Саша Черный - Собрание сочинений. Т. 1

Если летом по бору кружить,
Слышать свист неведомых птиц,
Наклоняться к зеленой стоячей воде,
Вдыхать остро-свежую сырость и терпкие смолы
И бездумно смотреть на вершины,
Где ветер дремотно шумит,—
            Так все ясно и просто…

Если наглухо шторы спустить
И сидеть у стола, освещенного мирною лампой,
Отдаваясь глубоким страницам любимых поэтов,
И потом, оторвавшись от букв,
Удивленному сердцу дать полную волю,—
            Так все ясно и близко…

Если слушать, закрывши глаза,
Как в притихшем наполненном зале
Томительно-сдержанно скрипки вздыхают,
И расплавить, далекому зову вверяясь,
Железную горечь в туманную боль,—
            Так все ясно и свято…

Гигантские спички,
Стволы без коры,
Легли к перекличке
На склоне горы.

Визжат лесопилки
И ночью, и днем,
И брызжут опилки
Янтарным дождем.

Колеса кружатся.
Под запах смолы
Покорно ложатся
Сухие стволы.

Пахучи и плоски
Не мало уж лет
Веселые доски
Родятся на свет…

Изжарились крыши,
Сверкает ручей,
А солнце все выше
И все горячей.

У старого моста
В одежде простой
Огромного роста
Кирпичный святой.

Сжимает распятье
В сладчайшей тоске.
Вон пестрые платья
Мелькнули в леске:

Три пасторских дочки
Ушли от жары
И вяжут веночки
Под склоном горы.

По пыльной дороге,
Согнувшись, как хлыст,
И скорчивши ноги,
Несется циклист.

Полощатся утки,
Теленок мычит,
Сквозят незабудки
И солнце горит.

Как в беклиновских картинах
Краски странны…
Мрачны ели на стремнинах
И платаны.

В фантастичном беспорядке
Перспективы —
То пологие площадки,
То обрывы.

Лес растет стеной, взбираясь
Вверх по кручам,
Беспокойно порываясь
К дальним тучам.

Желтый фон из листьев павших
Ярче сказки,
На деревьях задремавших
Все окраски.

Зелень, золото, багрянец
Словно пятна…
Их игра, как дикий танец,
Непонятна.

В вакханалии нестройной
И без линий,
Только неба цвет спокойный
Густо-синий.

Однотонный, и прозрачный,
И глубокий,
И ликующий, и брачный,
И далекий.

Облаков плывут к вершине
Караваны…
Как в беклиновской картине
Краски странны.

Яркий цвет лесной гвоздики.
Пряный запах горьких трав.
Пали солнечные блики,
Иглы сосен пронизав.

Душно. Скалы накалились,
Смольный воздух недвижим,
Облака остановились
И расходятся, как дым…

Вся в пыли торчит щетина
Придорожного хвоща,
Над листвой гудит пустынно
Пенье майского хруща.

Сброшен с плеч мешок тяжелый,
Взор уходит далеко…
И плечо о камень голый
Опирается легко.

В глубине сырого леса
Так прохладно и темно.
Тень зеленого навеса
Тайну бросила на дно.

В тишине непереходной
Чуть шуршат жуки травой.
Хорошо на мох холодный
Лечь усталой головой!

И, закрыв глаза, блаженно
Уходить в лесную тишь
И понять, что все забвенно,
Все, что в памяти таишь.

В харчевне лесной,
Окруженной ночной тишиной,
Было тепло и уютно.

Низкий и старенький зал
Гостей насилу вмещал,
И хлопала дверь поминутно.

Вдоль стен висели рога.
За стойкой хозяйка-карга
Расплывалась субботней улыбкой.

К столам мимо печки-старушки
Проплывали вспененные кружки
И служанки с походкою гибкой.

Я пил янтарное пиво.
В окошко стучалась слезливо
Дождливая ночь и испуг.

Под лампою-молнией — дым.
На лицах малиновый грим.
Как много людей вокруг!

Чугунная печь покраснела…
Толпа гудела и пела,
И зал превращался в деревню.

Как мало нужно для счастья —
Уйти от ночного ненастья
И попасть в лесную харчевню!

Стали хмурые домишки
Сжатым строем в тесный ряд.
В узких уличках мальчишки
Расшалились и кричат.

Заостренные фронтоны,
Стекол выпуклых игра.
С колокольни льются звоны,
Как когда-то, как вчера…

Силуэт летучей мыши
Прочертил над головой.
Словно выше стали крыши
В черной тени неживой.

Тонет в сумраке долина.
Где-то плещется река.
Давит серая чужбина,
Снятся средние века…

К склону цепко присосавшись
Замер сонный городок.
Ходят девушки, обнявшись,
Светит лунный ободок.

«Добрый вечер!» Это слово,
Словно светлый серафим…
И у странника чужого
Сердце тянется к чужим.

На старой башне скоро три.
Теряясь в жуткой дали,
Блестящей лентой фонари
Вдоль набережной встали.

В реке мерцает зыбь чернил
И огненных зигзагов.
Скамейки мокнут у перил,
Мертвее саркофагов.

У бальной залы длинный ряд
Фиакров, сном объятых.
Понурясь, лошади дрожат
В попонах полосатых.

Возницы сбились под навес
И шепчутся сердито.
С меланхолических небес
Дождь брызжет, как из сита.

Блестит намокнувший асфальт,
Вода стучит и моет.
Бездомный вихрь Поет, как альт,
И хриплым басом воет.

Дома мертвы. Аллеи туй
Полны тревогой смутной…
А мне в прохладной дымке струй
Так дьявольски уютно!

             Грохочет вода о пороги,
             И мысли в ленивом мозгу
             За гулкой волной убегают.
             На том берегу
             Сигналы железной дороги
             Спокойно и кротко мигают.
             Высоты оделись туманом.
             На темной скамье под каштаном
Сегодня особенно любо сидеть и молчать.

             Стучат по шоссе экипажи,
             И фыркают кони.
             Дрожат силуэты из сажи,
             И тени, как духи погони,
             За ними запрыгали в тьму.
             Да. Так хорошо одному
Молчать и следить, как колеса вдали затихают.

             Разнеженно-теплые струи.
             Река монотонно поет.
             А рядом слышны поцелуи,
             И кто-то минуты крадет
             У жизни, у счастья, у ночи…
             Тоска заглянула мне в очи:
Да? Так хорошо одному? Сидеть и молчать?