Максим Шахов - Свинцовая орда
Он достал автомат Калашникова, два полных магазина и картонную упаковку с патронами, достал «мосинку» и две «лимонки».
— Откуда такое богатство? — разумеется, изумленно спросил я.
— Жизнь такая, — ответил Олег Карлович. — Автомат китайского производства, насколько я знаю, так что надолго его не хватит скорее всего. Да и патронов, наверное, маловато?
Я задумчиво кивнул. И спросил, перебив деда:
— А к винтовке патроны есть?
— Да, есть.
Олег Карлович нырнул в тайник еще раз и достал маленький холщовый мешочек:
— Патроны здесь… Времена смутные. Вот, приобретал у местных военных по случаю. Гранаты — тоже у них. А винтовку — у одного очень хорошего знакомого. Он тоже немец, коллекционер оружия. Уезжал в Германию, продавал, раздавал. Я у него прикупил вместе с патронами. Надеялся, что не пригодится ничего. Но вот…
— Кому отдать винтовку? — сразу уточнил я. — Вы сами будете стрелять?
Олег Карлович странно посмотрел на меня:
— Ну, если больше некому…
Я прикинул: как стреляет Слава, я знаю. Честно говоря, не впечатляет. Я даже не знаю, кому будет страшнее — тому, в кого он стреляет, или тому, кто находится рядом? Как стреляет Леха, я не знал вообще. Впрочем, какая разница. Одна старая винтовка все равно большой роли не сыграет. Хотя, помню, в 92-м году отважные корейцы при погромах в Лос-Анджелесе отбивались нашими «калашами» и американскими штурмовыми винтовками от толп взбесившихся негров. Да и в Новом Орлеане эти штуки помогали некоторым домовладельцам успешно отбивать атаки многочисленных мародеров. Конечно, «мосинка» не «AR-15», очень жаль…
— А вы, Олег Карлович, хорошо стреляете? — спросил я.
— Когда-то ходил в тир и даже имел разряд по стрельбе. Но это было давно, — ответил бравый старик.
— Все равно, талант не пропьешь. Вы и будете стрелять. А «лимонки» лучше отдадим Леше и Славе.
Мы не стали ставить тяжелый блок на место, а поспешили вытащить оружие на поверхность, то есть в дом. Я позвал друзей и торжественно вручил им по гранате. Игорек побледнел и проговорил:
— Боже, моя машина! Что с нею будет?
По-моему, у чувака что-то явно случилось с головой. Что-то не очень нормальное. Хельга уничижительно взглянула на брата.
— Мне тоже нужно оружие, — заявила она.
— Ничего больше нет, — с искренним сожалением сообщил я ей, — иначе, конечно, вручили бы. Скажите спасибо вашему деду, что мы вообще хоть как-то вооружены. Иначе пришлось бы сражаться добрым словом и белыми одеждами — как Махатма Ганди.
Хельга хмыкнула: мне кажется, упоминание великого индийца пришлось ей по вкусу.
Леха, уже снова дежуривший у калитки и наблюдавший за всем происходящим на улице, замахал мне рукой. Я немедленно кинулся к нему. Он показал мне рукой на узбекский квартал. Масса людей явно строила баррикаду.
— Что за хрень? — спросил меня товарищ.
— Знаешь, Леха, дело, похоже, швах, — тихо сказал я. — Это мне мой скромный опыт подсказывает. Смотри. Стрельба в городе не стихает?
Леша согласно кивнул головой.
— Узбеки имеют больше информации, чем мы?
— Однозначно.
— Да, и если они строят баррикаду, значит, здесь что-то будет. Весьма неприятное. И еще. Если ты присмотришься… Или мне кажется? Да нет, точно! Они строят еще и вторую баррикаду — с другой стороны. Это значит, что или прийти могут с любой стороны, или что придут с двух сторон. И еще — самое главное. Мы — вне баррикады.
Леха взглянул на меня: глаза у него были по пять копеек.
— Будем вести огонь с фланга, — бодро сказал я.
Ну надо же мне было что-то ему сказать? Пусть лучше думает, что все у нас под контролем. Мы только ждем на помощь армию Венка. И все будет зер гуд!
Леха остался на посту, я вернулся в дом и рассказал обо всем, что мы только что увидели. Нина Иосифовна побледнела, пришлось дать ей валерьянки. Все важные документы мы решили спрятать в безопасном месте. Нам не пришло в голову ничего лучшего, чем поместить их в небольшой пластиковый ящичек, выкинув оттуда нитки, иголки, ножницы и наперстки, и закопать его около мастерской. Игорек предложил спрятать документы в подвале в том же тайнике, в котором раньше лежало оружие. Но я предположил, что, если дом сгорит и обрушится, мы до этих документов доберемся в самом лучшем случае очень не скоро. Честно говоря, я и сам не был в этом уверен, просто мечущийся Игорек раздражал меня с каждой минутой все больше и больше.
Услышав про то, что дом может сгореть, Олег Карлович скрипнул зубами, но мне, честно говоря, было не до его моральных страданий. Теперь вопрос стоял в самом элементарном сохранении жизни — не только клиентов и моих друзей, но и своей собственной.
Перебирая в памяти последние события, я и сам скрипел зубами, но совсем по другой причине. Я вспоминал, сколько было возможностей покинуть Ош до начала этого кошмара, как тупо мы ими не воспользовались и в результате оказались просто заперты здесь, в доме, при полной невозможности бежать. Да, я понимал, что если бы мы уехали раньше, то под раздачу попали бы Олег Карлович и его жена. Но кто они мне? Даже не клиенты. Всех не спасешь!
— Олег Карлович, — сказал я во всеуслышание, — давайте женщин, если что, отправим в ваш замечательный подвал.
Хельга хотела сказать что-то протестующее и, видимо, едкое, но дед ее опередил:
— Отлично! Даже если рухнет дом, там толстый бетонный пол и отличная вентиляция. Вы там точно уцелеете, и прожить там можно несколько дней. А дальше видно будет. Я согласен.
— Я не хочу, — с вызовом ответила Хельга. — Я буду с вами.
Олег Карлович повернулся к ней всем телом:
— Оленька! Ты моя самая любимая внучка. А Нина — любимая жена. Дороже вас у меня нет никого. Я очень хочу, чтобы с вами ничего плохого не случилось. Пожалуйста, спуститесь в подвал.
По-моему, Хельгу это простое обращение, наконец, проняло. Она неопределенно пожала плечами.
— Если что-то плохое начнется, я обязательно спущусь. Обещаю.
Я улыбнулся ей, а Хельга в ответ скорчила гримасу. Ну хоть так.
До рассвета оставалось совсем немного. Я кликнул в беседку своих друзей, а часовым остался сильно нервничающий Игорек. По-моему, он уже где-то принял. Во всяком случае, запашок от него чувствовался неслабо. Тем не менее я решил, что в такой ситуации заснуть он все равно не сможет. А если ему для храбрости надо принять, то ничего с этим не поделаешь…
В беседке я сказал Славику и Лехе, что, если станет совсем плохо, будем прорываться из города любыми путями. Ош — не Сталинград, а у нас не Дом Павлова.
— А твои клиенты? — саркастически поинтересовался Слава.
Я поджал губы. Зачем лишний раз показывать всем свою двуличность и непоследовательность?
— Я сказал, если будет совсем плохо. Когда будет уже не до клиентов. Давайте лучше заранее прикинем, в какую сторону лучше бежать.
Мы обошли весь забор по периметру, кроме того, что выходил лицом на улицу. Туда точно убегать было нелепо. Нигде мы не обнаружили ни щели. Забор со всех сторон был сделан с немецкой обстоятельностью. Единственное, что имелось — круглые отверстия для вентиляции. Я прикинул, что если ставить туда ноги, то на вершину забора можно взлететь в три приема. Кстати, что меня не очень порадовало, и битое стекло, и колючая проволока на этой части забора тоже присутствовали. Был ли смысл строить такую защиту от соседей? Не знаю, не мое дело. Но вот если туда нужно будет лезть… За забором с тыльной стороны двора находился обширный соседский двор, густо заросший деревьями и кустарником. Я отметил для себя, что там без особого труда может укрыться кто угодно.
— Забыл спросить, кто живет в этом дворе, — посетовал я.
— Может быть, лучше выкопаем документы? — спросил меня Славик. — Как бежать без документов?
Я на минуту задумался.
— Нет, лучше не надо. Там они целее будут. А так потеряешь еще и не будешь знать, где потом искать. А если тебя вдруг убьют, то какая тебе разница, где лежат твои документы?
— Ладно, — невозмутимо пожал Славик плечами, — тебе виднее. Я так спросил.
Я похлопал его по плечу.
— Слава, ты помнишь, как гранатами пользоваться?
— Обижаешь, — надул губы Славик.
— А ты, Леха?
— Умею, — ответил тот коротко.
Ну, раз Леха сказал, так оно и есть. При всех своих недостатках, у Леши были и немалые достоинства. Одним из них являлось то, что ему точно можно было верить. Сказал так сказал.
Тут мы замолчали и прислушались. Стрельба стала будто бы ближе. Я выдохнул и взглянул на небо. Светало.
Мне почему-то вспомнилась фраза, кажется, из «Войны и мира»: «Высокое небо Аустерлица». Роман я прочитал по диагонали, но эта фраза мне запомнилась. Теперь я тоже видел небо Аустерлица, точнее рассвет, но вот героем себя не ощущал.
Я забежал в дом.
— Олег Карлович, кажется, они приближаются.
