Иван Сербин - Сделка
Глава шестая
Зависший над взлетной полосой «Ми-24» несколько секунд покачивался в мощном воздушном потоке, затем медленно, словно допотопный лифт, пошел вниз и лениво коснулся асфальта колесами. Кое-кто из техников бросил работу и обернулся, разглядывая вертолет. Сулимо махнул рукой: «Работайте». Рыжий Эдик прикрыл глаза ладонью и хмыкнул:
— Знать, нелады у нашего капитана.
— Да ну его в задницу, — буркнул кто-то из стоящих рядом.
— Работай давай, а то начальство вздрючит, всех своих забудешь.
— Да плевал я на него, — гыкнул Эдик, однако к работе все-таки вернулся.
Вертолет грузно осел, едва не коснувшись полосы светло-серым плоским брюхом. В ту же секунду дверь пассажирского отсека открылась, и из нее выбрались трое в защитных десантных камуфляжах, в высоких бутсах и толстых зимних куртках. Все, как на подбор, высокие, широкоплечие, хоть сейчас на значок ГТО или на плакат, пропагандирующий здоровый образ жизни. На плече у каждого болтался «АКМС». Вслед за людьми выскочила собака — огромная, черная как смоль овчарка. Это был отлично выдрессированный пес. Повинуясь знаку проводника, он обежал группу людей и устроился у ног хозяина, вывалив розовый лопатообразный язык. Солдат защелкнул на ошейнике карабин поводка.
Рыжий Эдик, нет-нет да и поглядывавший в сторону новоприбывших, криво усмехнулся:
— Смотри-ка, и волкодава своего притащили.
Пес, словно скучая, поглядывал на хозяина, вопрошая глазами: «Что, хозяин, когда начнется настоящая работа?»
Сулимо наклонился к дверце пилота и закричал, перекрывая свист винтов и рокот вихревого потока:
— Глуши давай свою шарманку! А ты бери своего волка и пошли, — буркнул он проводнику. — Остальных, кстати, тоже касается.
Молчаливая группа направилась к концу взлетной полосы. Лишь пес тихо повизгивал, то ли принимая происходящее за игру, то ли радуясь, что утомительный полет наконец закончился и он вновь стоит на твердой земле.
В кунге, куда капитан привел десантников, трупа Поручика уже не было, зато старший лейтенант Артур все еще зажимал окровавленной горстью снега разбитую переносицу.
— А вот и наш пострадавший, — хмуро бросил Сулимо, проходя к перевернутому столу. — Ну что, супермен, мало не показалось? — Тон его был язвительным, откровенно насмешливым.
Лейтенант взглянул на капитана с неприкрытой злостью.
— Я его умочу, заразу! — Лейтенант оторвал от лица алый снежный комок, аккуратно коснулся переносицы двумя пальцами, со свистом втянул воздух между сомкнутых зубов и поморщился: — Больно, бляха муха, — выдохнул он.
— А ты как думал?! — жестко хмыкнул Сулимо. — Это тебе не сопляков в учебке мудохать.
Артур покачал головой и снова прижал снежок к распухшему лицу.
Стоявшие у двери десантники за время этого короткого разговора не проронили ни слова. На их лицах застыло одинаковое равнодушное выражение. Овчарка нервно вздрагивала, вдыхая черным влажным носом запахи свежей крови и смерти, все еще витавшие в жарко натопленном кунге.
Капитан повернулся к солдатам и, указав на изуродованный гермошлем Алексея, коротко скомандовал:
— Ладно, давайте работайте.
Проводник подвел пса к гермошлему и тихо, почти ласково скомандовал:
— След, Буран. След.
Овчарка жадно втянула влажными ноздрями воздух, потопталась на месте, принюхиваясь, и вдруг резво рванулась к выходу.
Лейтенант вскочил:
— Я с ними, капитан.
— Сядь уже, — спокойно посоветовал тот.
— Но капитан… — чуть ли не взмолился лейтенант. — Дай я этой тварью займусь. Гадом буду, он у меня до Ростова на карачках поползет.
— Сядь, я сказал, — неожиданно жестко рявкнул Сулимо. — Мордой вон лучше своей займись. Смотреть страшно.
Он еще не успел закончить фразу, а десантники уже выскользнули за дверь, в темноту.
— Ничего, ребята сами его найдут, — уже спокойнее, почти примирительно добавил капитан, глядя на черный морозный дверной проем. — А ты мне здесь понадобишься. Сворачиваться пора, а у нас еще дел невпроворот.
Лейтенант посмотрел в потолок и издал горлом звук, похожий на хриплый яростный рев.
— Да ладно, кончай, — вновь жестко посоветовал Сулимо. — Яриться, Артур, надо было, когда этот летун на тебя прыгнул. А ты все прихорашивался. Позы красивые принимал. Теперь ходи с разбитой рожей. — Он вдруг мгновенно успокоился. Вообще смены настроения происходили у него абсолютно непредсказуемо и резко. — Ладно, проехали. Давай-ка, иди… — капитан пощелкал пальцами.
— Куда? — не понял тот.
— Ну, иди там… — Сулимо цыкнул сквозь зубы. — Иди скомандуй, пусть аппаратуру сворачивают. А я за техниками погляжу. Сниматься пора. Давай, давай, давай.
Лейтенант нехотя поднялся и потопал к двери.
Десантники углубились в жиденький лесок. Здесь снег был глубже, однако они даже не сбавили шага, а прорывались сквозь неверный покров с нахальством и напором самоходных установок. Похоже, их абсолютно не трогало то, что идти стало сложнее. Преследователи бежали и бежали с монотонностью хорошо отлаженных механизмов. В принципе здесь, в посадках, они вполне могли бы выследить беглеца и без собаки. Но это заняло бы больше времени. Пришлось бы отыскивать следы самим: лишние секунды, складывающиеся в минуты.
Черный пес хрипел и рвался вперед. След Алексея был совсем свежим, и овчарка держала его без труда. Ни один из десантников не сомневался в том, что через полчаса — минут через сорок беглец появится в пределах прямой видимости. И уж тогда ему никуда не деться.
Глава седьмая
Когда Алексей посмотрел на часы, стрелки показывали семнадцать минут четвертого. Значит, бежит он примерно час. Час петляния среди редких деревьев по глубокому снегу.
Ноги ныли, спину ломило, по лицу градом катился пот. Алексей постарался задержать дыхание и прислушался к ночной тишине. Поначалу он ничего не различал. В ушах стоял тупой, тяжелый гул, перед глазами плавали золотые звездочки. Организм настойчиво требовал кислорода. В этот момент Алексей впервые за несколько последних лет пожалел о том, что не занимался спортом. «Учту на будущее, — подумал он. — Когда все закончится, займусь бегом».
Алексей несколько раз глубоко вдохнул, насыщая кровь кислородом, а затем принялся дышать спокойными редкими глотками. Гул в ушах постепенно» таял. Возможно, если бы он постоял еще минут десять, организм окончательно оправился бы от активной физической нагрузки. Но преследователи могли быть уже совсем рядом, а значит, дорога каждая секунда. Тем не менее Алексей радовался даже столь кратковременному отдыху.
Ночь была тихой. Во всяком случае, так ему казалось сначала. Мало-помалу он начал различать какие-то звуки: еле слышный шелест ветра, далекий-далекий шум справа — то ли электричка, то ли поезд — пророкотал где-то у самого горизонта, и снова стало тихо. Так же далеко, словно за ватной пеленой, всего один раз ухнул филин. А может быть, и не филин это был вовсе и вообще не птица, но сам по себе звук различался вполне отчетливо. А следом до него донесся короткий собачий лай.
Алексей почувствовал, как между лопаток пробежал холодок. «Сулимо догадался вызвать собаку, — подумал он. — Вот такого варианта, брат, не предусмотрел. Честно сказать, даже не подумал о подобном варианте. Скорее всего группа поиска прибыла на том самом вертолете, рокот которого долетел до него около получаса назад. Но как же собаке удалось взять след? — с отчаянным недоумением подумал Алексей, возобновляя бег. — Неужели они затаскивали ее в кабину самолета?» И вдруг понял: гермошлем. Поврежденный выстрелом, но сохранивший запах его тела, его волос, гермошлем остался в кунге.
Значит, собака. Стало быть, парни эти — эмвэдэшники. Алексей не знал других родов войск, которые пользовались бы розыскными собаками. Ну, еще пограничники, но те далеко. Значит, МВД. По его следу пустили ребят из внутренних войск. Сильно бояться их, конечно, не стоит. Не очень-то они поворотливые. Хотя, если учесть, что им не приходилось полночи вести самолет… Допустим, погоня движется чуть быстрее. Одно очко в их пользу. Уже примерно полчаса убийцы идут по его следу, и у них есть собака. Второе очко. Он устал; а там свежие молодые парни. Третье. По всему выходит, что минут через пятнадцать-двадцать его настигнут. Если, конечно, он чего-нибудь не придумает, не найдет какого-то выхода. В конце концов, если не кончится лес.
Алексей держался только на отчаянии. Точнее, на отчаянии и страхе. Голова вновь наполнилась тяжелым, чугунным гулом. И все-таки даже сквозь этот ватный, обволакивающий голову туман Алексей услышал короткий лай собаки еще раз. Он попробовал прикинуть на слух расстояние и решил, что преследователи километрах в четырех. А может быть, и еще ближе. Ночная тишина обманчива.
