Миша Бродский - Дорога сквозь мёртвую и живую
И мысли нехорошие против Корея глушить не надо. Ведь брат младший. Пусть двоюродный, но с детства близкий человек. К Аарону всегда хорошо относится. И на людях, и на самом деле. Аарон ведь чистюля – ему это важно.
Пусть Моисей главным будет. Это уж точно временно. Важно, что род Амрама вновь старшим становится. Ведь по легенде Моисей из этого же рода. Брат Аарону младший. Причем родной.
Всё равно я не понимаю, как Аарона уговорили такое чудище себе в род записать. Видать совсем мужика достало. Там, правда, есть ещё сестра Аарона, Мириам. И опять, вроде как случайно, Ор обмолвился, что характера у неё больше, чем у Корея с Аароном вместе взятыми. За род свой она кого хочешь порвёт. Бой-баба.
С Моисеем как-то вроде бы всё более или менее ясно. Я про него много чего уже знаю.
Другое дело дядя Ор. Получается, что про всех я чего-то знаю. Больше или меньше, но знаю. Только про Ора – вообще ничего. Одни впечатления.
Ясно, что крут, ясно, что не последний человек в этой тусовке. А вот откуда пришёл, что в жизни делал, как во всё это попал, – ничего. Пустота.
Ладно, разберёмся и с ним. Я же в этом во всём варюсь всего ничего. Придёт что-нибудь и на него. Всё равно, что бы я ни узнал, я его уважаю и люблю. И любить буду. Он мне отца и Захри заменил.
А евреи? Как евреи пойдут на этот пустой крючок? Все эти кусты горящие, ребёночек в речке, принцесса египетская там же? Тут же и сестрёнка бегает и мама-кормилица тут как тут. Я эти легенды сегодня слушал, и аж тошно было.
Но ведь достало же всех. Так что, кто захочет, тот поверит. Это из умных людей. А большинству всё по барабану. Пророк так пророк, Бог так Бог.
Да и Бог ведь давно уже не тот. Теперь это Амон. Нельзя еврейскому Богу имя давать. Так что теперь это египетский бог. А Бога евреев, древнего Бога Авраама и Иакова, ещё вернуть евреям надо. Если он захочет к нам вернуться.
Давно уже не молятся евреи так, как раньше. Все вместе пять раз в день. Когда каждый был открыт всем. И ничего нельзя было скрыть ни от Бога, ни от народа. Любая грязь была на виду. В том древнем мире только так и можно было. Иначе не выжить.
А в Египте без этого выжить можно. А раз можно, то и нужно. Кто ж захочет свою грязь на люди выносить, если есть возможность не делать этого.
Перестали бояться люди Бога. Стали бояться левитов или нас – мангуст. Нет уже братства по Богу среди евреев. Есть студенческие братства, есть семья, есть род, есть племя, а братства по Богу нет.
Так ведь и школа мангусты появилась только в Египте. Мангусты были всегда. Если должен был умереть еврей, то Бог выбирал палача мангусту и давал ему приказ и силу выполнить этот приказ. Не Корей выбирал или ещё кто-то из людей. Бог, объединённый разум народа Израиля, выбирал. И денег за это мангустам не платили.
Только в Египте, и то не сразу, этот древний ритуал выбора палача преобразовался в школу палачей-мангуст со своими мудрёными правилами.
Похоже это на тот древний порядок. Похоже, но не то. Не от Бога мы, мангусты, получаем заказ – от людей. А люди – это не Бог.
И знания никогда древние евреи не записывали в книги и не вычитывали их из книг. Знания хранились в Боге и от Бога приходили к людям.
Письмо использовалось только для хозяйственных нужд и больше при общении с другими народами, чем между собой. В молитве получали евреи знания и умения. И учились тоже в молитве.
Только в Египте, рассеявшись и объединившись через Академию и другие школы, развили по-настоящему свое письмо евреи. Только здесь в Египте они записали свои книги и стали собирать книги других народов. Потому что потеряли контакт с Богом.
Уже я учился своему искусству во многом по книгам. Много мне давалось через совместную с Захри медитацию – молитву. Много я получал, следуя его пояснениям, его указаниям и наблюдая за его действиями. Но без книг я бы не выучился никогда.
А вот у древних евреев школ не было. Все знания древним давал Бог – через молитву. Если еврей узнавал или придумывал что-то новое, то это новое становилось доступным всем. Опять через молитву. Всем, кто мог это знание потянуть, и всем, кому это знание было нужно.
И тут я почувствовал: я хочу жить в Боге. Я не знаю, зачем это нужно Корею, но теперь и я понимаю: евреи должны уйти из Египта. Из тёмных селений осёдлых людей, где грязь и серый туман.
Уйти и снова стать единым народом. Возродить свою молитву и своего Бога. Это нужно мне. Это нужно Ору. Здесь, наверное, и лежит ключ-разгадка к его душе.
Всё. Спать. Завтра первый поход. В землю Гесем: к племенам Рувима и Гада.
Глава 10. Моисей и Аарон. Всё не так уж и плохо.
Неважно, что мгновение прекрасно,
а важно, что оно неповторимо.
Игорь Губерман
Суета всех сует – всё равно суета.
Владимир Высоцкий
Блуд мировых переустройств
И бред слияния в экстазе –
имеют много общих свойств
со смерчем смыва в унитазе.
Игорь Губерман
Этот день я запомню навсегда. С него началась моя новая жизнь. Не думаю, что где-нибудь и когда-нибудь мне будет так же хорошо, как здесь и сейчас. За это судьбе спасибо. А дальше – как будет, так будет. Теперь я знаю, чего хочу дальше. ДАЛЬШЕ я хочу БОЛЬШИЕ дела.
Встал, как всегда, до восхода солнца. Сбегал к каналу, искупался, утренняя молитва-медитация и назад в таверну.
Вчера договаривались выйти сразу после полуденной молитвы. Я, правда, надеялся, что удастся ещё раз переговорить с Ором. Время у меня вроде есть. Желание тоже есть. Всё зависит от Ора. Желание у него, наверное, есть. Но вот время?
В таверне меня ждал приятный сюрприз в виде Халефа. Он закончил школу, его назначили десятником, и ему тоже предстоял поход – возвращение домой, в шатры Иуды.
Ор засел в задней комнате. Туда заходили и оттуда выходили какие-то поджарые, почерневшие от солнца парни. Да ещё 5-6 таких же постоянно ошивались в таверне. Время от времени кто-то из них заходил к Ору и исчезал. На его месте появлялись другие такие же.
Понятно. Проект пошёл. В ближайшее время нам с Ором переговорить уже не случится. Последняя ночь повторится не скоро. Да и ладно. Нельзя войти в одну и ту же воду дважды. И это неплохо. Иначе жить скучно.
Зато удалось спокойно и не спеша посидеть с Халефом. Тоже ведь неизвестно, когда свидимся. Следующая встреча с ним возможна только, когда мы прибудем в кочевье иудеев на совет старшин. Но будет ли он там в это время, ни от меня, ни от него не зависит. Военная жизнь плохо поддаётся личному планированию. По крайней мере, на уровне десятника.
Как же я присох к этому парню. У меня уже давно нет семьи, и никогда у меня не было брата. Теперь есть. Братьев человеку посылает Бог. Халефа мне послал тоже он.
У меня теперь есть что терять. Ощушение не из слабых. Правы были собаки. Есть у меня теперь слабина. Но Ор и Халеф этого стоят. Я эту слабину ни за кровь, ни за амок не отдам.
Показался в дверях Моисей. Кивнул головой на дверь и вышел во двор. Понятно, пора сдавать деньги. Я извинился перед Халефом и пошёл в свою комнату. Забрал пояс мадианитянина и вышел следом за Моисеем.
Моисей ждал меня во дворе. Я подошёл и молча протянул ему пояс. Он взял пояс и ждёт. Молчит, смотрит в сторону. Он молчит, и я молчу. Очень мне интересно, как именно Моисей меня про кинжал спросит.
Наконец он сказал: «Сегодня после полудня выходим. Надеюсь, ты про это не забыл? Чтоб был готов. Тебя никто ждать не будет». Повернулся и ушёл. Так просто. Какой понятливый. Почти как я.
Я вернулся к Халефу. Там мы с ним попрощались. Халеф чего-то сказал, я чего-то по привычке схохмил. Как всегда, не смешно. Обнялись, и он ушёл.
Это же надо, как грустно на душе. Я отчетливо понял: теперь это не я здесь стою. Теперь это совсем другой Осия.
Появился Аарон и пришёл Моисей. Позвали Ора. Попрощались с ним, и в путь. К еврейским шатрам земли Гесем.
Шли здорово. Не так быстро, как если бы я шёл с Захри. Скорость нам сажал Моисей. Аарон, я думаю, и мне с Захри приличную фору мог бы дать. Силён мужик. Но и Моисей шёл для обычного человека очень даже неплохо. Ведь неправильно было бы еврея-мангусту со жрецом-мадианитянином сравнивать.
Да и не скорость важна. Важно, что шли отрядом: 3 как 1. Особенно это было заметно ночью. Саванна на нас чётко среагировала. Всё живое спешило уйти с дороги. Львы, гиены, собаки ... Даже змеи. На что тупые и наглые твари. Всё живое пряталось и замолкало.
Очень я это люблю: когда меня уважают. А нас сама саванна зауважала. Тут есть чем гордиться.
Наша первая цель – племя Рувима. На подходе к становищу встретили рувимовских пастухов. Останавливаться не стали. Поздоровались и продолжили путь.
Когда подошли к стану, нас уже встречали. Не иначе пастухи через молитву весть послали. Сначала, как водится, перед нами, за нами, рядом с нами понеслись орды детишек, потом стали встречаться небольшие группы взрослых. И уже возле шатра собраний нас встретили старейшины племени.
