Иван Сербин - Сделка
Обзор книги Иван Сербин - Сделка
Иван Сербин
СДЕЛКА
Автор выражает безграничную благодарность Травникову Юрию Анатольевичу, оказавшему неоценимую помощь в разработке сюжета и написании отдельных глав этой книги.
Все события и персонажи, описываемые в романе, — всего лишь плод воображения автора и не имеют к реальной жизни никакого отношения.
Пролог
Неоновый вечер наступал по мере того, как загорались один за другим фонари. Сперва они начинали тлеть медленно и тускло темно-желтым, затем постепенно становились желто-белыми и только потом ярко-голубыми, цвета грозовых молний. В их бледно-болезненном свете город принимал иные очертания, делался нарядным и довольно чистым. У стыдливых фонарей не хватало мужества выдернуть из мутно-пьяного вечера всю ту грязь, что ясно видна в свете безжалостного дня.
Деревья призрачными тенями выстроились вдоль улиц, протягивая корявые ветви к проезжающим мимо машинам. Влажный липкий снег закрасил корни, словно белилами, и казалось, деревья просто висят в воздухе.
Темно-зеленый «уазик»-пикап продирался сквозь вечер с упорством фанатика, идущего на эшафот. Он петлял по улицам, но его маршрут не наводил на мысль о преследовании. Скорее водитель просто пытался убить время. Однако если бы кто-нибудь проследил за движением «уазика», то без труда понял бы — машина едет по спирали. Кружит вокруг какой-то точки, будто примериваясь для броска. Она походила на акулу, скользящую в океанской мгле вокруг одинокого пловца.
Двое сидящих в кабине людей почти не разговаривали. Водитель — мощный, широкоплечий парень лет тридцати с короткой армейской стрижкой — нет-нет да и поглядывал в зеркальце заднего вида. Пассажир — коренастый, крепкий мужчина с аккуратными ухоженными усиками и карими колючими глазами — сидел расслабленно, привалившись к дверце. На коленях у него лежал армейский плащ, под которым скрывался короткий тяжелый «кипарис», удлиненный глушителем. Шофер, как и пассажир, был в военной форме. У первого на погонах красовались две маленькие звездочки, у второго — четыре[1].
Наконец лейтенант посмотрел в окно:
— Похоже, здесь, товарищ капитан. Вон дом номер четыре. И памятник…
— Вижу, — ответил капитан. Голос у него оказался скрипучим, неприятно резким. — Сделай-ка еще один круг.
— «Хвоста» нет. Я следил.
Лейтенант никогда не позволил бы себе возразить сидящему рядом с ним человеку, но сейчас момент был слишком серьезным, и водитель осмелился, впрочем, тут же пожалев об этом.
— Делай что тебе говорят! — приказал капитан. — Вперед!
Он даже не повысил голоса, но что-то в нем изменилось настолько, что скрипучий, с легким присвистом шепот прозвучал резче, чем крик, подхлестнув лейтенанта, словно удар бича.
Шофер нажал на газ, и «уазик» увеличил скорость.
— Не гони так, дуболом, — вновь недовольно буркнул капитан. — Учишь вас, учишь, нет, все как дети. В «войнушку», что ли, играешь? «Хвоста» нет», — передразнил он.
Лейтенант промолчал. Машина миновала два квартала и свернула налево. Манящее неоновое зарево осталось позади. На горизонте, невероятно близком из-за липнущих к стеклам сумерек, стоял мрачный безмолвный лес, над которым горела одна-единственная звезда. На пути «уазику» не попалось ни одной встречной машины. Несмотря на короткий день, а может быть, как раз благодаря этому. Новый год.
— Поворачивай, — скомандовал вдруг капитан.
— Но нам еще квартал…
— Поворачивай, говорят тебе!!!
Машина, взвизгнув колодками, начала поворачивать. Капитан поднял к губам передатчик, который держал под кителем.
— Приготовились! — проскрипел он в микрофон. — Отсчет: пять! четыре!
Теперь пикап летел пулей. Проскочив первый перекресток на красный, «уазик» нырнул в полутьму узкого переулка. Впереди маячило ярко-желтое «окно» — зажатый меж стенами домов клок залитого светом проспекта.
— Три! Живее! Живее!!!
«Уазик» еще больше увеличил скорость, пробуксовывая колесами на ледяных проплешинах.
— Два!!! Живее!!!
Машина вонзилась в сияющий пятачок проспекта, вылетела на середину проезжей часта, разворачиваясь вокруг оси, давя колесами разделительную полосу.
— Один!!! Пошли!!!
Задние дверцы пикапа дружно распахнулись. Водитель одинокого «Москвича», замершего послушно на светофоре в сотне метров от «уазика», презрительно пробормотал: «Вот козел…», а секундой позже раскрыл от удивления рот. Он увидел мелькающие в кузове пикапа черные фигуры, поднимающие что-то на руки и выбрасывающие ЭТО на дорогу. «Уазик» моментально выровнялся и рванул вперед. Через секунду он уже исчез, точно дурной сон, а водитель «Москвича» продолжал смотреть на странное НЕЧТО, лежащее прямо посреди шоссе. ЭТО было бесформенным, похожим на черный куль.
Красный глазок светофора сменился зеленым. «Москвич» медленно тронулся с места, прополз сотню метров и остановился вновь. Водитель, не выбираясь из салона, опустил стекло, выглянул и тут же опять ударил по газам. Машина стрелой полетела по проспекту.
Водителя можно было понять. Он торопился домой, намереваясь хорошенько подготовиться к встрече Нового года. По случаю этого замечательного во всех отношениях праздника у него должна была собраться отличная компания. Мало того, обещала прийти одна очень хорошенькая сослуживица, и водитель строил далеко идущие планы… Ему вовсе не улыбалось провести весь вечер в милиции, давая бесконечные свидетельские показания насчет того, что он видел на дороге.
А на дороге он увидел труп молодого парня, одетого в толстую зимнюю куртку с меховым воротником и черные, точнее, темно-синие, заляпанные смазкой и залитые кровью штаны. Левой ноги у убитого не было. От колена и ниже осталось только кровоточащее, страшное месиво из раздавленной плоти и расплющенных костей. Мертвый лежал, глядя пустыми, подернутыми странной мутной поволокой глазами вслед удаляющемуся «Москвичу». Одинокая снежинка опустилась на еще теплое лицо, растаяла и скользнула по щеке серебряной слезой. Холодная голубая звезда философски созерцала с небес людскую суету, и разбойник-месяц весело скалился безгубым ртом, проглядывая сквозь рвущуюся ткань облаков.
Глава первая
— Кавказ подо мною. Один, в вышине…
Семенов усмехнулся в маску. Старшего лейтенанта Частнова пробило на поэзию.
— Шестьдесят четвертый, отставить разговорчики в эфире!
— Обижаешь, капитан. — «МиГ» Частнова рыкнул форсажем, моментально оказываясь вплотную к Семенову. — Мы ж на УКВ, хрен кто меня услышит, а тебя я уже три дня как не стесняюсь.
Друзья летали в паре четыре года, это если не считать работу в должности инструкторов в КВВАУЛ — Краснодарском высшем военно-авиационном училище летчиков, так называемой «шоколадной фабрике». Краснодарское училище готовило к войне младших братьев развитого социализма — иностранных пилотов с различным цветом кожи. Отсюда-тои пошло неофициальное название учебного центра.
В связи с бесславной кончиной пути к коммунизму и, как следствие, с общим сокращением количества учащихся инструкторов перевели на небольшой аэродром в Воронежской области, недалеко от Боброва. Часть была не особо обременена горючим, поэтому боевые дежурства выпадали редко. В основном летный состав прозябал целыми днями в местном УЛО — учебно-летном отделе, лениво изучая матчасть и с серьезным видом изображая ладонями боевые виражи.
В свое время Семенов и Частное налетали весьма приличное количество часов над Северным Кавказом, поэтому, когда перед начальством встал вопрос о прикомандировании летного состава в Чечню, оно — начальство — особо головы не ломало. Два «МиГ-29» были заправлены, подкрашены, держатели для ракетно-бомбового вооружения проверены, и вскоре оба приятеля оказались в Ключах, где и начали обживать койки в общежитии офицерского состава — фанерованном двухэтажном здании барачного типа с неистребимой шелухой плесени по углам и вездесущими рыжими квартирантами — тараканами. У общежития было одно достоинство — оно оказалось поделено на узенькие, как школьные пеналы, двухместные комнатки…
…До точки долетели быстро и без помех. «Сухари» прошли к огневой позиции боевиков над самой землей, а «МиГи» барражировали «вторым этажом», на высоте четырех тысяч метров, касаясь грязно-белого покрывала сплошных облаков трубами воздухозаборников. Над точкой оба «двадцать девятых» поднялись до четырех с половиной тысяч и пошли кругами на предельно малых скоростях, сканируя воздушное пространство активными радиолокаторами.
И тут в стройной цепочке событий произошел сбой.
Предполагаемая позиция боевиков расположилась на окраине небольшого чеченского селения, неровным полумесяцем прилепившегося к основанию скалистого склона. Дорога оттуда простреливалась в обе стороны километра на два. Выщербленное асфальтовое полотно оказалось сплошь забито блокированной чеченцами бронетехникой федеральных войск. Бомбовый удар при малейшем отклонении мог запросто накрыть колонну.
