Роберт Крейс - В погоне за тьмой (в сокращении)
— Бастилла, это Коул…
— Привет! Спасибо, что передали материалы. Леви их прислал.
— Мне это не составило труда. Не могли бы вы сказать, не поступало ли на телефон Берда звонка от журналистов, репортеров, новостных агентств?
— А почему это вас интересует? — насторожилась Бастилла.
— Девушка по имени Айви Казик привозила ему продукты из магазина. Берд сказал ей, что какой-то репортер пишет книгу о том, как его чуть не засудили по делу Ивонн Беннет. И еще сказала, что этот человек приходил к Берду незадолго до его смерти.
— Кто такая Айви Казик? — спросила после короткой паузы Бастилла.
— Она снимала комнату на Ансон-лейн. Помогала Берду, когда тот не мог сесть за руль. Возможно, вы захотите с ней познакомиться.
— Как пишется ее имя?
Я назвал имя по буквам и дал адрес Айви Казик.
— Бастилла, и еще…
— Дело закрыто, приятель. Мы со всем разобрались.
— Да? А звонил ли Берд тем, кто мог поставлять ему болеутоляющее? Откуда он брал оксикодон?
— Откуда вам известно про это?
— Я полагаю, вашу группу слишком рано распустили.
— Не вашего ума дело! — Она повесила трубку.
Я принял душ, обработал ссадины. Переодевшись в чистое, я почувствовал себя лучше. Но меня все еще беспокоили некоторые туманные моменты. Я не мог понять, зачем Чену велели сопоставлять неизвестно с чем образчики с одежды Дебры, взятые через столько недель после ее смерти. Если бы результаты указали на Лайонела Берда, об этом бы раструбили в новостях, значит, это не Берд.
Майкл Репко позвонил в половине девятого. Он говорил тихо, словно не хотел, чтобы его подслушали.
— Если хотите поговорить о Дебре, можно. Только, боюсь, это будет нелегко. Все здесь считают вас виновным.
— Майкл, я это понимаю. Куда мне подъехать?
Он назвал адрес и просил приехать утром, в десять.
— Хорошо. Буду в десять.
— Хорошо бы из этого что-то вышло, иначе мы вернемся к тому, на чем остановились, — сказал он и повесил трубку. Жесткий парень.
7
На следующее утро тело у меня ныло, а лицо напоминало помидор без шкурки. Зарядка и душ помогли размять мышцы, но с лицом ничего поделать было нельзя. Я пытался поесть, но безуспешно — слишком волновался перед встречей с Репко.
Я перечитал все, что у меня было по Дебре. Полицейского протокола у меня не было, но в бумагах, которые дал Чен, было указано, что начали вести расследование детективы Роберт Дарси и Дэвид Мэддакс. Мне очень хотелось узнать, вошли ли они в состав опергруппы.
Когда я перечитывал газетные статьи, меня снова поразило сходство между историями Дебры Репко и первой жертвы, Сондры Фростокович. Обе белые, образованные, работали в центре города, их деятельность так или иначе была связана с городским советом. Может, эти обстоятельства были существенными, но я не понимал, как это определить.
Я все перечитывал материалы, а потом понял, что тяну время. Мне не очень хотелось представать перед Репко, но я оделся и поехал.
Семейство Репко обитало в милом доме в приличном районе к востоку от Роуз-Баул. Я оставил машину на улице, прошел по длинной, вымощенной булыжником подъездной аллее, позвонил в звонок. Трудно было идти на встречу с людьми, которые считали меня ответственным за смерть их дочери.
Дверь тут же открыл Майкл — он словно поджидал меня. На правой его щеке красовалась длинная ссадина, верхняя губа распухла.
— Видок у вас не очень, — сказал он.
— У тебя тоже.
В доме пахло лилиями — как на похоронах. Да и настроение у его обитателей было, наверное, похоронное. Майкл тихо сказал:
— Вы с моей мамой поосторожнее.
— Я ни над кем издеваться не собираюсь.
Майкл привел меня в просторную гостиную, где сидели Гордон, Деннис и родители. У Гордона был синяк под глазом, а у Денниса левая рука на перевязи. По всей комнате были расставлены семейные фотографии, а над камином висело огромное фото Дебры. И на каминной полке тоже стояло несколько ее снимков. Семья устроила из гостиной храм Дебры.
При родителях выражение лица у Майкла изменилось. Он уже не походил на жестокого вояку, готового забить меня до смерти.
— Это он, — сказал Майкл.
Миссис Репко, сидевшая в кресле, смотрела на меня с неприкрытой ненавистью. Этой крепкой на вид женщине было лет под шестьдесят. Мистер Репко лет на десять постарше — тощий, с мешками под глазами: он походил на человека, который может крепко выпить вечером и не жалеть об этом с утра. У него был высокий лоб, очки, и он нисколько не походил на своих сыновей. Дебра была похожа на него. Увидев мои ссадины, он нахмурился и покосился на сыновей.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал я. — Я понимаю, как вам это тяжело.
— Майкл говорит, вы считаете, что полиция ошибается.
— У меня только несколько вопросов. Я постараюсь долго вас не задерживать.
— Так начинайте. Постараемся не слишком утруждать друг друга.
Я достал блокнот. За ним можно было спрятаться и не видеть осуждения в их глазах.
— Мне нужно побольше узнать о Дебре, а еще мне нужно узнать, что делали полицейские, о чем они вас спрашивали.
Миссис Репко скрестила на груди руки.
— Он что, пытается обвинить полицейских?
— Я задаю вопросы, чтобы понять, как полиция вела расследование. Если я буду знать, что они делали, это сэкономит время, понимаете?
— Мам, не надо, — сказал Майкл.
— Ну хорошо, — буркнула миссис Репко. — Так что вы хотите знать?
Я снова заглянул в блокнот:
— Насколько мне известно, на прошлой неделе к вам опять присылали криминалиста.
— Да. Он осматривал вещи Дебры.
— Вам объяснили, что они ищут?
— Криминалист был не очень разговорчив. Странный человек.
— Я не про криминалиста, а про полицию. Это были Дарси и Мэддакс?
— Нет, Дарси и Мэддакса мы давно не видели, — сказал Майкл. — Это были Бастилла и Мансон.
Мансон? Это было новое для меня имя. Я записал его в блокнот.
— Ясно. Они сказали, что ищут?
— Брали какие-то образцы. Больше ничего не сказали.
— А они спрашивали конкретно о чем-нибудь или о ком-нибудь?
Миссис Репко поморщилась и напряглась еще больше.
— Они рассказали нам об убийце, о его кошмарных снимках. Они… — Она часто заморгала, глаза у нее покраснели.
Гордон дотронулся до ее руки и шепнул:
— Мама…
Она заморгала еще сильнее, но прикосновение ее успокоило. Мне хотелось поподробнее расспросить про Бастиллу и Мансона, но я вернулся к Дарси и Мэддаксу.
Мистер Репко объяснил, что Дарси и Мэддакс приехали в Пасадену в то утро, когда было обнаружено тело Дебры. Детективы решили, что Дебра живет в Пасадене, потому что на водительском удостоверении был указан этот адрес. Когда им сказали, что Дебра снимала квартиру, они захотели ее осмотреть.
— Мне бы хотелось побеседовать с ее соседями о том, кто к ней приходил, бывали ли у нее мужчины. И так далее.
Мистер Репко кивнул.
— Она с кем-нибудь встречалась?
— Только когда училась в Беркли, — сказал Деннис. — В школе у нее были приятели, но они скорее были просто друзья, а не ухажеры.
— А мужчины на работе? Она о ком-нибудь упоминала?
Пока говорил ее муж, миссис Репко немного расслабилась, но теперь снова напряглась.
— Когда она пошла на работу, у нее не было времени на свидания. Они там трудятся как рабы.
— Это в «Левередж»?
Майкл кивнул:
— Да, Дебра много работала, но ей это нравилось. Она была вся в политике. Это была работа ее мечты.
— Она встречалась с кем-нибудь в тот вечер?
— Мы понятия не имеем, — сказала миссис Репко. — В тот вечер она работала.
— В отчете медэкспертов указано, что в тот вечер она выпивала.
Миссис Репко подалась вперед, и лицо ее впервые разгладилось.
— Там так написано?
— Да, мадам. Коктейль или бокал вина.
Миссис Репко заморгала, глаза ее опять покраснели.
— Я просто не знаю. Откуда нам было знать. Я никак не могла понять, зачем ей понадобилось снимать квартиру. Если бы она не переехала туда, ничего этого не случилось бы.
— Мам, ей было двадцать шесть лет, — мягко сказал Гордон.
— Замолчи ты, ради бога!
Она зажмурилась и замахала рукой, словно пыталась что-то от себя отогнать. Ее дочь умерла из-за того, что выросла, уехала от них, а если бы осталась дома, родители защитили бы ее.
Мистер Репко вдруг назвал адрес квартиры, имя управляющего дома — Агацци, но гостиную как волной заливало горе миссис Репко. Сыновья уставились в пол. Мистер Репко не мог и взглянуть на жену. Я смотрел на портрет Дебры. Симпатичная девушка с умными глазами.
Я откашлялся и заерзал. Мне хотелось, чтобы миссис Репко заметила, что я смотрю на ее дочь. Почувствовав на себе ее взгляд, я посмотрел на нее.
