Роберт Крейс - В погоне за тьмой (в сокращении)
Обзор книги Роберт Крейс - В погоне за тьмой (в сокращении)
Роберт Крейс
В погоне за тьмой
Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.
ПРОЛОГ
Пожар был в миле от Бикмана и Тренчарда, но в душном воздухе пустыни стоял адский запах гари. Пожарные команды со всего города неслись алыми ангелами в Лорел-Кэньон, туда же мчались черно-белые полицейские машины, машины «скорой помощи», из Ван-Нуиса и Бербэнка летели вертолеты с водой. Из-за вертолетного гула Бикман и Тренчард не слышали начальника. Бикман приложил ладонь к уху.
— Что вы сказали?
Сержант Карен Филипс наклонилась к окошку их машины и повторила.
Старший из двоих, Тренчард, сидевший за рулем, крикнул в ответ:
— Туда и направляемся.
Они пристроились за вереницей пожарных машин, ехавших к Лорел-Кэньон, взобрались на крутой холм и выехали на Лукаут-Маунтин-авеню. В Лорел-Кэньон некогда жили звезды рок-н-ролла — от Мамы Касс Эллиот до Фрэнка Заппы, в шестидесятых он стал колыбелью кантри-рока. Кросби, Стилз, Нэш — все они жили там. Равно как Эрик Бердон, Кит Ричардс, Мэрилин Мэнсон. Бикман, который играл на «фендере телекастере» в полицейской рок-группе «Найтстикс», считал, что это место притягивает магию музыки.
— По-моему, здесь когда-то жил Джони Митчелл, — показал Бикман на небольшой домик.
— Да плевать на него! Ты на небо посмотри! Вот черт, просто воздух горит.
Небо заволокло клубами иссиня-черного дыма, которые плыли в сторону бульвара Сансет. Пожар начался на Голливуд-Хиллз, затем огонь перекинулся на кусты в парке Лорел-Кэньон, и ветер понес его дальше. Три дома уже сгорели, под угрозой были еще несколько. В понедельник, когда Бикман вернется с дежурства, ему будет что рассказать детям.
Джонатан Бикман был офицером запаса при Управлении полиции Лос-Анджелеса, что значило, что он выполнял ту же работу, что и остальные офицеры, но только два дня в месяц. В обычной жизни он преподавал алгебру в средней школе. Детей теорема Пифагора интересовала мало, зато после дежурств в выходные они засыпали его вопросами.
Тренчард проработал в полиции двадцать три года, он терпеть не мог музыку. Обернувшись к Бикману, он сказал:
— План действий таков: мы поднимаемся наверх, оставляем там машину, обходим пять-шесть домов, я по одной стороне улицы, ты по другой, затем возвращаемся к машине, спускаемся чуть вниз и все по новой. Так дело пойдет довольно быстро.
Пожарные издали приказ об эвакуации. Некоторые из жителей уже набили свои машины одеждой, клюшками для гольфа, постельными принадлежностями. Кое-кто, забравшись на крыши, поливал из шлангов свои дома. Бикман опасался, что тут-то и начнутся проблемы.
— А если кто-нибудь не пожелает уезжать?
— Мы здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать. Нам слишком много домов надо обойти.
— А если кто-то не может уехать, например инвалид?
— При первом обходе наша задача — просто известить всех. Если кому-то нужна помощь, мы сообщим по рации или сами вернемся, когда обойдем всех остальных.
Они проехали мимо девочки, которая шла за рыдавшей матерью к внедорожнику, неся с собой корзинку для кошки.
Какой ужас, подумал Бикман.
Добравшись до вершины Лукаут-Маунтин, они начали обход. Если жители домов еще не готовились к эвакуации, Бикман стучал в дверь, звонил в звонок, колотил по двери фонарем. Один раз он стучал так долго, что Тренчард крикнул ему через улицу:
— Ты так дверь вышибешь! Если не отвечают, значит, никого нет дома.
Когда Бикман дошел до первого перекрестка, Тренчард присоединился к нему. Поперечная улица была застроена каменными бунгало тридцатых годов. Участки были такие узкие, что большинство домов было построено над гаражами.
— Здесь, наверное, всего с десяток домов, — сказал Тренчард. — Пошли.
Они снова разошлись по разным сторонам улицы и принялись за работу. Большинство людей уже готовились уезжать. Бикман довольно быстро прошел первые три дома, затем поднялся по ступеням к двери в оштукатуренный дом. Стук, звонок, фонарь.
— Полиция! Есть кто-нибудь дома?
Решив, что никого нет, он уже начал спускаться, но тут его окликнула женщина с другой стороны улицы. Ее «купер-мини» уже был готов ехать.
— Наверное, он дома. Он никогда не выходит.
Бикман обернулся к двери, от которой только что отошел.
— Он инвалид?
— Мистер Джонс? Ну, хромает. Вообще-то не знаю, может, он уехал. Я его несколько дней не видела. Я просто хотела сказать, он плохо ходит.
В ее тоне уже слышалось раздражение человека, который жалеет, что встрял.
Бикман вернулся к двери, снова взялся за фонарь.
— Мистер Джонс! Это полиция! Дома есть кто?
Тренчард, закончив со своей стороной улицы, подошел к напарнику.
— Что, кто-то отказывается эвакуироваться?
— Соседка сказала, здесь живет какой-то хромой. Она предполагает, что он дома.
Тренчард постучал фонарем по двери:
— Полиция! Экстренная ситуация! Будьте добры, откройте дверь.
Оба придвинулись к двери, прислушались, и тут Бикман учуял неприятный запах. Тренчард тоже его почувствовал и крикнул женщине:
— Он старый и больной?
— Не такой старый. Хромой на одну ногу.
— Ты тоже услышал запах? — тихо спросил Бикман.
— Да. Надо разобраться.
Тренчард убрал фонарь в чехол. Бикман отступил, предположив, что Тренчард собирается вышибить дверь, но тот просто повернул ручку, и дверь открылась. И их тут же облепил рой мух. Бикман стал отмахиваться. Ему вовсе не хотелось, чтобы мухи садились на него — он отлично понимал, где они только что сидели.
Они увидели в кресле мужчину в клетчатых шортах и голубой футболке. Он был босой, половины правой ступни у него не было. По шраму было понятно, что ампутировали ее давно, а вот другое повреждение он получил недавно.
Бикман и Тренчард вошли. Голова мужчины, точнее, то, что от нее осталось, была откинута назад. Кровь залила его плечи и спинку кресла. Правая рука лежала на коленях, слабо сжимая черный пистолет. Под подбородком виднелась черная дыра от пули. На лице тоже была засохшая кровь.
— Самоубийство? — сказал Бикман.
— Видать… Я позвоню, вызову наряд.
Тренчард, безуспешно пытаясь отогнать мух, направился к двери. Бикман обошел кругом кресло с телом.
— Смотри не трогай ничего, — предупредил его Тренчард. — Это же, считай, место преступления.
— Я просто смотрю.
У ног мертвеца лежал раскрытый альбом с фотографиями — видно, упал у него с колен. Бикман осторожно, чтобы не наступить на засохшую кровь, подошел поближе.
На открытой странице была всего одна поляроидная фотография, тоже забрызганная кровью. Бикману вдруг показалось, что мухи зажужжали громче — как вертолеты на пожаре.
— Тренч, иди сюда!
Тренчард подошел, посмотрел на фото.
— Бог ты мой!
На фото была белая женщина с проводом вокруг шеи. Она сидела, прислонившись к мусорному баку. С выпученными, но уже не видящими глазами.
— Думаешь, это взаправду? — прошептал Бикман. — Это действительно мертвая женщина?
— Не знаю.
— Или как в кино — постановочное фото?
Тренчард открыл перочинный нож, кончиком лезвия перевернул одну страницу, другую. Бикман похолодел — перед ним предстала тьма столь кромешная, что многие такого даже представить себе не могут. На снимках было зло. Человек, который замыслил, сфотографировал такое, а потом собрал все в один альбом, жил в мире кошмаров. В котором не было ничего человеческого.
— Так это все настоящее? Этих женщин убили?
— Не знаю.
Тренчард приподнял альбом. На обложке был пляж на закате, спокойное море, пара, бредущая босиком по песку. И надпись «Мои счастливые воспоминания».
Тренчард вернул альбом в прежнее положение.
— Пошли на воздух, подальше от этих мух.
И они вышли на пропахшую дымом улицу.
1
В то утро у нас в офисе была тишь да гладь. Только тикали настенные часы, поскрипывало перо моей ручки да жужжал кондиционер, борясь с невыносимой жарой. Наступил сезон пожаров, которые вспыхивали то тут, то там — как прыщи на лице подростка.
Джо Пайк ждал, когда я закончу писанину. Он стоял у балконной двери и смотрел вдаль — на океан. Уже минут двадцать он стоял молча, не шевелясь — для Пайка это дело обычное. Он иногда днями молчит. Мы с ним собирались в качалку к Рэю — расслабиться.
Первый звонок раздался в девять часов сорок две минуты.
— Элвис Коул, это вы? — спросил мужской голос.
— Да, я. Чем могу быть вам полезен?
— Считай, что ты уже труп.
