Валерий Романовский - Белая кость
Аккуратно подстриженный, чисто выбритый Дима хоть и был совершенно в новом кителе, брюках и ботинках, но чувствовалось, что пошив далеко не индивидуальный и форма выдана ему из залежавшихся обширных складских запасов. Да и путь в Лиепаю эти «универсальные» по размеру предметы формы одежды преодолели на нем, на Диме. И путь, по всей видимости, был не очень комфортным.
Интеллигентное лицо Димы внимательно посмотрело на Романа и, нисколько не смутившись, улыбнулось.
— Что, очень в глаза бросается моя сугубо гражданская суть? Я Смоленский Мед окончил. В армию пошел на три года по собственному желанию. Если понравится, возможно, останусь. А вообще в роду у меня все гражданские, пять поколений медиков. Так что военную форму я надел первый».
53-я казарма, помнившая еще экипажи первых «потаенных судов» Подплава Императорского флота и героев-подводников Великой Отечественной, после знойного июльского дня встретила их приятной прохладой, необычным мраком и устойчивым запахом гальюна. Матрос на входе доходчиво объяснил, где располагается каюта офицеров 229-го резервного экипажа.
Повсюду царил «адмиральский час». Казалось, он вырубил всех. В казарме было тихо и сонно. Подводники, возлежа на металлических койках поверх синих флотских одеял, мирно переваривали недавний обед. Офицерская каюта на пять коек, по местным понятиям, была стандартной. Пара видавших виды шкафов и три тумбочки, два письменных стола в центре, застеленные навигационными картами. В дальнем углу на «баночке» ядовито зеленел мощный сейф, а здоровенный графин с мутной водой в окружении двух граненых стаканов красовался на нем, словно шпиль на «высотке».
Всю эту мебельную экзотику дополняли развешанные по стенам: политическая карта СССР, портреты членов Политбюро и стенд с фотографиями сил вероятного противника. На одном из шкафов красовалась трехлитровая стеклянная банка с экзотической биркой, оповещающей присутствующих: «БАНКА СБЕРЕГАТЕЛЬНАЯ (пивная)». Емкость на две трети была заполнена мелочью и какими-то бумажками. Возможно, «долговыми расписками». Похоже, «банк» функционировал и жители каюты, да и не только, частенько пользовались его услугами. Холостяцкая атмосфера каюты «как топор» висела в воздухе и «светила» нежданным посетителям дырками рваных носков четырех отдыхающих старших лейтенантов. «Гусары» были разбросаны по койкам. На одной из «банок» валялось снаряжение с кортиком и повязка «рцы».
Шум входящих с людей с чемоданами приоткрыл очи ближайшего из них. Вполне осмысленно, указывая рукой на свободную койку, он пробасил: «Располагайтесь!».
Похоже, сил у офицера хватило лишь на эту фразу, он снова смежил очи. Судя по погонам, двое из четверых спящих были врачами. Копытов с Ростовским присели на свободную койку и, понимающе переглянувшись, улыбнулись. Старлейское братство вкушало «святая святых» флота — «адмиральский час», тут уж мешать не моги…
Вскоре по трансляции объявили построение на плацу. С коек поднялись все одновременно. Хозяин кортика представился первым:
— Штурман экипажа Погорелов Леонид.
— А кто у вас в экипаже доктор? Или у вас у каждого свой? — вопросительно оглядывая окружающих, с любопытством спросил у присутствующих Дима.
— Да нет, — немного смущаясь, ответил один из докторов. — Мы просто воспользовались гостеприимством друзей. А служим мы с Кешей в соседней бригаде.
— Ну, а я — Макаров Виктор, тоже штурманю на соседней бригаде, — поставил точку в череде знакомств последний старлей, довольно хмурый с виду.
Старый флотский принцип: «Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте» был по-прежнему актуален.
В коридоре послышался топот ног, и в каюту залетел какой-то маленький полный офицер с лицом старпома, замашками строевого начальника и погонами капитан-лейтенанта. Окинув строгим взглядом присутствующих, он требовательно изрек:
— Так, товарищи офицеры,.. на построение не опаздывать,.. а у вас доктор, брюки мятые. Штанишки перед сном снимать надо! — после чего скрылся за дверью также стремительно, как и появился.
Офицеры неспешно продолжали приводить себя в порядок и готовиться к построению. На «визит» никто кроме Копытова и Ростовского внимания не обратил. За сказанным чувствовался повседневный дежурный прикол, но «зеленый» Дима все-таки поинтересовался:
— Что это за пипетка, которая претендует на роль клизмы? Неужели наш старпом?
— Да, нет, это Володька Павлов — штурман с соседнего экипажа. Толковый офицер и большой юморист по жизни, — прокомментировал ситуацию Леха Погорелов, на ходу застегивая пояс с кортиком и натягивая повязку дежурного.
— Когда выйдете на плац, я вам покажу ваше место в строю, там и старпому с замом представитесь, ну, а я побежал комбрига встречать, — закончил он, удаляясь.
Личного состава в резервном экипаже был явный недокомплект, а всего человек 25-30. Характерно, что мичмана были практически полностью. Все пожилые, бывалые, опытные. Как говорится, видавшие службу не на конфетных фантиках.
Кто действительно понравился Ростовскому, так это старпом капитан 3 ранга Орлов. Добрый внимательный взгляд, негромкий убедительный голос. Замполит же капитан 3 ранга Козин — высокий, сухопарый, слегка суетливый, услышав фамилию Копытов вкрадчиво поинтересовался у Димы:
— Товарищ лейтенант, а кем вам приходится наш начпо, не родственник случайно?
— Да, нет, просто однофамилец…, раз уж он тоже Копытов, — ответил Док.
Старпом представил их экипажу, и началась у молодых лейтенантов офицерская служба.
Недели через полторы к начальнику политотдела в кабинет прибыл матрос-почтальон, который по всем правилам «военного балета» вручил ему извещение о том, что на его, Копытова, имя прибыл груз из Смоленска, который необходимо срочно получить. Начпо долго изучал извещение. Крутил, вертел, рассматривал на свет. Дымя «Беломором» в тиши кабинета, он усиленно соображал, что же это за груз и почему ему. Ведь никаких родственников в Смоленске у него сроду не было.
Капитан 1 ранга Копытов был на редкость броваст, соперничая в этом с самим Генеральным. Крепкий на вид, невысокого роста, внешне он походил на персонаж детской сказки, и в народе приобрел прозвище Леший, ну, а подчиненные за глаза, шутя называли его наш «бровеносец в потемках».
Он старательно насаждал строевую и партийную дисциплину. В качестве устрашения любил и «шашкой помахать» — погрозить парткомисией, особенно над головами тех партийцев, кто был «не дурак выпить и погулять».
В повседневной жизни нередко докучал подчиненным офицерам прописными истинами. Как участник войны гордился своей военно-политической карьерой, благодаря которой дошел от сопливого юнги до капитана 1 ранга, начальника политотдела соединения подводных лодок.
Получение груза он поручил своему заместителю по комсомольской работе.
Сидя в кабинете за столом, с неизменно дымящейся папиросой, без галстука, в свободно расстегнутой форменной рубашке, он напоминал потрепанного каменного льва, которому вдруг надоело охранять вход в городскую библиотеку. Инструктаж «комсомольца» был недолгим:
— Возьмите мой газик, съездите и получите груз. Да смотри, Комсомол, мину какую-нибудь не привези! Помни, что в Прибалтике служим, будь повнимательнее!
Старлей-«комсомолец» с фигурой борца, а душой и глазами — ребенка недавно сменил палубу подводной лодки на паркет политотдела. Из несостоявшихся механиков он переквалифицировался в комсомольские работники и как молодой работник политотдела инструктаж воспринимал серьезно, периодически подобострастно кивая головой и всем своим видом демонстрируя рвение и твердую решимость выполнить поставленную задачу на «отлично».
Через полчаса груз был доставлен и размещен в центре кабинета. Это был здоровый холщевый тюк, опечатанный сургучными печатями и фанерной биркой, на которой незатейливым почерком было начертано: г. Лиепая вч 22921 Копытову.
