Марк Твен - Янки при дворе короля Артура
У меня явился еще другой лучъ надежды, который еще болѣе подбодрилъ меня. Я увидѣлъ проволоки, проведенныя отъ одной крыши домовъ по другимъ. Это, вѣроятно былъ телеграфъ или телефонъ. Мнѣ очень хотѣлось бы имѣть хотя небольшой кусокъ такой проволоки. Это именно и было мнѣ нужно для приведенія въ исполненіе моего побѣга. Моя идея состояла въ томъ, чтобы когда-нибудь ночью разбить какъ оковы короля, такъ и свои, затѣмъ избить нашего хозяина до неузнаваемости, предварительно заткнувъ ему ротъ, присвоить себѣ все его платье и бѣжать въ Камелотъ…
Конечно, наше появленіе произвело бы переполохъ во дворцѣ. Все это можно было бы привести въ исполненіе, если бы я только могъ найти такой кусочекъ желѣза, который было бы удобно вставить въ отверстіе замка. Но, къ несчастью, такой кусокъ желѣза нигдѣ не находился. Но, наконецъ, мнѣ удалось и это. Одинъ джентльменъ приходилъ два раза торговать меня, но безъ всякаго результата; цѣна, назначенная за меня, быта слишкомъ высока — двадцать два доллара и я не думалъ, чтобы этотъ джентльменъ могъ купить меня. Хозяинъ не уступилъ ни одного цента. Всѣ любовались королемъ, его статнымъ ростомъ, но такого рода выправка не годилась для раба. Я считалъ, что меня не разлучатъ съ королемъ, такъ какъ за меня просили слишкомъ дорого. Однако, у этого джентльмена были три стальныя пряжки съ длинными и толстыми булавками, которыми онъ пристегивалъ свое платье; я вздумалъ воспользоваться хотя одной изъ этихъ пряжекъ для приведенія въ исполненіе моего плана; но джентльменъ приходилъ два раза, не подходя очень близко ко мнѣ; когда же онъ пришелъ въ третій разъ, то я имѣлъ успѣхъ; мнѣ удалось взять нижнюю пряжку, а джентльмэнъ, замѣтивъ пропажу, вѣроятно, подумалъ, что потерялъ ее по пути.
Я обрадовался было сначала, но потомъ мнѣ сдѣлалось и грустно. Казалось, что мой планъ мнѣ не удастся; нашъ хозяинъ опять заговорилъ съ джентльменомъ, что значило на нашемъ новомъ англійскомъ языкѣ слѣдующее:
— Слушайте, что я вамъ скажу. Мнѣ надоѣло даромъ кормить этихъ двоихъ; дайте мнѣ двадцать два доллара за одного, а другого я вамъ выброшу безплатно.
Король задыхался и не могъ сдержать своего гнѣва. Онъ сталъ толкаться и биться, а въ это время нашъ хозяинъ и джентльменъ отошли отъ насъ и продолжали начатый разговоръ:
— Вы не откажитесь отъ вашего предложенія?
— Я буду ждать до завтра, до этого же часа.
— Хорошо, завтра въ это время я вамъ дамъ отвѣтъ, — сказалъ джентльменъ и скрылся, а хозяинъ послѣдовалъ за нимъ.
У меня было достаточно времени, чтобы хотя нѣсколько охладить пылъ короля. Я шепнулъ ему на ухо:
— Ваша милость уйдетъ отсюда безплатно, но совершенію инымъ способомъ; ночью сегодня мы оба будемъ свободны.
— Ахъ, какимъ это образомъ?
— А вотъ посредствомъ украденной мною вещички. Я разломаю этимъ замокъ и сниму съ себя цѣпи. Когда онъ придетъ сюда около половины девятаго, мы набросимся на него, изобьемъ его, свяжемъ, а завтра утромъ выйдемъ изъ этого города, какъ владѣльцы этой партіи рабовъ.
Король былъ въ восторгѣ отъ этого плана. Вечеромъ мы стали ждать, пока всѣ наши товарищи улягутся; мы не хотѣли никому говорить о нашей тайнѣ; они скоро всѣ заснули, какъ обыкновенно, но мнѣ все еще казалось, что они не храпятъ такъ громке, какъ прежде; я долго не рѣшался приступить къ своей опасной работѣ, думая, что своимъ монотоннымъ шумомъ могу разбудить кого-либо изъ товарищей; а тотъ разбудитъ и другихъ.
Я работалъ осторожно и, наконецъ, оковы спали съ меня, я былъ опять свободнымъ человѣкомъ. Я вздохнулъ полною грудью и сталъ подбираться къ оковамъ короля. Но было поздно! Въ эту минуту вошелъ хозяинъ съ свѣчею въ одной рукѣ, съ палкою въ другой; я подвинулся, какъ можно ближе къ моему храпѣвшему сосѣду, чтобы скрыть отъ хозяина, что я былъ безъ оковъ; между тѣмъ, я пристально наблюдалъ за хозяиномъ, чтобы моментально броситься на этого человѣка, лишь только онъ наклонится ко мнѣ.
Но онъ не подошелъ ко мнѣ. Онъ только окинулъ насъ бѣглымъ взглядомъ, постоялъ съ минуту и ушелъ; вѣроятно, въ то время онъ думалъ о чемъ-нибудь другомъ; затѣмъ онъ вернулся къ двери и прежде чѣмъ кто-либо подумалъ о томъ, что онъ будетъ дѣлать, какъ онъ вышелъ и заперъ за собою дверь.
— Живѣе! — произнесъ король, — верни его обратно!
Конечно, это и слѣдовало дѣлать, я мигомъ вскочилъ съ постели и бросился за нимъ; но въ то время не было освѣщенія и стояла темная ночь. Но я замѣтилъ какую-то темную фигуру въ нѣсколькихъ шагахъ отъ меня. Я бросился на эту фигуру и тугъ у насъ началась борьба! Мы бились, барахтались, колотили другъ друга; вокругъ насъ собралась толпа, которая очень интересовалась стычкой и подбодряла насъ, точно это дѣло касалось лично ихъ. Но вдругъ позади насъ раздался сильный шумъ; половина жителей разбѣжалась въ разныя стороны и вся ихъ симпатія къ намъ совершенно остыла. Замелькали фонари по всѣмъ направленіямъ; это была стража, приближающаяся къ намъ все болѣе и болѣе. Но вотъ я почувствовалъ на своемъ плечѣ алебарду и я зналъ, что это значитъ. Я былъ подъ стражею и меня заключатъ въ тюрьму, точно такъ же, какъ и моего противника. Насъ повели въ тюрьму и съ каждой стороны у насъ было по стражу. Это было ужасное несчастье! Я старался представить себѣ, что будетъ, если вдругъ мой противникъ окажется моимъ хозяиномъ, на котораго я напалъ; что, наконецъ, выйдетъ изъ этого, если насъ запрутъ въ общую камеру съ нарушителями тишины и закона, какъ это обыкновенно дѣлали; и тогда могло выйти…
Какъ разъ въ это время мой противникъ повернулъ лицо въ мою сторону, слабый свѣтъ отъ фонаря стражей какъ разъ упалъ на его лицо и дѣйствительно это не былъ нашъ хозяинъ!
ГЛАВА XIII.
Ужасное положеніе.
Спать? Это было невозможно. Весьма понятно, что это оказалось немыслимымъ въ тюремной камерѣ, гдѣ было такъ шумно; тутъ было много пьяныхъ, кто ссорился, кто распѣвалъ пѣсни. Но то, отчего я не могъ заснуть, кромѣ шума, была мысль о томъ, какъ бы поскорѣе выйти изъ этого ужаснаго мѣста и узнать, что происходило теперь въ помѣщеніи рабовъ, откуда я такъ неудачно освободился.
Это была длинная, предлинная ночь, но и она кончилась и забрезжило утро. Меня позвали къ допросу. Я далъ полное и отчетливое показаніе. Я объяснилъ, что состою въ рабствѣ у графа Грипъ, который какъ разъ съ наступленіемъ сумерекъ пріѣхалъ въ гостинницу, находящуюся въ деревнѣ и лежащую по ту сторону рѣки; графъ расположился тамъ ночевать, какъ вдругъ почувствовалъ себя очень худо. Онъ послалъ меня въ городъ и велѣлъ пригласить самаго лучшаго врача. Я, конечно, поспѣшилъ исполнить приказаніе своего господина и бѣжалъ, что было мочи; ночь была темная и я нечаянно натолкнулся на этого простолюдина, который схватилъ меня за воротъ; я сталъ умолять его отпустить меня, разсказалъ ему объ угрожающей опасности графу…
Этотъ простолюдинъ прервалъ меня, сказавъ, что все это была ложь; онъ сталъ разсказывать, какъ я, не говоря ни слова, напалъ на него, затѣялъ съ нимъ драку, опять не говоря ни слова…
— Молчать, бездѣльникъ! — закричалъ на него судья. — Взять его и дать ему нѣсколько ударовъ бичемъ, чтобы проучить его, какъ слѣдуетъ въ другой разъ обращаться съ слугою знатнаго господина. Ступайте!
Тогда судъ отпустилъ меня, приказавъ мнѣ объяснить моему господину, что эта непріятность случилась вовсе не по винѣ суда. Я сказалъ, что не премину сообщить объ этомъ моему господину и меня отпустили; но не успѣлъ я выйти за дверь, какъ меня вернули и спросили, почему я тотчасъ же не объяснилъ всего дѣла, какъ слѣдуетъ. На это я отвѣтилъ, что меня до такой степени избили, что я рѣшительно потерялъ всякое сознаніе и вовсе не подумалъ объ этомъ, — послѣднее, конечно, была правда.
Я не сталъ ожидать завтрака. Я поспѣшилъ, какъ можно скорѣе, въ квартиру рабовъ. Но она была пуста; тамъ никого не было! а, никого не было, кромѣ трупа самого хозяина. Онъ лежалъ весь избитый и буквально превращенный въ мягкую массу; ясно было видно, что тутъ происходила ужасная борьба. У дверей квартиры стоялъ на телѣгѣ гробъ грубой работы, а рабочіе съ помощью полиціи пробирались сквозь столпившуюся толпу, чтобы пронести гробъ въ квартиру.
Я подошелъ къ одному человѣку очень скромно и скорѣе бѣдно одѣтому, думая, что онъ не откажется дать мнѣ нѣкоторыя свѣдѣнія.
— Тутъ было шестнадцать рабовъ, — сказалъ мнѣ этотъ человѣкъ, — ночью они взбунтовались противъ своего хозяина и ты видишь, чѣмъ это кончилось.
— Хорошо; но какъ это началось?
— Здѣсь не было другихъ показаній, кромѣ показаній рабовъ. Они разсказывали, что одинъ изъ рабовъ, самый дорогой изъ всей партіи, какимъ-то страннымъ образомъ освободился отъ своихъ цѣпей, вѣроятно, посредствомъ волшебства — у него не было ключа, а между тѣмъ замокъ не оказался сломаннымъ. Когда хозяинъ открылъ побѣгъ этого раба, то пришелъ въ отчаяніе и сталъ бить всѣхъ рабовъ своею дубиною, тѣ возмутились противъ него и вотъ видите, чѣмъ все это кончилось.
