Павел Мешков - Черный корректор
Затолкав пакеты с рыбой в морозилку и пристроив куриное ведро на плите, дядя Миша включил водяной насос и присел к приемнику послушать новости. По большей части новости были неутешительные, и вода из трубы в грядку с огурцами тоже не текла. Пришлось идти на берег, где проклятый водяной насос на все действия отвечал хрипами и утробным бульканьем, но воду качать упорно отказывался.
Для дяди Миши стало предельно ясно, что все дело в солнечной активности, протуберанцах и происках империалистов. Насос он, проклиная буржуев, отволок во двор и по винтикам разложил насос на столе, укрывшись от солнца под навесом. Еще в середине процесса разборки дядя Миша понял, что слегка, так сказать, перегнул палку, но остановиться уже не мог и развинтил прибор до самого основания.
Настроение было испорчено так капитально, что исправить его не смогли ни быстрая и точная сборка насоса, ни хорошее давление воды в системе, ни холодный, бодрящий душ.
Когда наконец он закончил полив огорода и выключил насос, солнце коснулось крон деревьев на западе и стало быстро проваливаться к горизонту. Мир окрасился в синие и красные цвета, двор прочертили длинные тени, повеяло прохладой. Наступил «час истины» – двадцать минут перед вылетом комарья.
Дядя Миша успел порадоваться тишине, спокойствию и даже помечтать о вечере перед телевизором, когда услышал крики на заднем дворе. Судя по всему, кричал человек с образованием, так как он не утруждал себя особым разнообразием звуковой линейки, и его крики «И-и-э-э!!! Э-э-э-э!!! И-и-э-э!!!» изредка разбавлялись дисгармоничным «А-а-у-у!!!».
Почему-то дядя Миша сразу решил, что кричит человек, хотя очень похожий крик слышал как-то в одной из телевизионных программ. Тогда в телевизоре ревел среднеазиатский ишак.
Без спешки, прогулявшись по саду, дядя Миша получил возможность убедиться в своей правоте: за забором из колючей проволоки стоял мужчина нерусской национальности, неместной наружности и орал благим матом. Заметив дядю Мишу, крикун угомонился, подтянул пояс на цветастом стеганом халате, приосанился и широко улыбнулся, максимально сузив глаза. Стало очевидно, что весь базар он затеял только ради общения с дядей Мишей. Чего не мог знать контактер, так это того, что после дневных переживаний отношение дяди Миши к нему, да и, пожалуй, ко всему миру, застопорилось на уровне отношения к бастующему водяному насосу или, в лучшем случае, обленившимся курам.
– Че те надо?! – крикнул дядя Миша без всякой теплоты в голосе.
– Йа!.. Нада!.. У-у-у… Эта-а!..
Заинтригованный лексиконом незнакомца, дядя Миша подошел ближе к забору и, желая помочь, спросил:
– Чего хочешь, декламатор ты наш? Что так тебя мучает?
Собеседник дяди Миши вдруг стукнул себя кулаком в лоб, охнул и вытащил из-под халата кусок пергамента. Перевернув его раза два, он наконец-то обнаружил что-то важное, наморщил лоб, пожевал губами и выдавил:
– Нада… Идти… Здесь нам!
– Ты сдурел? – заботливо спросил дядя Миша. Забор, проходящий по периметру заднего двора, являлся творением рук дяди Миши, и кому как не ему было знать сильные и слабые места этого фортификационного сооружения. Для человека, облаченного в ватный халат, хлипкая на вид преграда из колючей проволоки, заплетенной квадратно-гнездовым способом, являлась препятствием непреодолимым, и дядя Миша, пожалев одежду нахала, дал добрый совет:
– Шел бы ты… Вправо! Там через полсотни метров забор кончается.
– Нада идти здеся! – проявил упрямство собеседник дяди Миши. – Здеся!
Но дядя Миша уже равнодушно повернулся спиной к бестолковому мужику и побрел к дому. До темноты необходимо было еще приволочь с берега насос, сходить в курятник…
– Нада!.. Караван!.. Здеся!.. – неслось в спину дяде Мише. – Сегодня можно только!.. Йа-а!.. Конь!..
Мысли дяди Миши о насущных делах все больше глушили назойливый голос.
– И-и-э-э!.. Навоз!.. Й-а-а!!!
Дядя Миша резко остановился и повернулся к потерявшему всякую надежду мужику. Ключевое слово связало воедино части мозаики и позволило увидеть картину под нужным углом.
– Е‑мое! Во склероз! – пробурчал дядя Миша себе под нос и добавил громче: – Э-э-э! Так ты, родимый, по поводу лошадиного навоза?! Где ж ты так задержался?!
Ответом было радостное повизгивание и энергичные кивки головой. Теперь стало совершенно ясно, что дядя Миша правильно понимает ситуацию и держит ее под контролем.
– Так давай его сюда! Как договорились! И вообще! Навоза нужно как можно больше! Ферштейн?
Дядя Миша пошарил взглядом вокруг в поисках старого ведра или тазика, не нашел ничего подходящего, а когда посмотрел в сторону забора, немного удивился. У забора никого не было. Раздраженно пожав плечами, дядя Миша отправился на берег Яманишки снимать насос.
«Час истины» давно миновал, и тащить насос дяде Мише активно помогали комары. Они лезли в нос и уши, толкали в спину, а те, которым удалось вцепиться в кисти рук, махали крыльями и натужно гудели. Где-то я уже упоминал, что астраханские комары сами по себе являются чудом природы и радикально отличаются от комаров из любой другой местности. Так вот, хотелось бы отметить, что яманский весенний комар по наглости и коварству превосходит любых двух астраханских: один на один загрызает противников в первом раунде, а искать аналоги с его грузоподъемностью – просто нет смысла.
Дядя Миша знал повадки и нрав местных кровососов и, памятуя о том, что любой крестный путь лучше всего проходить только один раз, зря руками не махал, перебить комаров насосом не пытался и закончил свою стезю у забора легкой рысью. Быстро заперев за собой калитку, он пристроил насос на место, легкими шлепками перебил комаров на руках и с садистской улыбкой потерся спиной о стенку летней кухни, размазывая нерасторопных наездников. Оставшихся в живых и особо наглых комаров дядя Миша взял с собой на веранду, мысленно обозвав их идиотами, и присовокупил вслух бессмертные слова Джона Сильвера, слегка адаптировав их под ситуацию:
– Через пять минут те из вас, что остались живы, позавидуют мертвым!
Слово свое жесткое дядя Миша сдержал. Перед тем как включить электрочайник, он поджег спираль «Раптора» и через пять минут наблюдал за тем, как совсем недавно беспечно-нахальные кровопийцы падают из-под потолка серыми тенями на стол, бьются в судорогах и навеки застывают в скрюченных позах.
– Это вам, собаки страшные, не коноплю по вечерам нюхать! – злорадствовал дядя Миша, смахивая дохлых комаров на пол.
Он не успел приступить к просмотру телепрограмм, и даже победой над миром насекомых насладиться в должной мере не сумел. Дом сотряс удар, и все вокруг принялось мелко, но весьма ощутимо дрожать. Секунды ушли у дяди Миши на то, чтобы определить – источник вибрации находится вне дома. Он привел арбалет в боевое состояние, вложил в него короткую тяжелую стрелу и, прихватив фонарь, выбежал наружу.
В саду все было тихо, только листья яблонь мелко тряслись в мертвенно-белом свете фонаря. Неясный шум и бубнящий плавающий рокот, похожий на неустойчивую работу плохого дизеля, доносились откуда-то из-за дома. Еще дядя Миша отметил полное отсутствие комаров, как, впрочем, и других насекомых.
Уже пробираясь вдоль стены в сторону крольчатника, он увидел туман…
Туманы Яманы – очень отдельная тема для разговора. Мало того что появление самих туманов не особенно связано с погодой или временами года, так у них еще и характеры разные и совершенно не зависят от их плотности. Понятное дело – все боятся густых туманов, они, собственно, и считаются-то наиболее злобными. Я не исключение, но особенно опасаюсь тех, которые во двор не лезут, а встают белой клубящейся стеной перед проволочным забором, как будто он из стекла. В такой туман я из дома вообще не выхожу. Одного раза вполне хватило.
Менее опасны, казалось бы, низкие туманы. Те, что ползут длинными языками низко над землей или стелются сплошным полотном. Правда, в них, по словам Бороды, живет и охотится змея-засека. Она вроде бы не ядовита, но сшибает с ног так, что мало не покажется! Лично я ее видел только один раз и совсем не рвусь продолжить знакомство.
Может показаться, что самые безобидные – светлые, полупрозрачные туманы, вот только в них полно Живых Теней. И главное – все туманы на острове говорящие: какой бубнит тихонько или стонет жалобно, какой трещит и ухает, будто среди деревьев кто-то огромный бродит, реже – голоса можно слышать и даже ответы на вопросы получить, а есть и такие, что целые лекции читают! Короче, будь туман Яманы густой или полупрозрачный, это не важно – от любого крыша поедет.
Никто не припомнит случая, чтобы яманский туман нанес вред кому-либо из постоянных жителей острова, но вот к чужакам он относится далеко не ласково. И не то чтобы туман убивал всех подряд или калечил без разбора, но многие отдыхающие, побывав в его влажных объятиях, сокращали время отдыха на острове, заговаривались и несли такую ахинею, что хоть святых выноси! Ну а те, кто сгинул в туманах Яманы… Да кто ж их считал-то?!
