Зоя Кураре - Революция чувств
– Евгения, можно Женя. Слушай, а у нас в купе окно открыто.
– Повезло, – констатировал Вадим.
Поезд тронулся. В купе ворвался холодный ноябрьский ветер, обдувая лица и тела пассажиров, которым посчастливилось ехать в столицу в тринадцатом вагоне на перстижных местах номер 13 и 14. Пятисантиметровая оконная щель за считанные минуты полностью остудила теплое уютное купе, каким оно казалось во время стоянки поезда. На полном ходу щель превращалась в оружие массового поражения живых организмов. И только моржи и энтузиасты, живущие по системе «Детка» Порфирия Иванова, для которых холод – естественная среда обитания, могут рассчитывать на благополучное прибытие в столицу, славный град Киевск.
– Сейчас закрою, – парень сопел, хрипел, ему помогала Женька. Окно не двигалось. Вера Николаевна на «sos» прибыла через 12 минут, 45 секунд. Комисар и ее спутник за это время успели надеть на себя все имеющиеся у них теплые вещи.
– Ну, шо тут у вас? Ой, вы смешные, как фрицы под Москвой. Правильно, оделись. Молодцы!
– Вера Николаевна, закройте окно, прошу вас, – взмолился худосочный парень, которого холод пробирал до костей.
– Закройте. А не получится, милок! Это «южный вариант». Летом было жарко. Пассажиры скандалили. Открыли, а назад окна не закрываются. Их менять надо, а денег нет. Я начальника поезда предупреждала, не надо трогать окна. Так разве Веру Николаевну послушают? Пар костей не ломит. А шо теперь? Согреваемся, чем можем.
– Неудивительно, что у вас беременная в этом купе родила. К утру и у меня двойня на свет появится – Дед Мороз и Снегурочка. Я буду жаловаться, – с улыбкой на лице возмущался Вадим. Ему хотелось понравится спутнице, расположившейся на полке под номером тринадцать.
– Так и жалуйтесь на здоровье. Пишите, я не против. Я сейчас и жалобную книгу принесу, – Вера Николаевна вприпрыжку побежала за книгой жалоб и предложений.
– Странно!!! – удивился парень.
– Ничего странного, – Женька популярно объяснила попутчику, что Вера Николаевна еще та пиарщица железных дорог. – Видимо, у нее затяжной конфликт с начальником поезда и ей эта жалоба в письменном виде, дороже любой взятки. Как только ты напишешь жалобу, – сказала Женька Комисар напарнику по несчастью, – наша тетя Вера найдет способ ликвидировать южный вариант. Так и произошло. Вера Николаевна с ухмылкой на мясистом лице обстоятельно прочитала опус молодого парня в книге жалоб, одобрительно взвизгнула. Она нашла три старых пуховых подушки, которыми собственноручно заткнула щель в окне. Не опоздала проводница и с горячим чаем, в котором нашлось место целебному ломтику лимона. А еще через пять минут грудастая проводница стояла в проеме купе с тремя гранеными стаканами в руках и бутылкой водки, которой нашлось место под ее небритой вспотевшей подмышкой.
– Согреемся, – торжественно произнесла проводница. В литровой бутылке оставалась ровно половина согревающей жидкости. Вопиющий факт, Вера Николаевна нарушила правила и нормы, распространяющиеся на этот вид железнодорожного транспорта. Нарушила ровно на полбутылки. Моралисты считают это скрытой формой алкоголизма, сама хозяйка тринадцатого вагона считала себя лучшим проводником закраинских железных дорог. Она могла открыто нахамить, послать, согреть, накормить, уложить спать на грязные простыни и, если надо, придушить шикарной грудью шестого размера приглянувшего ей мужчину. Вера Николаевна – типичная закраинская женщина по форме и содержанию.
– Спасибо, Вера Николаевна, но мы не пьем, – вежливо ответила на предложение согреться Женька.
– Тю, моль городская, а я тебя не спрашиваю, я с мальчиком пить буду, – сказала проводница и без подготовки 95-ю килограммами живого веса приземлилась на нижнюю полку, где сидел Вадим. Взрослый мальчик от неожиданности подпрыгнул.
– Нет, нет, я… – Женька изловчилась под столом и больно стукнула ногой попутчика. Соглашайся, хуже будет.
– Вера!!! – громко представилась веселая проводница.
– Вадим, – галантно ответил молодой человек.
– Умница, выпьем. За тепло наших сердец! – не договорив тост, Вера взяла руку худосочного парня и наглым образом положила ее на правую грудь. Вадим покраснел, как мальчишка.
– Так сердце слева! Вера Николаевна! – уточнил он, хотел одернуть руку, не получилось.
– Правильно, слева, – Вера переложила костлявую, мужскую пятерню на левую грудь. Женька опустила голову вниз и прикусила губы. Господи, дай мне силы не рассмеяться, обратилась она за помощью к высшим силам.
– Ты похож на моего первого мужа!
– Внешне? – уточнил Вадим.
– Ага, вы как две капли воды похожи. Сволочь редкая, я его пять лет назад похоронила. Все время бегал за бабами, вот и добегался, его поезд переехал. Он к Наташке, к моей куме через пути шел и не дошел. Она тоже проводница, худая, тощая, как селедка не на что посмотреть. Из жалости к ней муж ходил, одинокая у меня кума. Я, теперь совсем одна осталась. Хоронить мужа пришлось мне. Вот она, судьба бедной закраинской женщины. Секс – подругам, а мне, как награда за многолетний труд, достались расходы на проводы в последний путь. Выпьем!
Спорить бесполезно, к трапезе полного одурманивания мозга присоединилась и Женька. А почему не выпить с хорошим человеком? Проводница основательно прописалась в их купе, из ее уст прозвучал четвертый тост за верную любовь, а она все не уходила. Вадим, улучив удобный момент, строил Женьки веселые рожицы, копируя полногрудую Веру. В глубине души Вадим боялся таких женщин, родина-мать, танк, точнее скоростной поезд, если вовремя не отдаться, переедет и не заметит. Одно спасение – споить ее и в койку. А утром вокзал, столица, затеряюсь среди толпы, свобода, тешил себя мысленно молодой человек. И никакая проводница не страшна! Вадим дважды за вечер бегал в вагон-ресторан за водкой, одолжил в соседнем вагоне самогон у нефтяников, но организм Веры Николаевны оказался на редкость крепким. Вадим не отчаивался. Парень пообещал проводнице любовь до гроба, самостоятельно довел под руки Веру Николаевну в служебное купе. Раздел, укрыл теплым одеялом, сказал, «жди», и как настоящий джентельмен, не прощаясь, исчез. Она ждала ровно пять минут, потом сон взял ее в крепкие объятия. История с завидным постоянством повторялась, мужчины бросали Веру Николаевну, так и не познав ее тонкую, добрую, отзывчивую душу. Очень большая, живая душа. Вера Николаевна вошла в активную фазу сна, в вагоне воцарился страшный, рычащий в три, а в особых музыкальных диапазонах и в четыре октавы храп. Пассажиры, что спали, проснулись, остальные так и не смогли до утра сомкнуть глаз. За спокойным сном доблестной проводницы Веры зорко следил худосочный Вадим и все попытки пассажиров разбудить ее или удавить подушкой, он пресекал на корню. «Разбудите Веру Николаевну, и нас всех ожидает южный вариант до утра», – пугал он пассажиров. Закраинцы не знали, что такое южный вариант, но опасались непредвиденных последствий и с горя шли в вагон-ресторан. Этой темной, холодной, загадочной ночью от пассажиров тринадцатого вагона в ресторане на колесах не было отбоя.
Александр Куликов трижды звонил Женьке по мобильному телефону. Он подробно оговаривал ранее поставленные задачи, называл фамилии людей, с которыми Женьке предстоит встретиться в Киевске и в конце последнего разговора не выдержал и спросил о странных звуках, доносящиеся через мобильный телефон. Женька подробно рассказала ему о Вере Николаевне, чей храп распугал пассажиров. Они весело посмеялись.
– Я целую тебя, береги себя, Женька, – сказал на прощание Куликов очень тихо, интимно, почти шепотом. Женька Комисар сделала вид, что не расслышала слов шефа и отключила телефон.
– Боже, как я устал, – Вадим вошел в купе и упал на нижнюю полку, – Если ее разбудят, мне конец, придется жениться. Вот это женщина, в горящую избу войдет, поезд на ходу остановит, два с половиной литра водки откушала, еле отошла.
– Надеюсь не навсегда?
– До утра будет спать, как миленькая, последние поллитра – это практически чистый спирт, в соседнем вагоне нефтяники одолжили. Можно сказать, спасли меня. Давайте, Женя, знакомиться поближе. Кто вы по профессии?
– Преподаватель вуза, психолог, – соврала Комисар, – А вы, Вадим, чем занимаетесь?
– Я бывший школьный учитель, который переквалифицировался в частного предпринимателя, на рынке шубами торгую. Еду на Майдан поддержать оппозицию, поддержать Виктора Андреевича Юбченко. Мои друзья поставили палатку на площади, в ней есть место и для меня. Надеюсь, вы не за Виктора Япановича голосовали?
– Конечно, я голосовала за нашего Виктора, – на этот раз Комисар не соврала, выкрутилась.
