Михаил Серегин - Алмазы Якутии
Полакомившись ягодами, он огляделся. Перед ним расстилалось болото. Не замерзшее, оно тусклой зеленовато-бурой змеей вилось среди заснеженных островков. Осока и мхи. Прибитая морозом трава инисто лоснилась. У краев болота замерла хрупкая ледяная корка. Далеко справа и слева темнел лес.
Егор решил идти прямо, выбирая твердую почву меж извилистой топью. Пройдя несколько десятков метров, он вышел к незамерзающему болоту, над которым висело серое облако тумана. На поверхности плавала ледяная корка, но под ней угадывалась темная глубь. Кое-где маячила жижа – цвета чая. Справа убегала к лесу гряда островов, но, чтобы добраться до них, надо было преодолеть топь шириной в два метра.
Если бы болото было замерзшим! Он видел такие верховые сфагновые болота – их срединная часть заметно выпирала, потому что торф здесь накапливался интенсивнее. Над поверхностью поднимались ледяные бугры с постоянным мерзлым ядром внутри. Некоторые из таких бугров достигали в высоту до десяти метров.
Но ему попалось иное болото. Перегнивая в его мутной глубине, растительные остатки выделяли тепло, которое нагревало застойную воду, препятствуя ее замерзанию.
Егор несколько минут стоял в нерешительности. Возвращаться значило потерять уйму времени. Сколько ему придется идти в обход? К тому же начало смеркаться и надо было что-то решать.
Егор разбежался и прыгнул. Его левая толчковая неудачно соскользнула с заиндевевшей травы, он оказался по колено в холодной липкой жиже. Карабин выпал из руки, мягко приземлившись на тронутый снегом пепельно-бурый мох. Егор что было мочи уцепился за твердую землю. Его пальцы впились в мох, пытаясь достать до стелющихся веток березы. Он попытался подтянуться, не обращая внимания на боль в руке.
Чавкающая жижа облепила его, въедаясь в него, наполняя его тело избыточной силой тяжести. Егор сделал еще одно усилие. Пальцы на сгибах побелели. Он скрежетал зубами, в отчаянии чувствуя, что последние силы покидают его.
Нижние конечности не слушались его, точно не были частью его тела. Он увязал в холодной мутной каше.
И тут до его слуха донесся гул работающего двигателя. Он приближался, похожий на жужжание гигантского шмеля.
«Вертолет»! – ужаснулся Егор. И то, перед чем оказался бессилен разум, сделал страх. Егор что было сил рванулся вперед, разгребая тяжелую ледяную воду и хватаясь за ветки. Он чувствовал, как кровь заливает его руку под перевязью. Горячую, ее ни с чем нельзя было спутать. Тело Егора изнывало от леденящего липкого холода.
Вертолет повис над восточной окраиной леса, а затем стал медленно надвигаться. Егор вылез из болота. А что дальше? Его мокрые, облепленные грязной жижей штанины сразу начали затвердевать. Егор отчаянно работал руками, ногами. Поднял карабин.
На вертолете заметили его. В этом не было никакого сомнения. Машина спокойно приближалась. Или сидящие в вертолете люди были уверены, что он никуда от них не денется, или просчитывали ситуацию. Посадить машину среди разросшегося болота было невозможно. Если же приземлиться на поляне, откуда шел Егор, то у него был шанс улизнуть. Он выигрывал во времени. Можно было еще нависнуть низко над болотом и вести Егора, пока он не вступит на надежную почву. Но там снова был лес, если не считать микроскопического участка земли, на котором росли береза и осока.
«Стрелять они не будут, – убеждал себя Егор, – я им нужен живым. Они ведь хотят узнать, где алмазы».
Он пополз, скользя по схваченной морозом траве, перебирая руками меж кочек, цепляясь за них. Потом заставил себя подняться. Ноги дрожали, не слушались, руки с трудом держали карабин.
Егор косился на вертолет, который неумолимо приближался.
Внизу стыло широкое, иссеченное островами болото. Вертолет начал снижаться.
– Не уйдет, гад, – торжествующе и хищно улыбался Карагодин, высовываясь из кабины, – на-ка, выкуси… Садись, садись, – показал он пилоту.
– Не могу сесть, – сказал пилот, – негде.
– Надо, тезка, сесть, как хочешь. – У Карагодина чесались руки, и он начал нервничать.
– Понятное дело, но тут болото, а там лес… Можно на поляне, потом пешком…
– Ага, – раздраженно мотнул головой Карагодин, – а он, падла, за это время уже в лесу окажется!
– Так что будем делать? – спросил пилот.
– Ты этой вертушкой управляешь, ты и решай. Я знаю только одно, мне этот хрен живым нужен. У меня к нему разговорец серьезный.
– Тогда можно попытаться зависнуть над ним, лестницу спустить…
– А Гришка по этой лестнице соскочит на землю? – усмехнулся Карагодин. – Гришка, ты готов? Коля дело предлагает. Будешь как каскадер…
Майор с недоумением посмотрел на Карагодина.
– Надо, брат, ничего не поделаешь… – пробурчал Карагодин.
Вертолет завис у Егора над головой. Егор не прекращал движения, то и дело рискуя снова свалиться в болото. Он из последних сил перебирал ногами, перепрыгивал через топь, не обращая внимания на призывы Карагодина, которые перекрывались грохотом двигателя.
– Эй ты, мешок с дерьмом, – вопил тот, – стой, все равно не уйдешь. Стой, падаль!
– Да пошел ты, – огрызнулся Егор.
Как назло, он поскользнулся и упал. Его падение вызвало насмешки. Вертолет все больше снижался. Егор прикрыл голову руками. Жухлая дремотная вода заволновалась.
– Вы посмотрите на этого Фенимора Купера, – смеялся довольный Карагодин, – от него так воняет, что даже сюда доходит. Где ты так перемазался? В говно провалился? Давай, Гриша… Хлеб отрабатывать надо.
Григорию лезть не хотелось. Егор, по-прежнему пригибаясь к земле, поднял глаза на вертолет. Он увидел, как из его нутра выбросили веревочную лестницу, и мент стал выбираться из кабины.
Егор ползком стал пробираться между кочек. Потом вдруг развернулся и наставил на майора карабин.
– Убью, – крикнул он.
Мент озадаченно посмотрел вверх, на Карагодина. Они не слышали того, что кричал Родионов, но наставленный на спускавшегося карабин говорил лучше всяких слов. Егор воспользовался заминкой, вскочил не помня себя и побежал к лесу. Вертолет летел за ним, очень низко, наполняя округу диким рокотом. Казалось, что разогретое подземным огнем болото закипает.
Егор перепрыгнул через последнюю «лужу» и оказался на поляне. Он повернулся и, подняв карабин, почти не целясь, выстрелил. Пуля прошла в трех сантиметрах от виска майора. Следующая зацепила плечо, вырвав из бушлата клок меха. Майор вскрикнул. Карагодин, вне себя от бешенства, не соображая, что делает, схватил с сиденья «узи» и принялся палить по Егору. Тот уже пересек небольшую поляну и стал углубляться в ельник, когда что-то горячее впилось в ногу. Егор упал. Выпущенная Карагодиным пуля зацепила ногу чуть выше колена.
Он увидел майора, держащегося за лестницу одной рукой. Карагодин орал на него, истерически матерясь.
Карагодин перестал стрелять и теперь приказывал пилоту посадить вертолет.
Вертолет низко висел над поляной.
– Прыгай, на хрен, – кричал майору Карагодин.
Мент прыгнул, сгруппировавшись в воздухе. Но прыжок оказался не очень удачным. Как он ни старался смягчить удар, он здорово ушибся.
Егор поднялся на одно колено. Его шатало, голова кружилась, по бедру и ноге текла кровь. Он поморщился от боли. Глянул вниз. Кровь, мешаясь с болотной грязью, текла по ноге, быстро застывая на морозе. Штанина быстро бурела. Он собрал остатки сил, поднялся, облокачиваясь на карабин и покачиваясь из стороны в сторону, припадая на ногу, захромал.
– Стой! – слышал он злобный рык Карагодина.
Вертолет наконец сел. Пилот каким-то чудом опустил его на небольшую полянку, свободную от высоких деревьев и болота. Карагодин захватил «узи», выбрался из кабины и побежал через ельник. Егор затаился за стволом сосны и прицелился. Кое-как, держа карабин покрасневшими, едва гнущимися руками. Вскоре ближайшие кусты были сметены автоматной очередью. Карагодин снова впал в бешенство, палил без разбора и безостановочно.
Егор выстрелил. Промазал. Этот выстрел, который говорил о решимости Егора не сдаваться, окончательно взбесил Карагодина. В ответ полетели ветки, хвоя, то там, то здесь взвивался взрытый пулями снег.
– Гаденыш, я тебя научу уважать старших! – грохотал Карагодин, когда стихала автоматная очередь.
Теперь пули ложились рядом с Егором, чудом не достигая цели. Карагодин не знал точно, где спрятался Егор, поэтому стрелял на авось, неуклонно приближаясь. Он расстрелял весь магазин, достал новый и опять принялся за дело. Автоматная очередь снова прошила воздух, снег, заросли кустарника. Несколько пуль очертили пространство, где находился Егор, так близко от него, что он решил поменять местоположение. Егор метнулся в сторону, повалился в снег. Стрельба прекратилась. Ветви хлопали друг о друга, слышались тяжелые шаги.
Одна из ног Карагодина зацепилась за ступню Егора. Тот сделал подсечку, и Николай Павлович рухнул лицом в снег. Автомат упал рядом. Превозмогая боль, Егор кинулся на Карагодина. Он перевернул врага, взобрался на него и принялся мордовать с двух рук. Тот пытался вывернуться, но Егор, которому отчаянная ситуация, казалось, придавала сил, охаживал Карагодина, вкладывая в удары всю свою боль и ненависть.
