали на асфальте. Далее последовала беспорядочная последовательность поворотов, остановок и рывков вперед. Ухабистые спуски и крутые виражи, преодолеваемые на пониженной передаче. Относительно ровные отрезки, плохой асфальт, хороший асфальт, уклоны, щебенка, выбоины. Ричер представил себе, как лучи фар мечутся влево и вправо, вверх и вниз.
Фургон уменьшил скорость, практически остановился. Сделал крутой поворот направо. Подпрыгивая, проехал по деревянному мосту. Затем затрясся по грунтовой дороге с торчащими корнями. Машина двигалась медленно, виляя из стороны в сторону. Казалось, она едет по высохшему руслу реки. По узкой каменистой дороге. Судя по всему, это был самый последний отрезок пути. Похоже, конечная цель была уже близка. Водитель больше никуда не торопился, чувствуя себя дома.
Однако последний отрезок пути отнял много времени. Дорога была плохая, и фургон еле тащился. Из-под колес вылетали мелкие камешки. Покрышки сердито гудели на неровной поверхности. Так продолжалось сорок минут. Пятьдесят минут. Ричеру стало холодно. Усевшись, он встряхнул свою рубашку. Надел ее. Тряска продолжалась уже целый час. За это время с такой скоростью можно было проехать миль пятнадцать, от силы двадцать.
И вот наконец фургон прибыл на место. Взобравшись на последний пригорок, он остановился. Двигатель затих. Наступила гнетущая тишина. В безмолвии необъятной пустоты было слышно, как капает влага с остывающего глушителя. Двое похитителей, измученные и опустошенные, сидели в кабине и молчали. Затем они вышли. Послышался звук открывающихся дверей, заскрипели пружины сидений. Раздались шаги по гравию. Двери захлопнулись – оглушительный металлический лязг в полной тишине. Шаги зашуршали по гравию, направляясь к задней двери. В руке водителя тихо звякнули ключи.
В замке завозился ключ. Щелкнул язычок. Рукоятка повернулась. Распахнулась одна створка. Лодер подпер ее железной стойкой. Затем распахнул вторую створку. Подпер ее. Махнул «глоком», предлагая пленникам вылезать. Ричер помог Холли пробраться по неровному полу. Выпрыгнул наружу. Отрезок цепи, прикованный к руке, со звоном упал на землю. Подхватив Холли на руки, Ричер опустил ее рядом с собой. Они стояли, опираясь на неровную сталь пола фургона, и оглядывались по сторонам.
Совсем недавно Холли хотела увидеть небо. Теперь она стояла под самым невероятным небом, какое только когда-либо видела. Небо было темно-темно-синее, почти черное, и оно казалось необъятным. Оно бесконечно уходило в бескрайнюю высь. Оно было размером с целую планету. На нем рассыпанной солью сверкали сотни миллиардов ярких звезд. Бесконечно далеких, но при этом неестественно живых. Звездная пыль терялась в самых дальних холодных закутках Вселенной. Ночное небо было огромным и простиралось в бесконечность.
