Сергей Зверев - Жиган и бывший мент
— Какого черта?! — воскликнул мужчина. — Кто вы такой и зачем ворвались в квартиру? И учтите, что я уже вызвал охрану.
— И опять вы несколько не точны, — усмехнулся Макеев. — Сами вы вызвать охрану не могли, потому что ваш телефон лежит, насколько мне видно отсюда, на столе в гостиной. Самое большее, что вы могли сделать, — это попросить вызвать охрану Зою Алексеевну. Но вы, Виктор Пантелеймонович, вряд ли стали бы ее об этом просить, слишком уж это не соответствует роли, которую вы хотите играть в ее глазах.
Кроме всего прочего, вы почему-то сильно волнуетесь, это очень заметно. А ведь я пока еще не давал вам никакого повода для волнения. И давать его не собираюсь.
Кузин вдруг рассмеялся. Спокойный, мягкий тон Макеева его успокоил. Виктор Пантелеймонович уже не думал, что от этого странного посетителя можно ожидать нападения.
— А вы, надо полагать, Эркюль Пуаро? — спросил он. — Назвать вас Холмсом у меня просто язык как-то не поворачивается, слишком уж мало вы похожи на англичанина. Точнее, совсем не похожи.
— Неужели я похож на француза? — искренне удивился Макеев.
— На бельгийца, а не на француза, — поправил его Кузин. — Я думал, что вы лучше знаете ваших литературных коллег.
— Простите, — склонил голову набок Макеев. — Не понял?
— Ну, так вы же наверняка частный сыщик? Я угадал? — вновь улыбнулся Кузин. — У вас вид типичного частного сыщика, детектива, так сказать, правда, не американского образца, а европейского…
Итак, чего же вы от меня хотите?
— Только помощи, — сказал Макеев, решив не разубеждать Кузина в его заблуждении. — Дело в том, что я ищу одного человека, который пропал слишком неожиданно и для меня, и для себя, и, к сожалению, не успел оставить мне своих новых координат.
— Я-то здесь при чем? — перебил его Кузин. — Я что, знаю этого человека?
— Вот это я и хотел бы выяснить, — вздохнул Макеев. — Очень хотел бы. Имя Константина Панфилова вам ничего не говорит?
Кузин покачал головой.
— Абсолютно, — сказал он убежденно. — Не знаю никакого Панфилова.
— Может быть, вы знаете Александра Гвоздева? — попытался еще раз Макеев.
— А кто это? — спросил Кузин.
— Не важно, — не стал ничего объяснять Макеев. — Знаете или нет?
— Нет, — покачал головой Кузин. — Это все ваши вопросы?
— Сейчас я покажу вам один документ, — сказал Макеев. — Можете не сомневаться, он вас очень заинтересует. Предупреждаю сразу, что он несколько необычен. Предвидя ваши вопросы, говорю сразу, что не могу сообщить, как он ко мне попал, скажу только, что это произошло случайно. Я хотел бы услышать именно ваше мнение по поводу этого небольшого досье.
Он протянул Кузину ксерокопию найденного в конверте листа. Едва тот взглянул на бумагу, как тут же выхватил листок из рук Макеева, скомкал его и сунул в карман спортивных штанов.
— Вы, наверное, не обратили внимания, это ксерокопия, — вежливо сказал Макеев. — Не стоило, наверное, ее мять. И напрасно вы нервничаете. Нам лучше поговорить спокойно.
— Откуда вы взяли это? — спросил его Кузин очень напряженным, сразу севшим голосом. — Этот лист бумаги? Кто вам дал это?
— Я не понимаю вашего волнения, — пожал плечами Макеев. — А что, собственно, особого и такого страшного в сведениях о вас, которые содержатся в этой справочке? Ну, подумаешь, велика беда, точно указано число ваших…
Кузин быстро оглянулся через плечо на открытую дверь в спальню, в конце коридора, и Макеев прекрасно понял его взгляд, не стоит подставлять мужика, женщины терпеть не могут в таких делах конкуренции.
— Ваших знакомых? — закончил он. — Или в вашей склонности к литературному творчеству? Неужели вы думаете, что это негативно скажется на деловой репутации?
Позвольте предположить, что скорее наоборот.
— Где он? — перебил его Кузин.
— Простите, кто? — не понял Макеев. — О ком вы говорите?
— Не притворяйтесь идиотом! — раздраженно ответил Кузин. — Вы прекрасно понимаете, кого именно я имею в виду. Этот документ вам мог передать только один человек. И его имя вам хорошо известно!
— Почему — только один? — спросил Макеев. — Впрочем, если вы правы, то это я должен вас спросить, — где он, этот человек? Поскольку именно этого-то человека я сейчас и ищу.
Кузин посмотрел на него недоуменно.
Потом глубоко вздохнул.
— Чтобы понимать друг друга, — сказал он, — давайте-ка будем с вами называть вещи и людей их именами.
— Вполне с вами согласен, — отозвался Макеев. — Но не пройти ли нам из коридора куда-нибудь? Например, на кухню?
И он вновь очень выразительно посмотрел на открытую дверь спальни.
— Да-да, — спохватился Кузин. — Проходите на кухню. Там лучше всего.
На кухне Кузин принялся тут же шарить в холодильнике. Он достал оттуда большое блюдо с остатками холодных мясных закусок и принялся, не обращая внимания на Макеева, бросать в рот куски ветчины и салями.
— Я не отказался бы от чашки кофе, — сообщил ему Макеев. — Раз уж у вас нет «Портера». Впрочем, я сегодня за рулем.
— Простите, — спохватился Кузин. — Пива действительно нет, кофе я сейчас сварю. А это у меня нервное. У меня появляется ужасный аппетит всякий раз, когда я начинаю нервничать.
«А нервничаешь ты часто, надо полагать», — подумал Макеев, посмотрев на его выпирающий из спортивных штанов живот.
Сварив кофе по-турецки и поставив перед Макеевым маленькую дымящуюся чашку, Кузин сел напротив и сказал, глядя ему в глаза:
— Эти сведения обо мне вы получили, надо полагать, от Генриха Львовича Воловика. Мне уже довелось видеть в точности такую же справку, мне показал ее один из моих коллег. Справка была и по содержанию, и по форме точно такая же. Коллега за пару секунд доказал мне, что составлена она была либо самим Генрихом Львовичем, либо по его указанию. Поэтому я и спрашиваю вас, где он? Говорите же, наконец!
— Так вы имеете в виду Генриха Львовича? — спросил, не совсем понимая, о чем речь, Макеев. — Он, стало быть, до сих пор не объявился?
— Постойте! Не морочьте мне голову, — воскликнул Кузин. — Вы от Воловика или нет, в конце концов? Отвечайте прямо!
— Нет! — очень твердо сказал Макеев. — Я только от самого себя. Майор Макеев, есть у вас такой в списках личного состава?
Кузин посмотрел на него недоверчиво.
— Этого просто не может быть, — сказал Виктор Пантелеймонович убежденно.
— Но это действительно так! — воскликнул Макеев, чувствуя себя полным идиотом, который не понимает, зачем он вообще начал этот разговор. — У меня пропал друг. У него в кармане я обнаружил это письмо или справку, называйте как вам угодно. Я думал, вам известно о нем хоть что-то, но вы уже сказали, что его не знаете. Впрочем, можете взглянуть на фотографию, может быть, он известен под другим именем? Посмотрите внимательно.
Кузин взял в руки паспорт Константина на имя Александра Гвоздева, открыл фотографию и долго в нее всматривался. Потом покачал головой.
— Нет, этого господина я не видел, это абсолютно точно, — сказал он. — Но справку обо мне, именно эту справку, мог дать только сам Генрих Львович или какой-нибудь человек, очень близкий к нему. Но я все же не понимаю, зачем вы ко мне пришли?
— Могу вас заверить, что я ровно ничего не знаю о Генрихе Львовиче Воловике, — сказал Макеев. — Разве что только то, что писали о нем газеты. Я разыскиваю совсем другого человека. Не скрою, что я надеялся на большее, но тем не менее вы мне очень помогли. За это я вам благодарен. А теперь разрешите откланяться.
— Вы же еще не выпили кофе, — показал на его чашку Кузин.
— Простите, но я вообще не пью кофе, — твердо сказал Макеев.
Кузин даже рот раскрыл.
Не дожидаясь, пока Кузин придет в себя и начнет задавать ему вопросы, Макеев поспешил к входной двери.
— Если вдруг вспомните хоть что-то о Панфилове Константине, — сказал Макеев выглянувшему в коридор из кухни Кузину, — звоните обязательно, вот номер моего сотового телефона.
На пороге двери он еще на пару секунд задержался и сказал:
— Так, говорите, Генрих Львович? Любопытный расклад получается — и непонятный пока, — вздохнул Макеев. — Но и на том спасибо.
И вышел из квартиры.
Он спешил, потому что вспомнил: одной из наиболее популярных тем, обнаруженных им в тех самых газетах, было исчезновение Генриха Львовича Воловика.
Два независимых друг от друга факта говорили об одном и том же. Этого было достаточно для того, чтобы принять в качестве рабочей версии идею о том, что исчезновение Константина как-то связано с именем пропавшего банкира Генриха Львовича Воловика.
Глава 14
За несколько дней общения с Денисом Владислав Воловик понял гораздо больше, чем за все время, которое он считал своей осознанной жизнью. Может быть, произошло это только потому, что теперь за его спиной не было папы, способного решить любую проблему и договориться с любым человеком. Он всегда считал, что люди пресмыкаются перед его отцом и стараются ему угодить только потому, что у него чертова уйма денег.
