Вячеслав Денисов - Тюремный романс
За один день он вычистил «авгиевы конюшни» своей деятельности, в которые последние месяцы даже не заглядывал. Между тем единственный свидетель, который мог дать пищу для размышления органам в деле поиска убийц Эфиопа, Штука, оставался неуловимым. Зная его натуру, как свою, Локомотив велел своим людям выяснить, где в городе за последние дни происходил беспредел, связанный с мордобоем, крушением мебели и другого, вплоть до попытки затопления известного в Тернове теплохода «Мария Ульянова».
Однако те возвращались ни с чем. Почувствовав опасность, бывший друг Кусков превратился в опасного и умного врага. Единственная его хрупкая черта характера, не раз ставившая хозяина в уязвимое положение, была им подавлена. Если бы Виталька Штука за последние дни хоть раз зашел в кафе или ресторан и выпил, найти его не составило бы труда. Но сведений о его присутствии не поступало ни из одного известного места. К вечеру, уже склоняясь к тому, что Штука, каким-то образом оформив выездные документы, покинул страну, Яша прекратил поиски. Теперь оставалось только ждать.
Он по-прежнему оставался с тем, что имел. Более того, завоеванные в результате смерти Эфиопа земли уже начали давать прибыль и пока им ничего не угрожало. В любом случае, Кусков не тот человек, который, из мести к Локомотиву, перейдет в ведение ментов так же, как самому Локомотиву перешли земли Ефикова. Штука – человек с понятиями и не станет предавать их даже тогда, когда его будет давить реальный срок.
Поразмыслив, Яша пришел к выводу о том, что, сдавая его ментам, Кусков обретет волю, но станет изгоем, в которого будет не зазорно воткнуть нож любому отморозку. Не продавая принципов, он останется тем, кем был, но сядет. Однако Кускову впоследствии можно будет все объяснить и искупить вину двоих придурковатых милиционеров хорошей долей в игровом бизнесе. Это можно было решить уже сейчас, но для этого нужно присутствие Штуки. А на это в ближайшее время, как показывают события, рассчитывать не приходится.
Выполнив максимум того, что можно было сделать, Локомотив затаился…
Волнение хозяина обычно передается его близким. Из очень близких у Яши была лишь жена Марина. Из остальных наиболее приближенными являлись Сорока и Подлиза. Остальные были не в счет, хозяина они видели раз в месяц по большим событиям, поэтому манипуляции Яши оставались для них тайнами за семью печатями.
Марине Шебаниной волнение мужа, как обычно, не передалось. Она столько нервничала в начале его деятельности, что теперь ей было на все наплевать. Каждый день шухера для Локомотива был последним, поэтому известие о том, что муж опять ступил на лезвие бритвы, ее должным образом не взволновало. По большей части она проводила время дома, попивая джин-тоник и разговаривая с аквариумными рыбками. Когда-то Яша запретил жене работать и бывать на людях («статус не позволяет»), и сейчас последствия этого распоряжения приносили свои плоды. И без того не обогащенный интеллектом мозг молодой женщины стал давать сбои. В тот момент, когда Локомотив носился по городу и заметал следы, она валялась на диване, пила, пила и пила. К безумному поступку она была готова уже давно, но для окончательного выпада все не было повода.
Марина пила джин и спорила с вуалехвостами, Яша мужественно заметал следы, а что касается Сороки и Подлизы – Игоря Ферапонтова и Вовы Грошева соответственно, – то это был отдельный разговор. Будучи не «низовыми», а конкретными бригадирами, они видели нервозность лидера, были свидетелями переправки его средств за рубеж, но поскольку самим им отправлять было нечего, пока Яша совершал семимильные шаги и как белка перепрятывал запасы, они топтались на месте и видели, как над их головами стягиваются серые тучи последних августовских дней. Оба понимали, нужно предпринимать какие-то шаги, но, решив делать что-то самостоятельно, ощутили легкий дискомфорт. Оказывается, решая задачи без участия Локомотива, они совершенно не знают, как поступить правильно. У любой задачи существовало несколько вариантов решения. А вот какой из них приведет к удаче, минуя нары… Это был вопрос сложный, а тыкать пальцем наугад Сорока и Подлиза не решались. Бывшие вокзальные «каталы», они были убеждены в том, что, начав открывать колпаки, крутимые ментами, обязательно превратятся в лохов и останутся ни с чем.
Нужен был момент, подсказка, которая указала бы верный путь. Вскоре такая возможность представилась, но только для Грошева. Вечером двадцать второго августа он сидел в своей двухкомнатной квартире, больше напоминающей склад организации, торгующей товарами широкого народного потребления, чем жилище, пил пиво и смотрел второй тайм матча «Спартак» – «Уралан». Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда «ураланец» Булыга сбил вблизи штрафной площади своих ворот Титова.
Чертыхнувшись, Подлиза снял трубку.
– Вова, – раздался металлический голос Локомотива, – прыгай в машину и быстро ко мне.
– Яша, тут спорный «свободный» на пятьдесят девятой минуте… – попробовал отсрочить момент своего прибытия Вова.
– А я говорю – хватай свою задницу обеими руками и мчись в сторону моих ворот!!
Удар Подлиза все-таки проконтролировал. Мяч, просвистев над перекладиной, еще не успел врезаться в болельщиков на тесном элистинском стадионе, как Грошев облегченно махнул рукой и отправился заводить свой «Фольксваген».
– Где Сорока?! – раздосадованно рявкнул Яша, подозревая, что какую-то часть матча после звонка Подлиза все-таки посмотрел.
– А я знаю? – возмутился тот. – Тебе кто нужен-то? Ищешь Сороку, а зовешь меня.
– Молчать, – побледнел Локомотив. – Закрой свой рот, пока я тебе не врезал. Разболтались, лоботрясы, расслабились!..
– Что стряслось? – опешил Подлиза.
Локомотив дернул веком и подошел к пузатой бутылке виски. Полстакана коричневой жидкости вошли в организм, как нарзан, и это показалось Подлизе дурным знаком.
– Вы, дятлы, когда начали «шмалью» баловаться?
Неадекватных поступков после ста граммов спиртного от Локомотива ожидать было можно, но Вова не думал, что так быстро.
– Яша… Только пиво, Яша, только пиво… Да я скорее на бабке женюсь, чем «вмажусь». Да и Игореха тоже. Ты же знаешь! – Подлиза округлил глаза. – Да что случилось?
– Случилось, что старуха женилась! – Между «жениться» и «выйти замуж» Яша Шебанин различий не видел и до сих пор говорил всем, что «Маринка женилась на нем не из корысти, а из-за большого чувства». – Твой Сорока в городском ИВС сидит на нарах и пытается доказать мусорам, что два грамма героина в его карман подкинули именно они!
Подлиза оцепенел.
– Яша… Сорока все дни с утра до вечера у меня на глазах! Он же греко-римский борец…
– Вот именно! – Яша прервался еще на полстакана. – То ли греко, то ли римский… Почему мне никто не подкидывает героин? Я тридцать пять лет живу, и мне никто еще ничего не подкинул! Сорока живет тридцать, но ему в восемьдесят девятом подкинули доллары у банка на два года общего режима, в девяносто третьем нож на полтора, в девяносто седьмом пистолет на три, а теперь героин. Этот «подброс» я оцениваю лет этак в восемь. Борцы вы мои греко-римские. Чемпионы Соликамска, Табулги и Бодайбо… Хочешь в глаз?
– За что? – Приблизительно такого развития событий после полбутылки «Джонни Уокера» Подлиза и ожидал. Ему хотелось напомнить Яше, как тому в том же девяносто третьем менты подкинули четыре ворованных ткацких станка из Новосибирска на пять лет строгого режима, однако делать этого по вполне понятным причинам не стал.
Вместо ответа Локомотив подтянул к себе лежащий на столе блокнот и черкнул на одном из листков пару строк.
– Позвонишь по этому телефону и спросишь Качалкина. Это начальник дежурной смены в СИЗО. Передашь через него маляву Сороке, чтобы тот держал рот закрытым. Если будет молчать, я его вытащу. И узнай, кто и на что эту птицу «разводит».
Когда Яша потянулся к бутылке, Подлиза понял, что пора сваливать, пока не поздно.
«Поздно» наступило гораздо быстрее, чем он полагал. Через полчаса, когда он уже подъезжал к тюрьме, ему на сотовый позвонила Марина и, рыдая, сообщила, что муж дал ей такой подзатыльник, что она едва не разбила лбом стекло, после чего вылил все содержимое аквариума в унитаз.
– Скотина! – визжала в трубку Мариша. – Я этого харацерпуса три месяца искала!..
Набирая на мобильном телефоне номер начальника дежурной смены, Подлиза думал о том, как Локомотив смог дотащить до туалета стопятидесятилитровый аквариум.
Качалкин вышел на улицу через десять минут и сразу подсел в «Фольксваген» Подлизы.
– Какие проблемы?
– Я насчет Ферапонтова, – набычась, пояснил Вова.
– А-а-а… Есть такой. Сегодня днем водворили. Яшин знакомый?
– Да. Дальний родственник. А кто его задерживал?
Качалкин помялся.
– Опера из «наркоманского» управления. А Яша что просил сделать? Малявку передать?
