Ольга Куно - Торнсайдские хроники
– Готово, – провозгласила я, распахивая дверь. – Теперь можно приступить и к плетке, если кому-то очень неймется.
Я устремила недобрый взгляд на охранника.
– Это может подождать, – отрезал Рауль. – Уходим.
Выбравшись из камеры в темный коридор, мы гуськом зашагали вперед. Первым шел Джон, державший в одной руке факел, а в другой – обнаженный меч, за ним – тот телохранитель, с которым мы определенно не поладили, дальше Рауль, Айрин, Рональд и последний охранник. Пес сперва прихрамывал на одну лапу, но постепенно стал двигаться более уверенно. Замыкали шествие мы с Кентоном (я впереди, он следом), и мы же закрыли дверь потайного хода, надавив на обнаружившийся на стене рычаг.
– Абигайль, – недоуменно шепнул мне Кентон, пока мы нагоняли остальных, – ты заметила, как отреагировала Айрин, когда увидела собаку? То, что Рейвен своей выходкой чуть не убил ее саму и ее короля, не привело ее в такое бешенство. И только за волкодава она пообещала его придушить!
– Что ты хочешь, она же Говорящая! – прошептала я в ответ. – Они буквально помешаны на своих псах. Ну… – продолжила я, по-прежнему видя недоверчиво-недоуменное выражение у него на лице, – логика такая, что Айрин может за себя постоять и Рауль тоже, а вот пес не может.
– Это при таких зубах и такой физической силе? – фыркнул Кентон.
– Против человеческого оружия и человеческой изощренности любой зверь – как ребенок. Во всяком случае, так к этому относятся Говорящие.
– Откуда ты все это знаешь?
– А я, между прочим, не только про грабителей и аферистов пишу, – язвительно сообщила я.
Коридор оказался коротким и вскоре закончился, встретившись с другим, перпендикулярно идущим тоннелем. Продолжать двигаться прямо было нельзя, приходилось свернуть либо направо, либо налево. На этом перекрестке наш маленький отряд остановился. Охранник, шедший последним, посторонился, пропуская нас с Кентоном ближе к королю.
– Абигайль, ты уже была здесь раньше, – сказал Рауль. – Помнишь, куда ведет этот ход?
Я осмотрелась в свете факела, высоко поднятого Джоном.
– Мне кажется, что это – основной коридор. С одной стороны он заканчивается в замковой тюрьме, в той камере, из которой мы тогда выбрались вместе с Рейвеном. Здесь трудновато ориентироваться, но, думаю, мы попадем туда, если двинемся налево.
– Это может быть небезопасно, – заметил Джон. – Рейвен мог позаботиться о том, чтобы там нас поджидали.
– Что с другой стороны? – спросил меня Рауль. – Куда ведет этот ход?
Я нерешительно пожевала губами. Вам не понравится мой ответ, ваше величество. Но вряд ли при сложившихся обстоятельствах это можно считать поводом для того, чтобы промолчать или солгать…
– В Стонрид, – коротко ответила я.
– Ну конечно, – почти рассмеялся Рауль. – Куда же еще?
Айрин бросила на него тревожный взгляд. Кажется, смех короля ей вовсе не понравился.
– Что будем делать? – спросила она.
– Пойдем в Стонрид, разумеется, – жестко сказал Рауль, и на сей раз в его голосе не было ни тени веселья. – Формально тюрьма не находится под контролем Рейвена. Она принадлежит не графу, а короне. И даже если на деле у него там прочные связи, я сильно сомневаюсь в том, что начальник тюрьмы и его подчиненные готовы пойти на государственную измену. Так что мы идем в Стонрид, и уже оттуда ударим по Рейвену.
– В таком случае нам следует идти направо, ваше величество, – почтительно произнес охранник, который только что пропустил нас с Кентоном вперед. – Стонридская башня именно в этом направлении.
Как он мог говорить об этом с такой уверенностью здесь, под землей, я не знала. Его слова совпадали с моими предположениями, но я бы поставила в лучшем случае два против одного на то, что не ошиблась. Ориентироваться в подземелье – задача не из легких.
– Значит, идем направо, – кивнул Рауль.
И мы пошли. Двигались в том же порядке, что и прежде, только на этот раз последний телохранитель так и остался позади, так что я шла сразу следом за Айрин, вернее, за ее собакой.
– Ты говорила, моя мысль нематериальна, – на ходу бросил Рауль, обращаясь к Говорящей, – а между тем не далее как вчера я высказал пожелание, чтобы Торнсайд провалился сквозь землю. И что мы получили сегодня?
– М-да, тебе стоит быть поосторожнее со своими желаниями, – пробурчала в ответ Айрин.
Когда свет факела выхватил по правую руку от нас пустоту еще одного поворота, я резко остановилась.
– Ваше величество! – позвала я. Остальные тоже остановились, следуя моему примеру. – Не могу говорить об этом с полной уверенностью, но не исключено, что нам необязательно идти до Стонрида. Я точно знаю, что есть еще как минимум один выход на территории замка. Где-то должна быть лестница, выводящая в замковый парк. Помнишь, – повернулась я к Айрин, – я говорила, что через этот ход сюда повели Бриджа.
– Главу купеческой гильдии, – пояснила Говорящая в ответ на вопросительный взгляд короля. – Я рассказывала тебе об этом вкратце.
– Если бы мы сумели найти ту лестницу, – продолжила я, – то могли бы выбраться наружу, не уходя далеко. Вряд ли там караулит кто-то из людей Рейвена. Никто не подозревает, что я знаю про этот выход.
Рауль немного помедлил с ответом, раздумывая.
– Это может сэкономить нам минут двадцать, а то и полчаса, – сказал он наконец. – Имеет смысл попробовать. Если не найдем этот выход достаточно быстро, вернемся на основной маршрут. Ник! – Последний телохранитель вытянулся по струнке. – Остаешься караулить здесь и сообщишь нам, если заслышишь чьи-нибудь шаги.
Сделав знак Джону, он решительно шагнул в прилегающий тоннель. Мы последовали за ним.
Короткий коридор быстро вывел нас в просторную комнату вытянутой формы с низким потолком. На стене висел продетый в специальное кольцо факел, и Джон зажег его от собственного светильника. Огонь с радостью перебрался на новый пьедестал и запылал с удвоенной силой. Хотя, должно быть, то зрелище, которое теперь так хорошо освещалось, было бы лучше навсегда оставить в темноте.
Комната была заполнена всевозможными орудиями пыток. Именно всевозможными, от мелких инструментов до огромных тяжеловесных конструкций. Если назначение некоторых из них было для меня очевидно, другие оставляли в полном недоумении. Конечно, я человек, к счастью в таких делах неискушенный. Однако мне показалось, что даже король, которому, несомненно, доводилось время от времени наведываться в пыточную, находился под впечатлением от увиденного и откровенно морщился, глядя на некоторые «экспонаты». Говорящая и вовсе побледнела и смотрела вокруг с нескрываемым отвращением. Джон принялся обходить комнату в поисках выхода наружу, параллельно задерживая взгляд и на некоторых инструментах.
Я прошла мимо топора и огромного молота, прислоненных к стене, и остановилась возле первого прибора. Дыба, тут все понятно. Хотя…
– А это правда, что при помощи дыбы можно вытянуть человека в длину на тридцать сантиметров? – осведомилась я, извлекая из сумки лист бумаги, перо и чернильницу.
Айрин передернуло. Рауль бросил в мою сторону короткий пронзительный взгляд.
– Никогда не проверял, – пожал плечами он. – Обычно допрашиваемый уже на первых двух сантиметрах отвечает на все вопросы.
– Понятно, – кивнула я, делая пометки на бумаге.
Потом двинулась дальше, останавливаясь то у одного орудия, то у другого, разглядывая их и делая короткие записи и зарисовки. Если возле интересующего меня предмета уже стояли любопытствующие телохранители, я вставала на цыпочки и рассматривала объект из-за их спин.
– А вот это что за штука? – поинтересовалась я, ткнув пальцем в странного вида кресло, казалось целиком и полностью состоявшее из металлических шипов.
– Кресло допроса, – скривившись, бросил Кентон.
– И как оно работает?
Я принялась с интересом разглядывать диковинную конструкцию.
– А ты присядь – и сама все поймешь, – ехидно посоветовал Рауль.
– Благодарю покорно, я лучше постою, – заверила я.
– А я полагал, что газетчик должен как следует проникнуться материалом, иначе статья получится некачественной, – удивился король.
– Совсем необязательно, – возразила я, на всякий случай на шажок отступая от кресла. – Впрочем, даже если и так, я готова поступиться качеством статьи.
Я и без того более чем достаточно прониклась материалом, пока стояла привязанной к столбу, наблюдая за приближением несущего факел палача.
– И все-таки, как оно работает? – снова спросила я, усилием воли отгоняя еще слишком свежее воспоминание.
– Человека сажают в него обнаженным, – глухо ответил телохранитель. – Шипы впиваются в тело. Малейшее движение причиняет нестерпимую боль.
– Ага, спасибо, – кивнула я, быстро водя пером по бумаге. – А вот здесь, под креслом, что это за конструкция?
Телохранитель пожал плечами. Рауль поморщился, но все-таки ответил:
