Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста
Нос пикапа ткнулся в ограждение, сдвинув блок и осыпав капот лохмотьями стекла. Передернув цевье и прыжком взлетев на бетонный куб, я встретился взглядом с человеком, отлипшим от задней стенки кабины. Камуфлированного мужчину с бешеными глазами и меня разделяли борт пикапа и затворная рама пулемета над кабиной. Ствол дробовика уставился между ними и гавкнул. Мужика перегнуло в поясе, вынося из кузова спиной вперед.
Загнав в ствол последний патрон, я бегло оглядел замершую машину – двое в кабине и летун из кузова опасности уже не представляли. Суматошный поиск взглядом выпорхнувшего на повороте. Неподвижная фигура лежала на обочине. Последний бах, последний патрон. Все. Красная пластмассовая гильза с латунным основанием выскочила из патронника и шлепнулась поодаль. Я «завис», как компьютер. Программа завершена. Что дальше?
Единственное осмысленное действие, пришедшее в голову, – слезть с бетонного «постамента». Соскочив на асфальт, я уставился на вторую, сотрясающуюся от попаданий, машину – Саша, скупо отсекая патроны, продолжал расстреливать ее в упор. Вздрагивая от резких звуков выстрелов, я потер лицо пятерней и, отложив «Мосберг», цапнул автомат. Куда стрелять?
Не считая Саши и меня, в ближайшей округе оставались только трупы. Присев на блок, я положил оружие на колени.
– Может, хватит?
Лязгающий механизм заглох.
– Что? – Пулеметчик перевел на меня пустые глаза. Закопченный ствол шевельнулся. Из темной дырки выполз и растаял серый дымок.
– Хватит!
– А… – в пустые глаза входило сознание. Терминатор качнул зрачками на свою цель. Оценив состояние изрешеченной машины и переведя взгляд на пикап, молча сравнил. Плечи расслабились. Поднявшись на ноги, Саша пару секунд подержал ладонь над стволом.
– Горячий, – заключил он и, взявшись за верхнюю рукоятку, поднял потрудившийся агрегат. – Сваливаем?
Вместо ответа я повернулся к единственной, относительно целой машине. По идее, разбитые стекла и погнутый бампер на способность к передвижению не влияют. Если только не ушел передний мост. Я заглянул под кузов – кажется, мост был на месте. Хотя – я не специалист. Приоткрыв водительскую дверь, я придержал вывалившееся тело. И опустив мертвого на землю, заглянул в кабину. В общем, не так плохо – сиденье запачкалось только со стороны двери. Клацнул замок пассажирской двери, и второе тело с шумом исчезло в проеме – Саша не испытывал деликатности к чужим умершим.
– Едем? – поинтересовалась его голова, возникшая в проеме.
– Сейчас, – положив автомат в салон, я вытянул наружу тяжелое, крошащееся полотнище лобового стекла, смахнул осколки с сиденья. Все?
Нет. Эмоции пересилили рассудок, и, спрыгнув с подножки, я вернулся за пустым дробовиком. Патронов может и не быть, но безотказность и убойность… машинка впечатлила. А патроны… Может, и найдутся.
Ухватив пистолет из поясной кобуры водителя, я взгромоздился в «седло» и, закинув дробовик назад, повернул ключ. Движок мягко завелся. Мы переглянулись.
– Поехали.
Глава 18
Среда. Утро, 06.24.
Выехав за пределы поста, я попросил пассажира:
– Высунься в окно и сделай рожу поприветливей.
– За хрен?
– Меня не прикалывает дружеский выстрел из гранатомета.
Оценив масштаб проблем, Саша молча привстал и высунулся.
Свои нашлись за третьим поворотом. Иван с Мишей куковали в салоне, высадив пленных на обочину.
Арабский выводок, закатывая глазки, тихо подвывал. Бледный конвой нервно цыкал зубом.
Я притормозил и высунулся:
– Саша, заканчивай гонять воздух. – И, повернувшись к арабской массовке, любезно попрощался: – Пошли на хрен.
– А?.. – подал голос бух.
– Потом. Тачка на ходу?
– Да.
– Поехали.
Оставив брошенных (или отпущенных?), машины ушли на серпантин. Две из трех стоящих фигур абсолютно одинаковым, бережным жестом придерживали правые руки.
Среда. Утро, 06.40.
Живописные, пустые, при этом – хорошие. Такие дороги не часто встречаются сегодня. Нам повезло. Море было голубым, горы – серыми, асфальт – пустым и гладким. Художник, скрывающийся в каждой очерствевшей душе, мог раскрывать мольберт в любой точке трассы. Но восприятие – не синоним таланта. Свой я не нашел, так и не поднявшись выше ремесленника во всех умениях прошлой жизни.
В общем, единственное, что оставалось, – жать на газ. Дорога позволяла, ситуация настаивала. По такой трассе я бы с удовольствием втопил сотни полторы, но… Ветер, раздув порыв души, выжал обильную слезу. Гася ей то, что распалил. Компромисс меж ветром и скоростью нашелся километрах на семидесяти. В сем неспешном темпе мы отмотали километров восемь. И, обогнув роскошный, поросший зеленью живописнейший отрог, я нажал на тормоз. Вэн вильнул, тормозя. Заняв всю ширь дороги, оба водителя – Иван и я, переглянулись.
– Что стоим? – пробурчал Ванин пассажир, пытаясь продрать глаза руками.
Мой был лапидарнее.
– Что? – спросил он, поднимая голову.
– Заправка. – Я потянулся за биноклем, приоткрывая дверь. Пикап качнуло – восемьдесят пассажирских кэгэ шустро перекочевали в кузов. Встав на подножку, я воззрился на самую обычную заправку, прилепившуюся к склону горы. Четыре колонки под желтым навесом. Магазинчик и кафешка – под синим. Хохлы? Оптика приблизила, но не прояснила. Заведение выглядело брошенным, но целым.
– Странно. Закрыто, но цело. – Фраза доказала – одичать можно и за сутки.
Стеклянная дверь блеснула, отворяясь. На порог вышел дородный мужик и уставился в нашу сторону.
Я обернулся к кузову:
– Что думаешь?
Пулеметчик пожал плечами:
– Засада на заправке? Я бы не рискнул.
– То – ты. У местных мозгов могло хватить.
– Предлагаешь вернуться?
Мысль не грела.
– Собственно, деваться некуда. Поехали. Может, новости узнаем.
– Я пока тут побуду, – сверху многозначительно лязгнуло.
Ладно. Передернув затвор и положив черный агрегат на сидушку, я глянул на ярославца.
– Вано, за нами. Осторожненько. Если пальба – не останавливайтесь.
– Ладно, – втыкая передачу, буркнул «сосед».
Заправка уютно расположилась меж двух отрогов, прижавшись спиной к скальной стене, превосходно просматриваясь с любой точки двухкилометровой дорожной петли.
С отсутствующим стеклом открывать дверь не понадобилось.
– Салям, – глядя на собеседника, поздоровался я, остановив машину. На лице заправщика читались подавленность, мрачность и нескрываемая настороженность. Здоровый бланш вокруг темного глаза говорил лучше слов – с повстанцами он уже знаком. Толстяк молча пялился на тачки, разглядывая пулемет, дыры и выбитые окна.
Привычный вопрос «Говоришь по-русски?» – приподнял правую бровь встречающего. Наклонив голову, отчего упитанная щечка слилась с шеей, он впился в меня взглядом:
– Русские?
– Да. Бензин есть?
– Есть, – сознался он. – Насос не работает. Электричество… – он потерянно махнул рукой.
– Мы заплатим. Миша! – повысил я голос.
Хлопнула дверь.
– Что?
– Дай денег. Сколько? – Это уже было к заправщику.
– Электричество… – затянул песню заправщик, заткнувшись при виде пачки денег.
Выйдя из машины, я вытянул из стопки несколько бумажек.
– Запускай генератор и начинай, – проговорил я, вталкивая три сотни в нагрудный карман грязноватого комбеза. – Мы пока заглянем в магазин. Там есть кто?
– Племянник, – пробурчал прохвост, направляясь к задней стенке пристройки.
Мы пересекли порог магазина под звук чихающего движка. Звук сменился треском, и вентилятор под потолком, медленно убыстряясь, принялся месить воздух грязными лопастями.
Карты торчали прямо у входа. Цапнув сразу пяток, я протиснулся мимо стоек с восточными сладостями. Сластям был нанесен урон – даже старательная выкладка не могла скрыть пробелы в ассортименте. Дальше обнаружился ряд с водой и чипсами, а за стойкой – смуглый пацанчик лет семнадцати. Темные глаза принялись молча сверлить мне спину.
Я огляделся – вокруг, насколько хватало глаз, простирались напитки, сласти и сувениры. И ни единой завалящей колбасы. Или хотя бы «Доширака».
Подхватив пластиковую упаковку воды и водрузив на нее местную разновидность рахат-лукума с пачкой шоколада, я подошел к кассе и огляделся. Сигареты торчали за спиной парня. Темные очки рядами пустых глаз висели на стойке. Алкоголя не видать.
Сняв четыре пары очков, я скомандовал, выкладывая на кассу еще несколько бумажек:
– Блок «Мальборо».
Повеселев, пацан сцапал деньги и подал сигареты.
– Виски? – интонация была вопросительной.
Я показал виват – две. Из-под стойки показался красный «Дениэлс». Неплохо. Выдав парню еще сотку, я позвал:
– Майкл, помоги!
Нагрузившись скарбом, мы вышли из магазина. Заправщик уже заканчивал. Закинув барахло в салон, я поинтересовался у вешавшего пистолет на колонку толстяка:
