Максим Шахов - Свинцовая орда
Нина Иосифовна молча качала головой, но вид у нее тоже был довольно решительный. Слова Хельги смутили меня.
— Давайте посмотрим машину, — сказал я, наконец. — Я ее за все это время ни разу не видел.
Хельга молча ушла в дом, оттуда вскоре выбежал с ключами одевающийся на ходу Игорек, и мы с ним вдвоем отправились в гараж. Зашли. В первую очередь я взглянул на пресловутый клиренс. После слов Хельги я, разумеется, предполагал самое худшее, но мои опасения, к счастью, в полной мере не подтвердились. Ехать было можно, хотя, конечно, не очень быстро. Кстати, я поставил плюсик Игорьку — днище «Порше» было укрыто солидной металлической защитой. Наверное, когда ночью она цепляется за очередную выпуклость на асфальте, во все стороны красивым фейерверком летят огненные искры. Однако в этот момент я все же вспомнил незакрытые люки, которых полным-полно в Оше, представил, как мы в темноте въезжаем в один из них, и все-таки с сожалением признал правоту наглой немецкой девчонки.
Мы снова вернулись к крыльцу, которое постепенно стало превращаться в некий центр нашего маленького мирка. Здесь собрались все — и Славик, и Леха, и старики, и молодые немцы.
— Извините, Олег Карлович, — сказал я, — мы сейчас действительно не можем выехать. По местным дорогам — не на такой машине. Не дай Бог, где-то застрянем… Я уже не говорю про открытые люки. Это вообще будет страшно.
Олег Карлович, что можно было различить даже в неясном ночном освещении, выглядел очень расстроенным.
— А если пешком? — неожиданно предложил он. — Если сейчас выйти по улице, идти до конца, потом еще улицу направо и тоже до конца, и вы выйдете из города. А там… А там видно будет.
— Я без машины никуда не уйду! — зарычал Игорек. — Мне без нее возвращаться никак нельзя. Да и как добираться до Германии без машины?
— На самолете, — зло сказал я, но развивать тему не стал.
Все ненадолго замолчали, не понимая, что, собственно говоря, нам теперь нужно делать?
В этот момент стрельба началась в другом отдаленном от нас месте, и там что-то полыхнуло. Мы все замерли, потому что даже любому тугоухому индивидууму было бы ясно как белый день, что стрельба стала несколько ближе.
— Твою же мать! — сказал Слава громко и, как мне показалось, испуганно.
В этот момент в доме погас свет. Олег Карлович с необыкновенной для его почтенных лет резвостью рысью пробежался до калитки, отважно вышел за нее на улицу и тут же вернулся обратно.
— По всей улице нет света, — проинформировал он нас, — и, боюсь, что на соседних улицах тоже. Во всяком случае, знакомые мне фонари во дворах не горят.
Теперь на улицу пошел я сам. За мной увязались и Леха, и Славик, и дед, и даже Игорек. Хельга и Нина Иосифовна вернулись в дом. Я заметил в окне слабый огонек керосинки. Такой пользовалась прабабка в моем глубоком детстве. Резкая вонь и копоть от этого прибора освещения тут же всплыли у меня в памяти.
На улице мы были не одни: почти у каждого двора перетаптывались люди. Все они смотрели в одну и ту же сторону. Сейчас, без электрического освещения, очень хорошо было видно, что в центре города что-то горит. И там продолжают стрелять. Горело и еще в одном месте — уже гораздо ближе к нам.
— Это или война, или снова мятеж, — сказал Леха.
— Спасибо, Капитан Очевидность, — не удержался от сарказма Славик, но никто даже не улыбнулся. Проигнорировал реплику и сам Леха.
— Наверное, еще не поздно, — повернулся к нам дед, — давайте, уходите отсюда.
Игорек вопросительно уставился на сестру. Я злорадно отметил, что на ее твердокаменном тевтонском лице впервые, пожалуй, за эти дни появилось чувство растерянности.
— Бабушка, дедушка, — спросила она, после секундного промедления, — вы с нами?
Бабушка отрицательно покачала головой. Дед — тоже. Хельга вздохнула:
— Я тоже никуда не уйду от вас.
Слава, злобно взглянув на немцев, наклонился ко мне:
— Стас! Давай рванем отсюда. Я жопой чую — это хана, если останемся. Давай дергать.
Мне, конечно, хотелось дернуть. Очень сильно хотелось. Но я об этом никому не сказал.
— Слава, — ответил я, — ты можешь дергать. Пожалуйста. Но тут мои клиенты. Я не могу убежать. Да просто потому, что мне тогда в Саратов лучше вообще не возвращаться.
— Стас! — тихим шепотом завопил Слава. — Тогда ты сможешь вернуться в Саратов, но только в виде трупа. Оно тебе надо?!
— Разговор окончен, — ответил я, хотя слова Славика проехали по мне, как серпом по Фаберже. — Здесь мои клиенты, я должен их спасти и доставить в Саратов. Живыми или мертвыми. Для отчетности.
Слава уныло посмотрел на меня долгим тоскливым взглядом:
— Ладно, Стас. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Да, — ответил я ему, — держитесь лучше со мной. Еще неизвестно, куда бежать-то. Может, там как раз нас только и ждут.
Я подошел к Олегу Карловичу и взял его за локоть.
— А скажите мне, пожалуйста, кто у вас соседи? Что за улица, да и вообще что за район? Раньше мне это было безразлично, а вот теперь…
— Имеет значение? — продолжил дед.
— Да, возможно, решающее.
Все-таки Олег Карлович — реальный ганс: начал рассказывать, как будто репетировал отчет по ночам.
— Дом напротив — там тоже живут немцы. Но уже совсем старики. Мы им иногда помогаем. Вот они, кстати, даже и не вышли. Прямо — справа и слева — славяне: кто-то русский, кто-то украинец, кто-то белорус. Я точно не помню. Все тоже пожилые, но нашего возраста. Дальше несколько домов — киргизы. Но молодых там мало. Одна только семья, кажется. Мы с ними практически не общаемся, поэтому я толком их не знаю. А вот за нами начинается «узбекская улица». Тут живут узбеки — вот прямо начиная с этого, соседнего с нами, дома.
— Это что-то значит? — переспросил я, хотя уже догадывался, что мне ответят.
— Да, очень важно, — сказал Олег Карлович. — Если опять сцепились киргизы и узбеки, то киргизы могут прийти сюда.
Я оглянулся. Около домов узбеков стояло очень много людей. Они сбились в кучу и что-то очень активно обсуждали.
— Я сейчас, — сказал Олег Карлович и неожиданно для меня отправился к этой толпе. Хотя чего тут неожиданного — наверняка он знал своих соседей. Видимо, рассчитывал что-то услышать. Я попросил всех наших зайти от греха подальше во двор, а сам остался стоять у калитки, ожидая возвращения хозяина. Славик и Леха держались со мной рядом, хотя и по ту сторону забора. Олег Карлович довольно скоро вернулся, испуганный уже по-настоящему, хотя, казалось, куда больше?
— Тут такое дело… Говорят… Говорят, что киргизы с узбеками схлестнулись в районе казино. Потом вроде бы узбеки пошли в какое-то общежитие и киргизок там изнасиловали. Ну, соседи, разумеется, говорят, что такого не может быть и что это киргизы наверняка что-то сами сделали. Провокация. В общем, как бы то ни было, но киргизы поднялись, тут из сел вокруг города всех киргизов собирают, и, кажется, они направляются туда, где живут узбеки.
Я сразу понял весь расклад.
— Ну что, — быстро проговорил я, — ноги в руки и бежим?
Но Олег Карлович даже не дернулся:
— Если киргизы из сел идут в город бить узбеков, где мы проскользнем?
Я представил себе нашу «могучую» кучку, которая встречается на открытой местности с толпой человекообразных, и понял, что пессимистичный дед опять оказался прав. Все больше и больше ситуация напоминала самый пошлый фильм ужасов: толпа зомби у ворот, а убежать мы не можем — по самым разным причинам.
— Нет, ну а что вы предлагаете? — спросил я, потому что надо было что-то сказать; молчать было вообще невыносимо. — Ждать, что сюда, не дай бог, придут погромщики, и что? Помилуют? У вас девочка в доме красивая. Белая. Вы представляете, что они с ней сделают?
Дед задергался.
— Так, может, — продолжил я, — все-таки давайте драпать? Черт с ним, с этим «Поршем». Пусть горит. «Порш» мертвым все равно не нужен. Только вести нас нужно вам. Вы здесь местный, должны знать все ходы и выходы. Я уверен. А я в два счета тут заплутаю, и конец.
— Пойдемте, — вместо ответа сказал Олег Карлович, — я должен вам кое-что вручить.
Признаться, я был в недоумении. Мелькнула мысль, что дед хочет передать мне какую-то бесценную семейную реликвию, с тем чтобы я ее спас. Конечно, мне казалось это глупым, но кто знает, что там творится в голове у этих старых людей?
Мы прошли в дом, зашли в необычно просторную кладовку, дед отодвинул в сторону половик и поднял за кольцо крышку, закрывавшую вход в глубокий подвал. Олег Карлович начал спускаться сам и поманил меня за собой. Я, весьма заинтригованный, последовал за ним. Свет в подвале, разумеется, не горел, и дед, некоторое время пошарив в темноте, зажег еще одну керосинку. В ее слабом пламени мы двинулись к самой дальней стене подвала. Олег Карлович поставил лампу на небольшой облезлый деревянный столик, взял ломик, поддел один из блоков, составлявших стену, и попросил меня помочь ему. Вдвоем мы спустили блок на пол. Олег Карлович погрузился в образовавшееся отверстие чуть ли не по пояс и начал доставать то, что я меньше всего ожидал — оружие.
