Анна Гаврилова - Большая и грязная любовь
Выдохнула, вдохнула. На фоне того, что меня по-прежнему трясло, реакция осталась незамеченной. Желания хамить не было, несмотря на некоторые не слишком корректные заявления.
Итак, что мы имеем? Меня укусил оборотень. И это произошло здесь, в настоящей реальности. Но я-то эту реальность не помню, я всю прошлую неделю в другой, в подстроенной жила. Или… или я только памятью там, а телом здесь? Или на две реальности сразу? Или это очередной баг вроде того, который с учетной записью приключился?
– Куда ты меня укусил? – Вопрос казался важным. Просто я никаких следов на своем теле не видела, Глеб, который за эти несколько дней успел исследовать каждый миллиметр, тоже на укусы не жаловался.
– В губу, – ответил Шас.
Я тут же принялась ощупывать губы языком. Ничего.
– Раны от зубов оборотня затягиваются в течение часа, – пояснил дерганый.
Черт. Неужели действительно баг? Впрочем, если вспомнить, кто проводил ритуал, удивляться нечему. Нет, не из плеч руки у Вальтеза растут. Из другого, менее поэтичного места.
Но рассказывать о своих выводах, разумеется, не собиралась. Признавать правоту оборотня тем более.
– То есть доказательств у тебя нет, – резюмировала я.
Дерганый такого поворота не ожидал, вытаращился. А когда удивление спало, нахмурился и выдал:
– Как это нет? Крис, ты подчинилась моему зову.
– Прости. Я не понимаю. Я не разбираюсь во всех этих делах.
Оборотень поджал губы. Сказал, словно выплюнул:
– Высокомерие Вознесенского заразно, да? Мы встречались, Крис. Я поставил на тебе метку. Я хотел, чтобы все продолжилось, я хотел, чтобы ты стала моей женщиной. Говорю же, ты мне очень понравилась.
Холодок по спине в дополнение к ознобу – мелочь, если вдуматься. Желание забиться в дальний угол и ощериться – глупость.
– То есть я вышла из квартиры, потому что ты меня укусил? Потому что… ты в меня какой-то яд впрыснул?
Ответом стала кривая горькая улыбка.
Вот черт!
– И это называется меткой оборотня?
– Да, – ответил Шас.
Уф… только не говори, что я имею все шансы снова превратиться в зомби, который крыши перепрыгивает. Я не хочу! Не хочу и не могу!
– Но Глеб Игоревич… проверял меня на магические воздействия. Он никакой метки не видел.
– Конечно, не видел.
А до меня вдруг дошло…
– Вам нельзя ставить метки на людей, верно?
– Можно, – отозвался оборотень. – Но только при заключении официального брака. А пока разрешения нет, мы…
– Шас, заткнись! – рыкнул Вал.
Но дерганый махнул рукой и все-таки договорил:
– Глупо упускать понравившуюся женщину только потому, что эти твердолобые уроды что-то там напридумывали. Мы ставим метки, но слабые. Такие, которые только в активном состоянии видны.
– А активное состояние – это когда… зов?
– Именно.
Черт. Но ведь это нечестно. Я сейчас не про запреты, я про методы. Если я, обладательница слабой метки, по одному слову оборотня прыгнула с крыши, то что случается с теми, на ком другая, сильная отметина?
– Это нечестно, – озвучила свои мысли я.
– Ты мне понравилась, – парировал парень. И до того убежденно сказал, что… в общем, для него это был супераргумент, не меньше. – И мне жаль, что так вышло.
– Как так?
– Удачно! – встрял в разговор водила. Усмехнулся. – Ты очень удачно втюрился, Шас. Лучше не придумаешь.
Дерганый тихо рыкнул и отвел глаза, а я… Черт возьми, я не могла не улыбнуться.
Ясно. Все ясно. Все эти стенания по поводу моего предательства, вся эта ревность и грусть – ложь. Мальчик поразвлечься хотел. Поразвлечься и ничего больше! Будь его намерения серьезными, то, узнав о моей «амнезии», он бы изменил планы. Он бы попробовал уговорить подельника остановиться.
– Значит, ты не мне мстишь? – выдохнула я. – Ты мстишь Глебу?
Возможно, он бы и ответил, но тут машина притормозила и медленно вошла в поворот. Свет фонарей исчез, мы свернули на грунтовку.
– Куда вы меня везете? Зачем? – Да, быть смирным заложником все труднее.
– А какая разница? – отозвался Вал. – Жить будешь, а остальное фигня.
– Что?
– Крис, помолчи. – Это опять Шас вступился. – Поверь, все будет хорошо. Тебе ничто не угрожает, и… короче, молчи. Просто молчи.
И я действительно заткнулась. Но вовсе не потому, что оборотень приказал – по собственному желанию, из чувства самосохранения. А еще колечко на пальце провернула, чтобы не светить лишний раз. Кто знает, может, я вообще никогда своего инкуба не увижу, а так хоть какая-то память о нем останется.
При мысли о Глебе сердце пронзила боль, а осознание того, что я действительно могу его потерять, было подобно громовому удару. Вся сдержанность, вся выдержка полетели к черту. Слезы посыпались из глаз горохом, единственный всхлип, вырвавшийся из горла, напомнил карканье недобитой вороны.
– Смотри-ка, дошло, – прокомментировал Вал.
Шас выдал горькую гримасу, но смолчал.
Это была дача. Нет, не особняк вроде того, в каком обитал Арсений Игнатьевич, а именно дача. Старая, деревянная, добротная. Дом стоял в окружении высоченных елей и… в общем, тут только вывески с фосфоресцирующей надписью «логово» не хватало.
Тот факт, что на первом этаже горит свет, меня не удивил. Я с самого начала чувствовала, что у моих похитителей есть подельники. А вот окружающий дачу забор, наоборот, ошарашил – бетон с колючей проволокой, если зрение не подвело.
– Без фокусов, – рыкнул Вал, глуша мотор. Он остановил машину метрах в десяти, собственно, там, где кончалась подъездная дорога.
Я утерлась рукавом халата, глухо всхлипнула и кивнула. Все верно, если я и начну делать глупости, то лишь тогда, когда в них появится хоть какой-то смысл.
– Выходи, – это уже Шас раскомандовался.
Опять утерлась, послушно открыла дверь.
– Подожди!
Не знаю, совесть в дерганом взыграла или все-таки жалость, но прогуляться по холодной мокрой земле босиком мне не позволили. Впрочем, я все равно попыталась – до одури не хотелось позволять этой твари прикасаться. А уж брать на руки тем более.
– Крис… – Рык в голосе оборотня смешался с нотками сожаления. – Крис, тихо.
И я опять послушалась, и опять утерла проступившие слезы. Потом глянула на рукав халата, оценила мнимую белизну и утерлась опять. Кажется, я красавица. Из числа тех, что на свинофермах обитают. Ну и ладно.
Дверь дома распахнулась раньше, чем Шас и Вал шагнули на крыльцо. В ярко освещенном проеме нарисовалась женская фигура. Лица я не видела, но уже знала – это мать Шаса, та самая, которая на Вальтеза работает.
– Почему так долго? – спросила женщина ровно.
– Ждали, пока с инкубом накувыркается, – буркнул Вал.
Возможно, я должна была смутиться, а я… я о приоткрытом окне и визитке «Вжик и Ко» вспомнила. Черт, оказывается, у звукоизоляции есть еще один плюс. Ведь если бы я почувствовала зов в момент близости с Глебом… парой оборотней на этой земле стало бы меньше.
Женщина на реплику не среагировала, просто отступила, пропуская внутрь.
Едва миновали порог, меня поставили на ноги и подтолкнули в спину. Я не сопротивлялась и дороги не спрашивала, молча двинулась к единственной открытой двери, чтобы сразу же оказаться в просторной дачной гостиной.
Мебель была старой – да, именно старой, а не старинной. Люстра под абажуром, круглый стол, покрытый бархатной скатертью, пара диванов и кресло-качалка в углу. В другом, противоположном углу, притулилась русская печка с керамическими изразцами. Интерьер напоминал съемочную площадку фильма о богеме советского периода. Но соль не в этом, соль в другом – в комнате находились еще четверо. Все мужчины и, судя по небрежному виду и всклокоченным волосам, тоже из оборотней.
Я удостоилась двух пренебрежительных взглядов, одной невероятно похабной ухмылки и одного равнодушного пожатия плечами.
Последний – тот, который плечами пожимал, – был старше. Он сидел за столом, перед распахнутым ноутбуком. Едва закончил рассматривать пленницу, сказал в монитор:
– Привезли.
– Покажи, – донеслось из динамиков.
– Смысл?
Собеседник оборотня хмыкнул, ответил с заметной ленцой:
– Хочу взглянуть на свою девочку.
Свою… кого?
– Ну ладно.
Оборотень повернулся ко мне и… нет, он не сказал, он поманил пальцем.
Где-то на грани сознания зазвонил тревожный колокольчик, а я прикусила язык. Шла молча, но маску покорности не надевала. Впрочем, толку от этой маски? За слезами ее все равно не видно. Равно как и гордости.
Я не дошла буквально пары шагов. Оборотень просто развернул ноут, демонстрируя окошко видеосвязи. С экрана глядел потрясающий, прям-таки умопомрачительный блондин.
Черты лица правильные, ровные. Нос тонкий, губы узкие, почти бесцветные. Волосы ухоженные, длинные, струятся по плечам. А глаза… ну у людей таких пронзительно-синих глаз точно не бывает. Зуб даю!
– Видно? – вопросил оборотень.
