Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста
– Куда?
– Туда, – кивнул Саша, вчера ездивший тут пассажиром в сторону ближней седловины. Туда так туда.
Сверху стало видно – пост оборудовали по новой. Точнее – собрались. На пятачке стояли два микроавтобуса с открытыми дверями. К разгрузке еще не приступали. Персонал, разбившись на кучки, лениво толкал «му-му», собираясь с силами перед трудовым подвигом. Полюбовавшись на мирную картину арабского труда, мы убрали головы за гребень. Шутки кончились, пора определяться.
– Так что? Ввязываемся?
– За парней ответка нужна, – как само собой разумеющееся ответил ярославец.
– Именно от этих?
– Сам решай, Москва.
Похоже, я в очередной раз обзавелся старой кличкой – креативность в российской провинции не приживается. Может, и к лучшему.
Миша приподнял трофейную хлеборезку.
– С этим навоюешь. Может, поищем толпу поменьше, а кусты погуще?
Саша отрицательно покачал головой:
– Надо валить или тихариться. По поселку шариться стремно, а без жратвы и барахла в горах и недели не протянешь. Проще рискнуть взять машину и попробовать проскочить до следующего поселка…
– …а выезд к цивилизации оседлали арабские хлопцы, – докончил я его мысль. – Ладно, давайте глянем.
Выудив бинокль из нагрудного кармана, я приподнялся. Внизу ничего не переменилось – четверо чесали языки, рассевшись на бетонных блоках, двое других трепались у машины, посматривая, как третий вдумчиво ковыряется в большом зеленом ящике. Оружие было у всех, но у всех – по-разному. Ковырятель держал автомат под рукой, имея вид человека, родившегося с пушкой. Двое неподалеку тоже производили впечатление знакомых с военным делом. По крайней мере автоматы у обоих по-модному висели поперек груди.
Прояснив ситуацию с первой кучкой, я обратился ко второй. К бабке не ходи – раздолбаи! Снятые разгрузки высились кучей. Из-под нее торчали три приклада. Перед кучей с автоматным фундаментом стоял «ПК». Тонкие сошки опирались об асфальт, хвостик незаправленной ленты свисал за край жестяной коробки. Для очистки совести я вгляделся в сидящих – судя по повадкам и виду, пресловутые смуглые крестьяне. Или гопники с предместий, еще не «въехавшие», куда и зачем попали. Один из четверых, говоривший больше прочих, повернулся. Смотри-ка?!
– Там Сирхаб, – вполголоса сказал я, не отрываясь от бинокля. Бывший пленник на правах старожила солировал в разговоре. Стращает молодых?
– А остальные?
– У машин трое. Похоже – опытные. У блоков – Сирхаб и три долбо… – резюмировал я, переключаясь на подходы. От седловины заросшая первобытным кустарником местность спускалась к дороге, переходя в каменистую впадину меж склоном и дорожной насыпью. От нас до поста было где-то метров сто – сто двадцать. Я задумался. Выходило не очень – стрелять с гребня – далековато для дробовика. Переться всей толпой в канаву – тоже не айс. Хрустнут, вякнут, пернут. Да и зачем? Дробовик – один. Из «РПГ» лучше засадить отсюда – все на ладони и почти недалеко. Разделяемся?
– Отсюда в ящик попадешь? – толкнул я локтем ярославца.
– Легко, – воодушевился тот.
Ну-ну. У меня оставались сомнения, но с камрадами я решил не делиться. Дело не в меткости Ивана. Слишком много «но». План «висел на соплях», походя на спонтанный гоп-стоп, сляпанный на скорую руку. Поголовье неопытных дуралеев сокращалось с каждым часом. Не стать бы следующими…
Ладно. Будем надеяться на лучшее. И легендарный русский авось…
– Держи бинокль. Как подойдем вплотную – стреляй в ящик. Все, компаньерос, мы пошли, – я хлопнул Сашку по плечу, предлагая подняться.
– А я? – обиделся бух.
– Будешь охранять нашу гаубицу. С ножом. Майкл, серьезно – на хрена всем подставляться?
– Ни пуха, парни. Сирхабку оставьте.
– Как выйдет.
Обойдя возвышенность, мы с Сашей вышли к нижней точке впадины, оказавшись в длинном желобе. Слева нависала дорожная насыпь, справа – облепленный кустарником склон. Пройдя по усеянному мусором, каменистому дну, мы подошли под пост. Шум подъезжающей машины заставил переглянуться.
– Мать! – вскарабкавшись вверх, я прильнул к щели меж отбойником и дорогой. Кого принесло? Судя по всему – патруль. Суки! Ведь еще и дня не прошло, а уже ездят!
Сирхаб, завидев машину, встал, заткнув мельницу. Соучастники безделья сгрудились за говоруном. Ковырятель и его боевые друзья оторвались от своих дел, неприветливо-вопросительно поглядев на прибывших. Водила высунулся в окно, пропев-пролаяв не по-русски. Трое бывалых без особой охоты оторвались от своих дел и пошли к нему – похоже, намечался разговор.
Отползая вниз, я замахал руками своим – отбой! Кажется, меня неправильно поняли – над кустами выросла фигура с трубой. Дикими глазами я глянул на Сашу.
Наверху хлопнуло и пыхнуло дымом. Проклятая ракета, пронзительно шурша, пронеслась над головой. Я примкнул к дорожному ограждению, зажмурясь. Куда палил ярославский баран? В покинутый ящик?
Взрыв, визг. Ярославец отбомбился.
Ставки сделаны, вскрываем прикуп. Во рту пересохло. Выкинув все из головы, я высунулся из-за отбойника. Опа, джокер! Иван «положил» гранату в салон, раскрывшийся дымной розой. Патруль стал небесным. Двое оглушенных или раненых ворочались на бетоне. Хрен разберешь, да и на хрен надо. Третий орал, сжимая руками окровавленное лицо. Сирхабова команда молча пялилась на пострадавших, кажется, думая, что это авария, а они – невинные свидетели. Разочарование будет жестким. Их говорливый лидер, зажмурясь, тянул лапы вверх.
Мое появление прошло незамеченным – у людей хватало дел. Пора объявляться. Дробовик грохнул, отшвырнув орущего к изувеченной машине. Дядя заткнулся. Шестеро живых замерли. Лежачие, встрепенувшись и наклав на болячки, смотрели оценивающе. Стоячие – ошалело. Сирхаб предпочел не смотреть. Вольному – воля.
– Сирхаб, – позвал я, передергивая цевье, – скажи всем не дергаться.
Сирхаб разжмурил один глаз и, узнав, опять зажмурил, начиная словесный понос. Кажется, он был неубедителен – один из лежачих, закончив с оценкой ситуации, дернулся. Палец сжался, и приклад вторично долбанул в плечо. Из асфальта вышибло крошку, из дерганого – розовые брызги. Я приподнял бровь, начиная проникаться теплыми чувствами к двенадцатому калибру – новая пушка не оставляла подранков.
Второй застыл, кося темным глазом, – от небытия его отделял миллиметр свободного хода курка. Убедившись – «не светит», глядящий демонстративно скрестил жилистые руки на затылке. При взгляде на медленное и плавное движение этих рук по затылку пробежал холодок – таким текучим движением почесывается пантера. Зверюга опасна. Но без формального повода рука не поднялась – наверно, я недостаточно озверел за сутки. Не сводя с него глаз и ствола, я перелез через ограду, поинтересовавшись у стоячих:
– Жить хотите?
Сирхаб перешел на русский:
– Нестреляйтенестреляйте…
Троица, догнав по контексту, закивала.
Покосившись в их сторону, я скомандовал:
– Отошли, – и позвал: – Саша!
Терминатор с тесаком появился за отбойником. Лежащий посмотрел на нож, на дробовик. В глазах проявилось понимание, чуть погодя – досада. Он понял. Проводив взглядом Сашу, швырнувшего в кусты нож и направившегося к брошенному оружию, мужик поморщился и, кажется, сплюнул.
Бросив Саше:
– Присмотри тут, – я неторопливо направился к «опасному», косящему из-под локтя бешеным взглядом. Пора заняться неприятным.
Стараясь не подходить к нему вплотную, я кое-как ногами очистил от оружия местность и озадаченно уставился на пленника. Тут не обыскивать – даже приближаться страшно. Разницу между бойцом и вооруженным клерком наглядно демонстрировал холодок в загривке. Этому удоду я не соперник. Порвет.
Для полноты картины – контуженный лежал, навалившись грудью на собственный автомат. Слава богу, направленный не в мою сторону. Волчара нагло и весело скалился, будто говоря: «Обыщи, хлопчик». Папа! Я поймал за хвост медведя! Что дальше?
А времени, кстати, – не вагон. В подтверждение со стороны убиенных донесся перелив тонального вызова.
В принципе ответ я знал – выстрелить в этого…
Еще раз пиликнул вызов. Я жевал сопли, теряя драгоценное время…
Вздохнул, собираясь. Мужик все понял по глазам. Я ж говорю – опытный… Был.
Убивать без горячки – тяжко. Я справился… став на частичку ближе к уродам. Отвернувшись, я поймал единственный взгляд – Сашин. Терминатор смотрел уважительно и грустно. Понимающе. Похоже, у него имелись свои скелеты…
Ладно, хватит лирики. Оружие и транспорт есть. Теперь – инфо. Насколько я понимаю в психологии – самое время для допроса.
– Сирхаб! – позвал я.
Многострадальный нехотя приподнял голову, уставившись в район моих ботинок. Взгляды остальных бегали по земле – встречаться со мной глазами они категорически не желали.
– Сколько новых приехало к вам ночью? – спросил я, присев и начиная копаться в мешанине чужого оружия.
