Ольга Куно - Торнсайдские хроники
Я увидела Кентона сразу же: он стоял у стены, расположенной с левой стороны от решетки. На его вытянутые вверх руки были надеты кандалы; цепи крепились к вбитому почти под самым потолком крюку. Часть расположенной напротив него стены была сдвинута в сторону, по-видимому, при помощи неоднократно упоминавшегося рычага. Того, что располагалось за этой стеной, я со своего места видеть не могла, но мне чрезвычайно не понравились раздававшиеся оттуда звуки. С первого раза распахнуть дверь камеры не удалось: она оказалась заперта.
– Ключ! – крикнула я своему сопровождающему.
Тот, побледнев, закачал головой.
– У меня нет ключей от этих камер, нас никогда сюда не подпускали, – принялся объяснять он. – Сюда вход был разрешен только особым приближенным графа и барона.
Чертыхаясь и не прислушиваясь к его бормотанию, я принялась возиться с замком при помощи извлеченной из волос шпильки. Я нервничала и спешила, а потому движения пальцев были недостаточно точными, и на замок пришлось потратить больше времени, чем обычно. К тому моменту, когда я закончила и рванула на себя дверь, обстановка в камере резко изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Через отверстие в стене из соседнего помещения внутрь медленно вошел огромный зверь.
Видеть такое животное мне никогда не приходилось, но слово «хищник» было будто выведено на нем крупными буквами. У него было массивное, мускулистое и очень гибкое тело, шерсть ржаво-коричневого оттенка с черными поперечными полосами, желтые глаза и длинный хвост. Чем-то это животное напоминало кошку, может быть, своей гибкостью и мягкостью поступи, вот только желания вытянуть руку и погладить пушистую шерсть не возникало никак. Размеры у этой зверушки были весьма внушительны; предполагаю, что длина ее тела достигала не менее двух с половиной ярдов.
Зверь слегка пригнул голову и зарычал; казалось, от этого звука вот-вот задрожат стены. Взгляд желтых глаз недвусмысленно устремился на Кентона. Зверь сделал несколько мягких шагов в сторону узника, остановился, громко дыша, и вновь зарычал, оскалившись.
Я видела, как Кентон сжал зубы и изо всей силы дернулся, но цепи конечно же оказались крепче. Господи, он же совершенно беспомощен! Эта тварь сожрет его в один момент.
Не раздумывая и не взвешивая возможных последствий, я бросилась в камеру и встала перед Кентоном, загораживая его от зверя собственным телом.
– Абигайль, что ты делаешь? – Голос Кентона звучал безнадежно. – Уходи немедленно.
– Не могу, – отрезала я, где-то на краю сознания понимая, что он, наверное, прав: аппетита у зверя в любом случае хватит на двоих.
Что-то подсказывало мне, что эту огромную кошку кормят нерегулярно, специально для того, чтобы она всегда была готова увидеть пищу в ставшем неугодным узнике.
– Что значит «не можешь»?! – взбешенно вскричал Кентон. – Это я не могу! А ты можешь и сейчас же уйдешь отсюда как миленькая!
– Ты всегда был негостеприимен, – кивнула я, не оборачиваясь. – То: «Убирайся отсюда!», то: «Зачем ты пришла?» Чему вас, аристократов, только учат в детстве?
– Это только с тобой, – заверил меня Кентон.
– Я тронута таким особым отношением.
– Абигайль, исполни мою последнюю просьбу, – мягко произнес Кентон и рявкнул: – Выйди отсюда вон!
Я хотела ответить, но не успела. Звериная морда внезапно исчезла из поля моего зрения. Потому что еще один человек в точности повторил мой недавний маневр.
Говорящая стояла теперь между мной и зверем, идеально ровно держа спину и высоко подняв голову.
– Мне нужен горящий факел, быстро! – сосредоточенно сказала она.
Я метнулась вон из камеры. Но, поравнявшись с дверью, оглянулась. Говорящая смотрела прямо в желтые звериные глаза, и весь ее облик излучал спокойствие и превосходство. «Я тебя не боюсь, – говорил хладнокровный, уверенный взгляд. – Я сильнее. Ты ведь и сам не испугался бы маленького пушистого зайца? Для меня ты не более опасен».
Зверь, казалось, смутился. То ли действительно поверил в неуязвимость неожиданно появившегося противника, то ли просто опешил от подобной наглости. Во всяком случае, хищник стоял на месте, больше не пытаясь продвигаться вперед, и пусть и продолжал время от времени порыкивать, но как-то неуверенно. Хотя от этих звуков душа все равно уходила в пятки.
Выхватив факел из рук стоявшего снаружи столбом стражника, я бросилась обратно и вручила его Говорящей.
– Теперь уходи, – велела она, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз зверя.
Не дожидаясь моей реакции, полностью сосредоточенная на хищнике, она сделала шаг вперед. Секунду поколебавшись, я все-таки последовала ее совету.
Айрин провела факелом из стороны в сторону, заставляя пламя колебаться. Зверь оскалился и зарычал еще громче, чем прежде. Говорящая повторила свой маневр. Хищник опять зарычал… и попятился назад. Айрин сделала еще один шаг ему навстречу. Зверь вдруг решительно метнулся вперед, и я невольно зажмурилась, ожидая, что сейчас он по меньшей мере откусит Говорящей руку. Однако, усилием воли заставив себя открыть глаза, я обнаружила, что расклад сил снова переменился. Зверь опять пятился, а Айрин наступала, все более резко размахивая перед собой факелом. Рыкнув напоследок, хищник развернулся и, в два прыжка одолев расстояние, отделявшее его от собственного логова, нырнул в проем.
– Рычаг! – все так же спокойно бросила мне Говорящая.
Заскочив обратно в камеру, я с силой надавила на широкий металлический рычаг, торчавший из стены возле самой двери. Проем, ведущий в смежное помещение, стал быстро задвигаться. Еще пара секунд – и все было кончено.
Выражение лица Говорящей резко изменилось. От недавнего спокойствия и уверенности не осталось и следа. Полностью изможденная, словно все ее силы только что высосали до последней капли, она отошла к стене камеры и медленно села на пол. Я подошла и приняла у нее факел. Рука Айрин сразу же безвольно обвисла.
– Ты окончательно лишилась ума?!
Впервые за все это время я слышала, чтобы Рауль повысил на свою фаворитку голос. По-видимому, король только что присоединился к нашей компании и потому успел увидеть лишь самые последние стадии происходящего.
– Не кричи на меня, Рауль, – устало произнесла Айрин, с трудом поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты же сам все отлично понимаешь. У меня были шансы справиться с тигром, а у других – не было.
– А каковы были твои шансы, не хочешь меня просветить?
Он больше не кричал, прилагая видимые усилия, чтобы сдерживаться, но в голосе все еще плескалась ярость.
– Понятия не имею, – честно ответила Айрин. – Никогда не имела дела с тиграми. Все мои знания были чисто теоретическими.
– Когда-нибудь я тебя придушу.
С этими словами Рауль решительно подошел к Говорящей, поднял ее на руки и вынес из камеры.
– Где Рейвен? – спросил Кентон, проводив их взглядом.
Я нахмурилась, припоминая вопль, раздавшийся в тот момент, когда мы с тюремщиком подбегали к камере.
– Думаю, нет уже никакого Рейвена.
– А люди Майлза?
– Одни убиты, другие сдались. Даже если кого-то еще не отловили, реальной угрозы они уже не представляют.
Продев ручку факела в прикрепленное к стене кольцо, я поспешила к Кентону и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до кандалов.
– Черт, как же их снимают?!
– Должен быть ключ, – ответил он.
Я обернулась к своему проводнику, который до сих пор стоял в коридоре, хлопая глазами.
– Ключа от кандалов у тебя тоже, конечно, нет? – рявкнула я, сама не понимая, откуда берутся такие повелительные интонации в моем голосе.
Похоже, при определенных обстоятельствах я способна преобразиться как угодно. Хоть на колени опуститься, хоть приказы отдавать.
Тюремщик виновато покачал головой.
– Ну так бегом приведи сюда того, у кого он есть!
Он послушно поспешил прочь по коридору, задержавшись лишь для того, чтобы снять со стены очередной факел.
Я снова повернулась к Кентону и встала на цыпочки, но быстро поняла, что в данном случае мне не хватает роста. Мне слишком сложно дотянуться до грубых железных колец, чтобы я смогла открыть при помощи шпильки простенькие, несомненно, замки. Придется ждать. К глазам вдруг подступили сильно запоздавшие слезы.
– Ш-ш-ш, все уже хорошо, – подбодрил меня Кентон.
– Нет, пока мы не снимем с тебя эту гадость.
Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и положила руки ему на плечи. Дальнейшее было целиком и полностью инициативой Кентона. Он сам поймал мои губы своими. А уж потом я обвила руками его шею…
– Абигайль, его сначала надо было освободить, а потом целовать! – воскликнул Люк под дружные возгласы людей, в компании которых он появился.
Помимо недавних узников здесь были также и двое тюремщиков, один из которых шагнул в нашу сторону, звеня связкой с многочисленными ключами. Вошедшие быстро заполнили добрую половину камеры. Не иначе до сих пор не насиделись…
