Юлия Славачевская - Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо?
– Ой, Веня, это та-акой класс! Мужики раздеваются, перед тобой дефектиру… дефелиру… задницей крутят, мускулы показывают!
Оскорбленный в лучших чувствах дворф с негодованием отверг подобную радужную перспективу. Я обиделась:
– Скучный ты, Веня, стриптиз не любишь!
Зал безмолвствовал.
Надолго обиды не хватило, и, отхлебнув вдогонку волшебного коньячка, я продолжила фонтанировать идеями:
– А давай дискотеку устроим, а? Гляди, светомузыка у нас уже есть: черненький, беленький и красненький… ик… И булькают так забавно!
– Они не булькают, а возмущаются твоим произволом, – просветил меня Веня, прислушавшись к доносящемуся ропоту. – Ты ж их заморозила!
Это мне показалось оскорбительным. Пришлось грозно и громко высказаться:
– Да ты че?! Еще и права качают?! Где мой успокоитель? Не дрейфь, Веня, щас станцуют! О! Я классную песню знаю, слушай: «А я такая разная, зараза я ужасная…» – радостно загорланила я. Но слова как-то внезапно закончились. – Ик! Дальше не помню!
Я встала, адаптировалась к морской качке и выудила из памяти замечательную песню: «Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, дам, че ты хошь…»[10] На последних словах мужчины подозрительно оживились и засверкали глазками. Да, щас!
Подойдя к Дарниэлю, я навела ускользающую резкость зрения, поймала его взгляд и завела детский стишок:
– Сорока-ворона, кашу варила, деток кормила. Этому дала! – И отвесила со всей силы оплеуху.
Все молча пялились, видимо ожидая продолжения второго акта.
Я дошла до Габриэля.
– И этому дала! – Демона хорошо мотнуло в сторону.
– А этому… – Подошла очередь дракона. – Иди ты на фиг, пока под раздачу не попал! – дружески посоветовала ему.
Того передернуло, но он смолчал, с задорным любопытством ожидая моих дальнейших действий. Дракон-натуралист, блин! Ну что за жизнь, почему мне никто нормальный не попадается?! Все наоборот! Сочинились стихи:
«Сижу я под лесом, нехило поддатый, то ли сани не едут, то ли лес узловатый!»
На этом патетическом моменте мое тело намекнуло, что ему многовато на сегодня досталось. С трудом развернувшись и поймав Веню в фокус, я донесла до него свое мироощущение:
– Ой, че-то мне нехорошо… ик… надо воздухом подышать. – Поштормила к выходу мимо настороженно зыркающей троицы, на их счастье молчавшей. Фланировать в тишине было скучно, поэтому я завела себе в поддержку и для общего веселья новую песню: – Напилася-а-а пья-а-аной… Ик! Не дойти-и-и мне до до-о-ома…
Аудитория дернулась и опять застыла от моего художественного колдовского пасса. Почему художественного? Да от слова «худо». На этой фазе меня посетила любопытная идея. Я остановилась, приняла позу роденовского мыслителя и вопросила:
– А где у нас дом? – не ожидая особой подсказки от окружающих.
Мужчины попытались донести до меня свое видение мира, предлагая кров, пищу и чего-то там из личных частей тела. Конкретно вникать в их анатомию и прочие несущественные подробности мне было лень, да и умственные способности почили в бозе уже часа два как. Реально взвесив свои возможности к правильному выбору, я покачалась из стороны в сторону и приняла поистине соломоново решение:
– Надо… ик… бросить монетку! – И тут же капризно осадила желающих дать девушке взаймы: – Но-но-но! За чужой счет не гуляю!
Карманы в платье обнаружились… пустые. Зато нашлось несколько дырок, пара существенных прорех и полуоторванная оборка на подоле.
– М-дя-а-а, – протянула я, разочарованно выворачивая погрызенные злобной жизнью карманы и подтягивая корсаж наподобие лат, – нам, гаврошам, все нипочем.
– Доча, – окликнул меня Веня, – а хто это – Хафрош?
– А это, батяня, общественный ребенок французской революции. Прямо как я. Желающих погладить много, а как до дела дойдет – так сразу в олимпийскую эстафету играют. Палочку, блин, из рук в руки передают!
– А-а-а!.. – глубокомысленно протянул дворф и ушел в себя, укладывать новые понятия… утрамбовывать до самых шахт, а может, и до слоя магмы.
– Итак, братцы-кролики, – вернулась я к серьезным размышлениям. – Сорри, мужья-террористы и иже с ними! Денег нету!.. – Показала пустые карманы. – Все пропила… Хи-хи! Шутю…
Мужчины начали как-то подозрительно перешептываться, совещаясь.
– Так! – непреклонно заявила я, грозно прищурив глаз. – Я вот шутю-шутю, а поезд на Воркутю, может, уже давно тю-тю… В общем, прикол наш, мальчики, в следующем… – Я грозно выпятила грудь. – Бум бросать камни! – И попыталась деловито отломать кусок сталактита… сталагмита… однофигственно!
Усилий прилагалось много, но все бесполезные. Тогда я решила: «Чем черт не шутит?!» – и с предупреждающим криком: «Ложись! А то алименты платить будет некому!» – запулила в каменную глыбу фаерболом.
Когда пещеру перестало трясти и улеглась каменная пыль и крошка, я подползла к залегшим за большим валуном, как в окопе, мужикам и увидела, что дракон отрастил чешую. А не слабо испугался, видать! Бедный парень…
– Ой, какая шкурка!.. – восторженно потянулась к манящей золотистой поверхности, играющей огненно-красными бликами. У дракона зашевелились ноздри и повалил сизый дымок. То ли сожрать хотел, то ли еще чего… – Тьфу ты, наждачная! – отдернула руку, наколовшись. – Теперь я точно знаю смысл выражения: «Мужик, ты очешуел!»
Обиделась, почти смертельно и навсегда, после чего бодро поползла к краю, ни капельки не реагируя на слабый шум за спиной.
– Злые вы, уйду я от вас… Первый раз… за столько времени… – ворчливо пыхтела я и по-пластунски ползла на животе, помогая себе локтями и коленками и воображая себя акулой, рассекающей океанскую гладь (и чихала я на платье, все равно нормальное зажали, жлобье дворцовое!). – И то, понимаешь… Всю малину… прям на корню…
Что-то закололо за корсажем. Остановив медленное, но верное продвижение на свежий воздух, я уселась и запустила руку в закрома родины. Пошарив там, выудила помятый списочек и обрадовалась ему как спасенному паспорту. Углубившись в посмертный перечень заслуг, я ненадолго подвисла. А потом с огромным удовольствием выдала:
– Дракоша, а он твою двоюродную сестренку соблазнил! – ябеднически ткнув в сторону Габриэля.
– Что?! – заорал Зак. – Не может быть!
– Погодь! – сделала я рукой жизнеутверждающий жест. – Щас! – Развернула цидулку и, прокрутив в руках, нашла нужное место. – Ага! Вот смотри, третья строчка снизу, черным по белому: «Мариула, племянница Императора драконов…»
Дочитать не успела. Начался мордобой.
– Ах ты, сволочь, – вцепился Закэри в Габриэля, – а я-то думаю, откуда у моих племянников во второй ипостаси рога появились! Друг, называется!
– Это злостная клевета и происки врагов! У меня нет рогов, я высший! – поспешно открестился начавший что-то соображать демон.
И как тут было не вмешаться?
– Ты так думаешь?.. – влезла я в разговор. – Дык щас обеспечим! Не проблема!
Наступила немая сцена. Каждый задумался, каким именно способом я буду сию минуту делать демону рога. И, похоже, у всех возникла лишь одна мысль. Ага, из партера!
Фигу с маслом!
– Папа, дай этому алиментщику по лбу и обеспечь его развесистыми рогами. Можешь укомплектовать искрами из глаз и птичками вокруг головы!
Папа оживился. Конечно, когда это дворф откажется за просто так накостылять демону?! Да еще и главному? Веня посмотрел на свои пудовые кулаки, любовно обозрел топорик и, кряхтя, поднялся с места, оглаживая бороду.
– Ну если ты, доча, так просишь…
– Не надо! – обороняясь, выставил вперед руки Габриэль. – Это все происки…
– …Врагов империализма! – пришла на помощь единственная дама в этом отсталом обществе, теряя интерес к разборкам и начиная снова ползти к краю. – Плавали – знаем! «М-м-материализм и эмпириокритицизм»[11], как…
– Эрика! – слабо возмутился мой последний муж, демон. – Ты где таких ужасных слов нахваталась? Я тебя такому не учил.
– Добрые люди помогли, – честно призналась. – Я еще и не такое знаю! Вот пример из детской классики:
Варкалось.
Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове…[12]
– Пырялись?! – захлопал ресницами Габриэль, становясь белее стены. – Что-что они делали?.. Кто хрюкотал?
– Мюмзики, – эхом отозвался Дарниэль, дрожа и покачиваясь.
– В мове! – с выражением добавил Закэри. Глубокомысленно: – Это да… Если у вас этому детей учат, то понятно, откуда берутся подобные взрослые экземпляры!
– Ты на что намекаешь, «коктейль Молотова»?[13] – вознегодовала я, соизволив объяснить свою позицию: – Если кому что не нравится, то у меня для ограниченных остались учебные пособия: фаерболы и много-много камней. Бесплатно!
– Абсолютно ни на что… ничего… – мигом сменил тон Зак, у которого в памяти, видать, была еще свежа эскапада с камнепадом. Гы! А звучит-то как поэтично!
