Валерий Романовский - Белая кость
Начпо подошел к тюку, присел и прокуренным желтым пальцем начал его ощупывать. Произнесенные «комсомольцем» фразы вдруг ввели его в оцепенение.
— Товарищ капитан 1 ранга, когда я его нёс, мне показалось, что в нем периодически что-то тикает.
— Как тикает?! Да вы что, с ума сошли? Я же вас предупреждал! Срочно вызовите сюда флагманского минера дивизии!
«Комсомолец» пробкой вылетел из кабинета, выполняя приказание.
Флагмин прибыл незамедлительно. Узнав о «мине» и предчувствуя, что придется лично участвовать в выполнении несвойственной ему задачи, он выглядел откровенно растерянным. Еще по дороге к начпо он тщетно пытался реанимировать все знания по взрывным устройствам.
Увидев флагмина, начпо ткнул пальцем в сторону тюка и сказал:
— Товарищ Некрасов, возможно, заминировано… сделайте что-нибудь!
С получением вводной флагмин окончательно скис. Волна кутерьмы тем временем, рожденная беготней по штабу «комсомольца» и вестью о том, что Лешего заминировали, прокатилась по кабинетам, вызвав среди офицеров неадекватную реакцию. Кто-то злорадно хихикал, потирая руки, кто-то озабочено охал или делал вид, что озабочен, а кто-то просто ждал развязки этой, нежданно посетившей штаб хохмы.
Докатилась эта «волна» и до начальника отдела кадров. Сообразив, что к чему, он взял личное дело молодого Копытова и направился к начпо. Войдя в кабинет, он застал незабываемую сцену. Тюк по-прежнему лежал на полу. «Комсомолец» на карачках ползал вокруг, периодически прикладывая ухо к мешку и пытаясь выявить посторонние шумы.
Седалищный нерв и воспалившийся на днях геморрой наводили начпо на тревожную мысль о грядущих приключениях, скорей всего, неприятного характера. Дымя папиросой и перемещаясь по кабинету, словно маленький паровоз, он периодически командовал:
— Комсомол, не сиди как муха на параше, а слушай и докладывай, слушай и докладывай! И не надо балетных поз и безумных глаз! — Продолжал нервно заводиться начпо.
Впрочем, и без того казалось, что «комсомолец» полностью обратился в слух.
В углу, мокрый как использованный презерватив, стоял флагмин, нервно вытирая непрерывно потеющую лысину.
Доклад начальника отдела кадров, частично прояснил обстановку. И начпо с внезапным азартом облегчения заорал ему:
— Ну, так, где же этот грёбаный однофамилец?! Давайте его сюда!
Прибывший в штаб дивизии по «высочайшему вызову» доктор Дима Копытов не мог не обратить внимание на царящие там ажиотаж и суету. Напрашивался вывод — происходит что-то не вполне понятное! По жизни далеко не глупый Дима сознавал, что если ты спокоен, а вокруг тебя в панике и суете бегают люди, то, возможно, ты что-то не понял или не знаешь. Интеллигентно обходя толпившиеся кучки незнакомых пока офицеров, он пробирался к кабинету начпо. Приемная была пуста. В творящейся сумятице обычно трудно определить правых и виноватых, но выявить начальника — всегда просто. Войдя в кабинет, доктор постарался сделать все, чтобы как можно больше походить на военного. Представился и четко доложил о прибытии.
Деланно улыбаясь, начпо встал из-за стола, на ходу вынул папиросу и, подойдя к лейтенанту, протянул руку.
— Приятно познакомиться с однофамильцем, — затем, переведя взгляд на груз, он спросил, — Это ваше?
Взглянув на мешок, Дима ответил утвердительно:
— Да это мой багаж. В нем предметы формы одежды и личные вещи.
— А что же у вас там тикает? — спросил начпо грозно.
— Будильник, наверное. Я его сунул в боковой карман парадной тужурки, вот он, видимо, и тикает.
— Будильник …? — недоверчиво переспросил начпо, — а показать его можете?
— Конечно, могу, — ответил Дима.
Взяв протянутые начальником ножницы, он вспорол мешок и начал шарить в тюке. Офицеры внимательно следили за его руками. Поиски были недолгими. Нащупав нужное, он начал медленно вынимать руки. С этого момента присутствующие следили за манипуляциями Дмитрия, как за руками акушера, достающего помидор из трехлитровой банки.
— Ну, вы лейтенант, даете! Мало того, что послали посылку с адресом «на деревню дедушке», так еще с заведённым будильником. А мы уж подумали, что здесь мина.
Присутствующие вздохнули с явным облегчением. Только сейчас доктор заметил улыбающееся лицо «комсомольца». Тот сиял как новенький рубль.
Отпустив измученных офицеров, начпо пригласил Дмитрия сесть.
— Ну, раз уж вы, лейтенант Копытов, прибыли ко мне, давайте побеседуем.
Первым встал вопрос о партийности. Дмитрий скромно ответил, что пока еще не член КПСС и даже не кандидат.
Затем начпо поинтересовался насчет семейного положения и, узнав, что военврач не женат, перешел к поспешным выводам: «Беспартийный и холостой! Наверное, вино и баб любите?»
Димка, ничего не ответив, скромно пожал плечами.
— Так, а что больше любите, вино или женщин? — продолжал допрос начпо.
Выдержав небольшую паузу, Дима скромно, с достоинством ответил:
— Это зависит от года выпуска…
Потом пошли вопросы: про родителей, про институт, про специализацию.
Начпо был поражен, узнав, что Дмитрий по специализации — врач-уролог. Не особенно разбираясь в медицинских премудростях и вспомнив вдруг про свой обострившийся геморрой он, поерзав в кресле, наконец, задал главный вопрос:
— А, что, товарищ Копытов, в настоящее время в медицине нового, к примеру, по лечению геморроя?
Дима на мгновение задумался и ответил:
— Нового, пожалуй, ничего нет. Лечат по-прежнему, по-дедовски. И каким бы гениальным не был лечащий врач, геморрой он все равно будет лечить через задницу.
На том и сошлись.
Задумавшись, начпо вытащил пачку папирос и, любовно обозвав их «палочками здоровья», вновь закурил. Разговор, в принципе, был закончен. Знакомство однофамильцев состоялось. Дмитрий, забрав свой мешок, взвалил его на плечо и, как простой «биндюжник», побрел в казарму, благодаря бога, что, по крайней мере, теперь не надо тащиться за ним на вокзал, а потом «корячиться» в подплав. Нежданная помощь однофамильца оказалась, как никогда кстати. Служба начиналась удачно.
5 февраля 2004 г.
Подкол
Подплав утопал в обильной зелени сирени и каштанов…
Был обычный день недели, который, как всегда, начался с построения на подъем флага и проворачивания. С окончанием «проворота» экипажи снова выползали на пирсы, толпились в курилках, нежились на еще не особенно палящем солнце.
После ставшего уже традиционным перекура, людей разводили по плановым работам. День был погожий, к работе не располагал совершенно и все лениво «тянули лямку», коротая время до обеда. Кто-то грузил боезапас, кто-то продукты, кто-то менял батарею, а еще кто-то занимался покраской корпуса подводной лодки или пирса. Со стороны это общая суета напоминала большой муравейник и называлась повседневной деятельностью кораблей в базе.
Прибытие же на пирсы прямых начальников всегда вносило дополнительную суету в ряды подчиненных. Окрики жаждущих продемонстрировать служебное рвение мичманов и офицеров, руководящих работами, порой сменялись руганью, и недовольными криками начальства, делающего «вливание» нерадивым.
Всю эту картину с высоты верхней палубы плавказармы «Сайма» наблюдал лейтенант Ростовский, заступивший в свой первый наряд дежурным по ПКЗ. Пятипалубная плавказарма была аналогична той, что служила родным домом для курсантов 4-го и 5-го курсов училища, которое он только что окончил. Отличие было лишь в названии. Та именовалась «Вексой» и стояла у набережной Лейтенанта Шмидта, то есть прямо возле училища. Уюту и комфорту, царившему там, завидовали все курсанты. Вот и теперь, ощущая привычные, присущие всем ПКЗ этого проекта запахи пластика, линолеума, краски, лейтенант погрузился в приятные воспоминания о вчерашней курсантской юности…
Время неумолимо тянулось к обеду. Об этом лейтенанту напомнила прилетевшая на запах пищи огромная зеленая муха, которая с первых минут своего появления начала вести себя исключительно нагло. У Романа даже пару раз появлялось желание пристукнуть ее. Но представив, что кто-то увидит ловящего мух офицера, да еще «при исполнении», напрочь погасил мимолетный порыв. «Сама сдохнет, тварь», — решил он про себя.
