Ольга Куно - Торнсайдские хроники
– Нет, ну это уже произвол! – возмутился газетчик.
– Толпы поклонниц! – подбодрила приятеля я. – Что поделать, за популярность надо платить!
Глава 14
Дневник путешественника
Леди Маргарет, одна из тех фрейлин, что путешествовали по северным провинциям в свите короля, шагала по Фолкрейдской резиденции, звонко цокая каблучками. Прошла по широкому коридору с высоким потолком, бросила взгляд на огромные старинные часы с тяжеловесным маятником, миновала несколько распахнутых дверей и принялась спускаться по ступенькам с третьего этажа на первый. Оказавшись у подножия лестницы, повернула направо и вошла в небольшую, но уютную комнату, предназначенную для ожидающих. Именно здесь пребывал в данную минуту человек, которому ей предстояло передать малоприятную весть.
Увидев посетителя, леди Маргарет, мягко говоря, удивилась. Разумеется, просить аудиенцию не значит немедленно ее получить, но как может человек в таком виде даже приблизиться к резиденции короля?! Сапоги заляпаны грязью, дорожный костюм измят, влажные волосы, не иначе вымокшие во время недавнего дождя, липнут ко лбу, под нездорово блестящими глазами пролегли темные круги. Что он о себе возомнил, этот мужчина, дворянское происхождение которого лишь смутно угадывалось по некогда приличной одежде да по некоторым характерным чертам усталого лица? Неужто его дело и вправду настолько срочное? В последнем случае фрейлине предстояло разочаровать визитера особенно жестоко.
– Вы – Кентон Велдон Алисдейр, уроженец графства Торнсайд, прибывший просить об аудиенции у его величества? – спросила она.
Мужчина, до сих пор стоявший, прислонясь плечом к стене, кажется, в состоянии, близком к полудреме, вздрогнул и резко обернулся.
– Да, это я.
– Я очень сожалею, но у меня для вас плохие новости, – развела руками леди Маргарет. – Король никак не может вас принять. Сейчас у него чрезвычайно важное совещание с предводителями фолкрейдского дворянства, оно продлится до поздней ночи. Даже ужин приказано подать прямо в залу, где проходит встреча. Ночью его величество, сами понимаете, никого принимать не станет, а завтра с раннего утра он отправляется в Кемптон и пробудет там три дня. Но после этого можно было бы попытаться назначить вам аудиенцию… Хотя, вы сами понимаете, обстоятельства несколько необычны, во время путешествий режим приемов меняется, и вы можете рассчитывать не более чем на десять минут.
– Это будет слишком поздно, – хриплым голосом произнес мужчина. – Мне совершенно необходимо видеть короля раньше. Есть ли хоть какой-то шанс переговорить с ним сегодня? Возможно, кто-нибудь сможет хотя бы известить его о моем прошении?
– Закон на этот счет чрезвычайно суров, – с прохладой в голосе возразила фрейлина. – Наказание за вторжение в залу совещаний – смерть. При всем уважении, не думаю, что кто-либо из слуг или придворных согласится рисковать жизнью ради вашего дела.
– В таком случае предоставьте мне возможность самому обратиться к королю.
Леди Маргарет поджала губы – совсем легонько, насколько позволял этикет. Ее немного выбивало из колеи такое упрямство. И в душу невольно закрадывалось любопытство: что же за такое важное дело у этого дворянина, если он даже готов рискнуть головой – при весьма высоких шансах ее потерять?
– Увы, – вынужденно развела руками она. – Указания на этот счет предельно четкие. Вас даже близко не подпустят к залу совещаний. Охрана хорошо знает свое дело.
– Вы хотите сказать, что у меня нет ни малейшего шанса? – спросил дворянин, почти умоляюще сверля ее глазами.
В этот момент фрейлине было его действительно жаль, но лгать она не стала и, вновь разведя руками, негромко сказала:
– Нет.
Посетитель медленно опустился на табурет и, прикрыв глаза, откинул голову назад. Вот теперь он выглядел по-настоящему изможденным.
– Неужели ваше дело не может подождать каких-нибудь четыре или пять дней? – мягко спросила она.
Не открывая глаз, дворянин горько улыбнулся и покачал головой.
– Я скакал сутки напролет, останавливаясь только для того, чтобы поменять лошадь. У меня действительно нет этих нескольких дней.
И тут, к своему огромному изумлению, леди Маргарет увидела слезинку, выкатившуюся из-под прикрытых ресниц. Мужчина сжал губы так сильно, что они побелели, и сильнее зажмурил глаза. И тогда фрейлина не выдержала и сказала то, чего не должна была говорить ни при каких обстоятельствах:
– Вы можете попробовать обратиться к Говорящей.
– К кому? – с заново проснувшейся надеждой переспросил дворянин, мгновенно открывая глаза.
– К госпоже Рэндалл, – пояснила леди Маргарет, уже сокрушаясь о том, что под влиянием минутной слабости сболтнула лишнее. Но не идти же теперь на попятный? – Вообще-то она не занимается вопросами, с которыми обычно обращаются к его величеству… – признала фрейлина, а мысленно добавила: «И не испытывает ни малейшего желания этого делать». – Но, если хотите, я могу отыскать ее и попросить вас выслушать.
– Буду чрезвычайно вам благодарен, – сказал дворянин, вновь вставая на ноги.
– Подождите здесь. Я попытаюсь вам помочь.
Слушая удаляющийся цокот каблуков, бьющий по голове, будто установленный у самого уха барабан, Кентон лихорадочно пытался понять, как можно воспользоваться предоставившимся ему призрачным шансом. По всему выходило, что никак. Он хватался за соломинку, и чрезвычайно тонкую. Что может сделать любовница там, где замешана большая политика? Но сейчас он не мог, не имел права упускать никаких возможностей, даже самых призрачных.
Фрейлина возвратилась через двадцать минут. Кентон хорошо это знал, так как успел бессчетное число раз устремить взгляд на громоздкие настенные часы.
– Госпожа Рэндалл готова вас выслушать, – сообщила фрейлина. – Но у нее очень мало времени, поэтому в вашем распоряжении будет всего три минуты.
Кентон молча кивнул. Три так три. Фрейлина снова покинула комнату, а вскоре через открытую дверь до него донеслись звуки шагов и голоса.
– Так вот, пришлось ей честно признаться: я не люблю морепродукты, у меня на них аллергия. И знаешь, что она мне ответила? «Но как же так, ведь все знают, что вы любите дельфинов!»
Какой-то мужчина захохотал в ответ.
– Тебе смешно? Я в тот момент чуть не упала со стула. Вот точно тебе говорю: ноги моей в ее доме больше не будет.
– Ладно тебе, Айрин, ты тоже не вегетарианка.
– Не вегетарианка, да, но сама мысль о том, чтобы воспринимать дельфина как продукт питания, приводит меня в бешенство!
В этот момент собеседники вошли в комнату.
Говорящая, интересная длинноволосая женщина лет двадцати пяти – тридцати, оказалась одета значительно более просто, чем Кентон ожидал от королевской фаворитки. Длинное синее платье очень насыщенного оттенка, несомненно, ей шло, но было лишено каких бы то ни было рюшей, кружев и прочих излишеств и, как и синие туфли на широком каблуке, производило впечатление в первую очередь удобного. Украшений тоже было совсем мало: золотое кольцо в форме змейки на указательном пальце левой руки, маленькие жемчужные капли в ушах, на шее – простенькая цепочка, нижняя часть которой скрывалась под одеждой, и потому понять, что именно висело на этой цепочке, было нельзя.
Вместе с Говорящей в приемную вошел молодой темноволосый мужчина среднего роста, который держал в руке несколько свернутых в трубочку бумаг. За ними следовала огромная бело-коричневая собака, выглядевшая весьма свирепо.
Оказавшись в комнате, женщина прервала беседу со своим спутником и шагнула в сторону Кентона.
– Господин Алисдейр? – уточнила она. – Добрый вечер, меня зовут Айрин Рэндалл, а это – Юджин Конфилд, секретарь его величества.
Кентона немного удивил тот факт, что личный секретарь короля не присутствует на важном совещании, а вместо этого болтает с фавориткой о дельфинах. Но он никак не выразил своего удивления, просто вежливо кивнул.
– Присаживайтесь. – Говорящая опустилась на стул, приветливо указывая просителю на другой. Секретарь садиться не стал, продолжил стоять чуть позади нее. – Чак, сидеть! – сказала госпожа Рэндалл, и пес послушно расположился у ее ног. – Вас, должно быть предупредили, что у нас мало времени? Итак, я вас слушаю.
Бросив взгляд на часы, Кентон без предисловий начал с того, что, как он полагал, имело наибольший шанс привлечь внимание придворных и заставить их отнестись к его прошению со всей серьезностью.
– Я ношу фамилию Алисдейр, однако в действительности я – урожденный граф Торнсайд. Графство было незаконным путем отнято у моей семьи и лично у меня семейством Рейвенов двадцать четыре года назад.
– Понимаю, вы хотите вернуть себе власть в графстве, – без малейшего интереса кивнула Говорящая.
По ее бесцветной интонации Кентон понял: все было без толку. Фаворитка короля палец о палец не ударит, чтобы ему помогать. И тем не менее он ответил:
