Евгений Сартинов - Черный риэлтер
— Ну, что добегался? — спросил Юрий, и, не выдержав, дал бегуну подзатыльник.
— Куда его? — спросил Черный. — К нам или в горотдел?
— Давай в третье отделение, тут ближе.
Уже в дороге Астафьев почувствовал в салоне своего «Рено» нечто дискомфортное.
— Это от кого так бензином воняет? — спросил он.
— Ну, не от меня точно, — сказал Черный, и обнюхал своего невольного спутника. — Это от него так несет. У тебя салон так весь этой дрянью пропахнет.
— Да!? Это интересно! Что, Костик, поди, в бутылки бензин заливал?
Парень попробовал отпираться.
— Ма-машину заправляли из канистры, я и облился.
— Ага, рассказывай сказки!
Колодникова в отделе не было, но Юрий, взяв ключи от его кабинета, отвел туда Нелюбина. Здесь Черный содрал с Костика куртку, и тщательно исследовав ее, показал Юрию большое пятно на подоле куртки.
— Вот откуда вонища-то. Бензин.
— Привяжи как его к батарее, — велел Юрий. — Да дверь на ключ закрой.
После этого он забрался под стол, долго там что-то с чертыханиями искал, и выбрался обратно с резиновой дубинкой в руках.
— Спрятал так, что еле нашел, — пожаловался Астафьев Черному, потом осмотрел дубинку, и весело сообщил Сашке. — Моя еще, родная, табельная. Я с ней патрулировать еще в курсантах ходил.
После этого он снял свитер, засучил у рубахи рукава. Черный в это время так же делал разминку, делая упор на кисти рук, и плеч. Потом Сашка снял свой свитер, при этом под майкой перекатывались бугры мышц. Но зато на руки Черный надел кожаные перчатки. В таком виде они вдвоем двинулись к забившемуся в угол подростку. Тот, конечно, не раз слышал рассказы своих старших товарищей о милицейском беспределе, так что Нелюбин не сомневался, что сейчас его начнут долго и беспощадно бить.
— Ну, что, Костик, — ласково начал Астафьев, методично похлопывая дубинкой по ладони, — расскажи, за что ты меня так не любишь? Мало ты меня позавчера трубой по плечу огрел, так вчера еще и сжечь хотел?
— Это не я! — вскрикнул Нелюбин, Черный тут же изобразил желание ударить его кулаком по корпусу, и он торопливо продолжил: — Это Лешка!
— Какой Лешка? — сразу спросил Юрий.
— Ну, наш Лешка, Бултыхаев.
— Бултыхаев!?
Они переглянулись.
— Так это сегодня Лешка там сгорел? — спросил Юрий подростка.
— Ну да!
— Он кидал бутылки?
— Да. А я за углом стоял, на шухере.
— Понятно. А кто велел это вам сделать?
— Дегтярь.
— А ему то это зачем нужно? — спросил Черный. — Он то каким боком в это дело вперся?
— Не знаю, он нам сказал, что нужно припугнуть вас, ну, тогда еще, вечером. А лучше, чтобы мы вас вообще вырубили…
— Убили, — поправил Юрий.
— Нет, только отрубили, или ножом пырнули. Деньги чтобы все потырили, мобильники. Чтобы все на ограбление походило. Лешка еще спросил: «Зачем»? А Дегтярь ответил, что хорошие люди попросили.
— А имена или клички этих людей он называл? — спросил Юрий.
— Нет. Только сказал: хороший кореш попросил.
Вид у Костика был такой запуганный, что дальше они его насчет этого пытать не стали. Было ясно, что он сказал все, что знал.
— Колька где? — задал вопрос уже Черный. Вот тут парнишка сделал паузу, но потом все же решился.
— В Цыганском поселке. Он один там, в хате, лежит. Ни одежды, ничего, голый. С ногой у него плохо. И есть нечего.
— Адрес?
— Я не знаю, какая там улица, длинная такая, только это за три дома до «Кахети», на другой стороне.
— От города или от речки?
— От города.
— Колька про Лешку знает?
Костик кивнул головой.
— Ты ему сказал?
— Я не сказал, я так не могу, как Лешка. Я только общие слова знаю, — он показал пару жестов языка глухонемых. — Я ему все про Лешку на бумаге написал.
— И как брат к этому отнесся?
— Ревел как белуга. Слезы вот такие, — Костик показал фалангу своего пальца. — И все показывал, дескать — убью. Только я не понял — кого. Я, на всякий случай ноги сделал, вдруг он меня решил прижучить. Откуда я знаю, что у него в башке.
— Ну, ладно, мне все ясно, — Астафьев положил палку на стол, обернулся к Черному. — Мне пора в администрацию, ты тут все оформи, и заберите Квазимодо из поселка. Нужно трясти Дегтяря. Если он даст показания на Могильщика и Соньку, то мы сможем их упечь на всю катушку.
Через десять минут Астафьев уже сидел в одном из кабинетов мэрии и слушал, как глава города долго и путано пытался объяснить, что нужно делать с подрастающим поколением. По его мнению, нужно было возрождать пионерию и комсомол.
— В нашей октябрятской пятерке я был самым лучшим, и это позволило мне со временем стать главой администрации.
"Черт бы тебя побрал! — думал Юрий. — Сколько бы я дел сделал за это время, пока этот урод давиться тут словами!"
Уже в одиннадцать в отдел вернулся Колодников, Шаврин и Зудов. Настроение у них было не очень, а тут еще Андрей удивился, застав в своем кабинете чужого опера из соседнего отдела.
— Ба, откуда у нас такие гости?
— Это Юрий Андреевич просил посадить его сюда, — торопливо доложил за его спиной дежурный.
— А, ну, тогда другое дело.
— Андрей Викторович, как вы вовремя. Надо брать Дегтяря, — весело приветствовал хозяина кабинета Черный. Это заявление не обрадовала Колодникова.
— Ну, это я и без тебя знаю. Ты мне найди его сначала! Я, думаешь, где сейчас был? Дома у него.
— И что? — поинтересовался Черный.
— Нет его уже третий день. А что у тебя на него?
Черный подал Колодникову показания Кости Нелюбина. Прочитав листок, Андрей уже с уважением посмотрел на своего невольного гостя.
— Это ты его так раскрутил?
Черный не стал тянуть на себя лавровый венок.
— Мы с Астафьевым. Да, там вон дубинка, на окне лежит. Юрий Андреевич просил ее припрятать на тоже место, что и прежде.
В кабинет зашел Шаврин, спросил: — Что, мне на обед ехать?
Колодников его тормознул.
— Погоди. Сейчас, наверное, поедем в поселок, надо будет брать Дегтяря, и этого, как его, Квазимодо…
— Бултыхаева Николая, — подсказал Черный.
Шаврин, так же ознакомившись с показаниями Нелюбина, обрадовался.
— Вот, теперь можно его уже брать не только на сорок восемь часов. Только где он, этот Дегтярь?
— Как где? Там, где сейчас лежит этот глухонемой брат, — предположил Черный.
— Точно! Поехали.
На ходу обсуждали как лучше арестовать этого самого неуловимого Дегтяря.
— Если его нет, то посадим там засаду, — решил Колодников. — А мы пока будем прокуратуру и суд трясти. Чтобы по показаниям этого пацана готовили его к аресту.
— А что это за Дегтярь? — спросил Зудов. — Это тот, что был в бригаде Нечая?
В курсе таких подробностей оказался Черный.
— Нет, это его младший брат, Васька. А Рома Дегтярь старый волк. Ему сейчас лет пятьдесят, полжизни по тюрьмам. Правая рука покойного Плавуна. Сейчас он так от дел отошел, травкой да марафетом балуется. Мутится там с ним марафетный народец, человек тридцать. За счет них он и живет.
Дом, на который указал Костик, был еще совсем не развалиной: высокий забор, вполне крепкие ворота. Около них стояла бежевая «шестерка», за рулем дремал молодой парень.
— Так, этого тормозните, чтобы не ушел, — велел Колодников, кивая на водилу Зудову и Демину, а с остальными прошел в ограду. Они еще всходили на крыльцо, когда в доме отчетливо стукнул пистолетный выстрел, затем второй. Перейдя на бег, милиционеры ворвались в дом, но застали только последнюю фазу действия. На полу сплелись в один клубок два тела, и один из них, с седой головой, хрипел в агонии, а второй, с обнаженным могучим торсом, судорожно сжимал его горло могучими руками. Никто даже дернуться не успел, как тело седого обмякло, а потом завалилось на него и тело Квазимодо. Колодников попробовал его отвались от его жертвы, но ему удалось это сделать только с помощью Черного. Когда тела распались, Андрей тихо выругался. Немой тоже был мертв, на груди его виднелись два пулевых отверстия, оба в районе сердца. Дегтярь стрелял в упор, но и с пробитым сердцем Николай Бултыхаев успел задушить виновника смерти своего брата.
— Амбец! Отрубился этот кончик, — сказал Черный, и Колодников согласился.
— Да. С этой стороны вряд ли уже достанешь Соньку и ее Могильщика.
Они возвращались обратно в отдел, когда Колодников, пребывавший в раздумье, глянул в окно, и тут же приказал шоферу: — Ну-ка, стой!
Улица эта была знакома Колодникову, а особенно двухэтажный старый дом. Поднявшись на второй этаж, Андрей позвонил. Открыли дверь не скоро, на пороге стояла русоволосая девушка с грудным младенцем на руках.
— А, это снова вы, — сказала она. — Я думала, мама пришла.
С новой пассией Владимира Беленко Колодников познакомился в прошлый свой приезд. На взгляд Андрея подруге патологоанатома было лет двадцать, и это максимум. Он в прошлый раз просил, чтобы патологоанатом позвонил ему, но звонка от Беленко так и не последовало.
