Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без
Второй раз тоже хотел отвертеться.
— Давай, — предлагал безносой, — перекуем косы на строительные мастерки и забудем о нулевом цикле. Мне сейчас никак: надо книгу завершить, вон сколько лет рогом упирался. И что же, псу под хвост? Как же тогда быть с чувством исполненного долга?
Улыбается лукавая. Со смертью не заигрывай, ее не приручишь. Сколько волка не корми, он в лес норовит. А тут еще хуже. Вот и заявил открытым текстом:
— Живым не дамся!
— Расслабься, получи удовольствие.
— А как же насчет последней сигареты? Теперь-то поневоле придется бросить.
— Ладно, уговорил. Вот тебе мое последнее слово: дуй в Москву.
Послушался, поспешил в столицу, к московским корням. Ну и умер через несколько дней, после первомайского праздника. В Москве и похоронен. Жена бы его не оставила в Магадане и мертвого, но одно дело гроб везти и другое — живьем…
Я никогда не забуду, как он зашел ко мне в офис перед отъездом и сказал, что все у него будет тип-топ: выйдет книжка. Был на приеме у важного лица, заручился поддержкой. Словно причастился. От него исходило излучение преодоленной тревоги, мне уже были известны эти последние «прости» моих знакомцев-магаданцев, горький смрад сходящего на нет ракового дыхания.
Важное лицо не исполнило обещание, нашлось другое: впечатлилось красотой вдовы, ее чарующей актерской игрой и интеллектом.
Каждая актриса мечтает выйти замуж за режиссера, а эта сама стала издателем умершего мужа.
Возле того почившего дома стояла старая жестяная, отполированная детскими штанишками горка и песочница, и однажды мы, проходя мимо с внуком, вдруг встали как вкопанные. С замиранием сердца, как в театре, смотрел пятилетний мальчик на детей младшего школьного возраста, которые вбегали на горку и десантировались с нее, железо взвизгивало и стонало, как рассерженная болонка, а песок шуршал из глубины. Под ногами ребят челноком сновала неугомонная, до глаз заросшая серой шерстью собака, и я удивлялся, как никто из мальчишек не задел ее ногой. У них компания — снюхались, слаялись и спелись.
И вдруг мне показалось, что мой малыш последует заразительному примеру четвероногого существа, бросится по следам мальчишек, не обладая скоростью и ловкостью дворняжки. Если его не собьют, собака приревнует и укусит. Я прижал ребенка к себе поплотнее, и мы еще долго смотрели на веселую возню. Теперь здесь тишина, лишь мусор тонким слоем — идеальное место для новой, продвинутой или даже элитной стройки. Но прежде постоит пустырь — чтобы земле продышаться. С каким удовольствием набрасывается колымская природа на такие вот брошенные места, в том числе целые поселки, откуда люди ушли вместе с добытым золотом. Оглушительным цветом буйствует иван-чай, дурманят голову полынь, пижма и багульник, а затем и проливает благородную кровь голубика. Ни с чем не сравнить букет прошлогодней брусники — безвинного вина. А лиственница из крохотного семечка взметается ввысь светло-зелеными лапами, словно невиданный ласковый зверь.
Магаданская земля, как ее ни окультуривай, дикая. Оккультная. Морковь посеешь на грядке, так ее трехэтажным слоем забьет мокрец. Выпалываю мокрец, штабелями кладу. Сосед смеется в черные усы: мол, вы это, небось, выкидывать собрались? Ни в коем случае! Поперчи, посоли — отличная начинка для чебуреков. Сочно, вкусно и полезно. А морковь можете не трогать, пусть себе растет, бойцовский характер вырабатывает!
Мне подумалось, что если бы я засадил грядки мокрецом, нашлась бы какая-то янычарская морковь и забила его напрочь.
В том измученном дождями и снегопадами двухэтажном барачном доме жила кошка приметной маскирующей раскраски, словно в десантном камуфляже. Мы с внуком любили рассматривать четвероногое семейство — двух ее худых котяток. Стоило неловко моргнуть глазом, оно исчезало.
— У нас с мамой тоже был кот грациозный, — говорил мальчик о бесшерстом сфинксе, гостившем в семействе три дня. Как он понимает это заковыристое слово «грациозный»? — Ну, он мой друг, — пояснил Игорек. Необычный для Севера, горячий на ощупь кот отличался пугливостью, но по сравнению с дворовыми котятами-заморышами — он смельчак.
Слабенькие глазастые котики, куда они подевались, когда люди сломали отживший свое дом? Наверное, кто-то взял их в новую квартиру, — предполагаем мы с мальчиком и жалеем, что так и не удалось ни разу погладить их по короткой разноцветной шерстке. В новую-то квартиру как въезжают — сначала кыску пускают на энергетическую разведку и для нейтрализации негативных излучений. Кошки — «охотники за привидениями» животного мира.
Правда, коренные жители обходятся без Мурок и Васек: повседневно общаются с духами земли и огня по своим технологиям. Мальчик кивает головой, хотя я и рта не раскрыл. Понял без слов. С трех лет он слушал в исполнении мамы и засыпал под произведения местной сказительницы из только что изданной книги, отмеченной королевской грамотой, полюбил и автора — после того, как побывал в домашнем музее, в юрте, установленной для души во дворе каменного дома кудесницы. Угощался свежей икрой и рыбой, а это самый доходчивый язык меж людьми, не считая оленьих языков. Он, как музыка Баха, не нуждается в переводе.
Как-то я показывал ребенку мультфильм по мотивам эскимосских сказок. Обычно молчу целыми днями, а тут разговорился, фраза за фразой, и горло забилось чем-то вязким, словно клей БФ-88. Стал скашливать и вдруг хоркнул, словно ездовой олень, вытолкнул пробку из горла. Повторил, повел голосовыми связками вправо-влево, и получилось горловое пение. Надо же! Слушай, малыш, запоминай, приобщайся к тундрокультуре! Не пропадешь, если артист, среди артистов. Если кричит, пролетая, чайка и одновременно с криком вырулит из темного двора ворон, то этот дуэт напоминает носо-горловое пенье, этим внука не удивишь. Одно его огорчает: никак не получается взлететь вослед.
Я недавно понял, как важно то, что слышит ребенок, засыпая. 13-летний студент Казанского университета признался в Интернете, что мама еще до рождения долбила ему таблицу умножения. Потом, научившись говорить, он воспринял арифметическую мудрость с голоса и заучил с первого раза. Теперь он продвинутый математик. А что большинство магаданских ребят, кроме пьяного мата, слышит? Правда, мама моего внука перед рождением проходила с ним Моцарта и Баха — она в детстве посещала музыкальную школу, а ребенка отдала в секцию карате.
От свежеснесенного барака идем к зданию юридической академии — частный случай строй-ломайной теории. Не пришлось сносить бывшую школу сельскохозяйственных кадров. Просто сменили вывеску. Юристов теперь учат в нескольких вузах Магадана, и я не устаю поражаться, сколько дипломированных дознавателей, следователей, судей, прокуроров в городе, а ведь преступники — сплошь самоучки — нередко уходят от квалифицированной погони. Их освобождают в зале суда из-за недостаточности улик, или награждают условным сроком. За одного строителя финансовых пирамид вступился европейский суд, а сколькие расстались с мыслью о неуязвимости только благодаря правоохранительным органам других стран.
Чем еще памятно здание юридической академии — с торца находилась маленькая конторка загса, там был внесен в списки рожденных мой сын, отец моего внука, а потом был магазин «Золотая птица», где я покупал куриные яйца и конфеты «Птичье молоко». Теперь осталась только лесенка из восьми ступеней: упирается в стену, а дверь замурована. Внук становится возле нее и всякий раз не может скрыть изумления. Да и я, честно говоря, в полной прострации от навеянных символов.
Мальчик идет возле здания по поребрику, ему нравится сохранять равновесие. Я успел прожужжать ему уши: мол, здесь учился твой папа, и ты теперь — не только сын историка, переводчика с английского, но и юриста. Ему это как по ярару. Гораздо интереснее, почему в Школьном переулке сегодня маловато машин. Так ведь выходной, студентам тоже нужно отдыхать, — объясняю, беря мальчика на руки.
— Я тоже, когда подрасту, буду учиться!
— Конечно. А кем хочешь стать?
— Героем… Ну, надо изучать приемы карате, у-шу, — и вдруг как-то не по теме: — Деда, ты чувак!
Почему-то малыш не стремится стать человеком-пауком, как детсадовский приятель Артурчик. Наш через год пойдет в первый класс и уже сдал в садике тест. Теперь их уже в таком возрасте сортируют. Оказывается, наш мальчик — самый умный в группе, силен в логике и правилах дорожного движения.
Уже упомянутый писатель из барака, которого уж лет десять лет нет на земле, похоже, мечтал о Париже, недаром изучил французский язык, как и жена его — звезда магаданской сцены. Издала посмертный томик мужа, заодно и два собственных поэтических сборничка. Из Магадана писателю удалось бы перебраться в Москву, у него там была забронирована квартира, и мечта позвала бы в Париж, а уж оттуда неминуемо потянуло бы в Магадан.
