Евгений Крыжановский - От аншлага до «Аншлага»
Перекличка, формирование групп и посадка их на теплоход длились несколько часов. Ни в одну из групп мы почему-то не попали. От огромной толпы на берегу осталась лишь жалкая кучка — и мы не на шутку начали нервничать. Но вот ушли и последние из стоявших, а наших фамилий так никто и не выкрикнул. Мы насели на людей со списками, требуя объяснить, куда девались наши фамилии. Выяснилось, что в списках они есть, но на борт нас не пригласили, потому что нет документов, подтверждающих оплату нашей поездки. Цена путевки, к слову, была около 1000 долларов на человека. Тут мы вспомнили, что с нами должен был отправиться в круиз и Петр Черноморец, который задолго до нас выехал с женой и сотрудниками на своем автомобиле из Минска в Одессу и что все необходимые документы он вез с собой. По нашим расчетам, он давно уже должен был быть на месте. Страшные предположения стали обуревать нас. Авария? Разбойное нападение? Внезапная болезнь? Заторы на дорогах? Думая с ужасом о возможной трагической судьбе Черноморца и его спутников, мы не забывали о безрадостной перспективе, вырисовывавшейся и перед нами. Ведь многие наши знакомые знали, куда мы отправились, я даже в интервью корреспондентам некоторых газет проболтался об этом. Представляете, какой позор ожидал нас после бесславного возвращения домой, сколько нам предстояло увидеть кривых усмешек и услышать злых шуток, особенно от недругов и тех, кто нам завидовал.
60–е годы. Театр Райкина в Англии — компания «Би-би-си» пригласила сниматься на телевидении. Часть миниатюр артисты вызубрили по-английски, в другие вмешивается переводчик, остроумно введенный Райкиным в ткань спектакля. График работы очень плотный, в середине дня один перерыв на обед. Обедать, по единогласному решению, все ездили в гостиницу: там каждый в своем номере кое-что клевал по мелочи, экономя каждую копеечку.
Вдруг однажды импресарио торжественно объявляет: «Сегодня, господа, вы не поедете в гостиницу, сегодня вы будете обедать здесь на «Би-би-си», в нашем ресторане!» Лица актеров вытягиваются, возникает мертвая пауза. Каждый стискивает в кармане потной ладошкой мизерные суточные, выданные на поездку Советской страной, понимая, что только на один обед их и хватит. Увидев окаменевшие физиономии, менеджеры заволновались: «Не беспокойтесь, господа: это лучший ресторан, прекрасная кухня, здесь обедают все звезды нашего искусства!» После этого состояние труппы приблизилось к обморочному, и все взоры обратились к мэтру. «Черт с ними, с деньгами, — прошипел Райкин, — позориться не будем! Заказывать все самое лучшее и дорогое! Вперед!» Все ринулись за столы. И только артист В. вдруг закричал, заскандалил: «Какого дьявола! Это личное дело каждого! Мне надо жене купить, дочери купить-чего я буду валюту тратить!» «Дурак, — ему говорят, — Райкин сказал «вперед!», значит «вперед!»» «Плевать! — стоял насмерть артист В. — надоело стадом быть! Никакой Райкин меня не заставит есть, если я не хочу!» Сел отдельно от всех и громко сказал официанту: «Уан ти! Один стакан чаю! И без сахара!» И еще пальцами показал для верности: сахару, мол, сыпать — не надо!..
Понесли еду. Но какую! Труппа пировала. Ясно было, что денег все равно не спасти, поэтому гуляли от пуза, как артисты умеют! Заморские вина рекой лились! При каждом новом блюде труппа громко обсуждала предполагаемые ощущения артиста В. с его чаем и жадностью. Обед закончился, принесли счет. Райкин взглянул, посчитал в уме, облегченно вздохнул: «Хватит!» — и сказал, сколько на каждого. Все полезли за деньгами, и тут вскочил импресарио. «Ноу, ноу, — заулыбался он и покачал пальцем, — импосибл: все за счет фирмы!» Грянуло русское «Ура!». На артиста В., больше всех в труппе любившего выпить и пожрать, было жалко смотреть.
Перед тем как покинуть дом, я оставил на столе запечатанный конверт, на котором написал, когда жена должна была его вскрыть. В конверте было письмо, присланное мной якобы из Стамбула (по моим прикидкам, в момент вскрытия конверта я должен был находиться в этом городе), и в письме я уже подробно рассказывал домочадцам о предстоявшем путешествии. Забегая вперед, скажу, что эта шутка мне потом вышла боком, так как жена чуть не получила инфаркт. Нас на встречах со зрителями часто спрашивают, шутим ли мы дома. Бывает, но не раньше, чем заживут раны после предыдущих «шуток», вроде той, о которой я вам сейчас рассказал.
Неужели вечером нам придется выезжать обратно в Минск? Веселенькая была бы картинка: мои дома читают письмо из Стамбула, тут открывается дверь — и на пороге я сам собственной персоной. Почти как в анекдоте: вернулся муж из командировки на две недели раньше…
Мнения у нас разделились: одни предлагали ехать срочно на вокзал, чтобы успеть купить билеты, другие — подождать отплытия теплохода. Победили вторые. Видимо потому, что надежда умирает последней, тем более что до ее кончины, то есть до пяти часов — времени отправления теплохода — оставалось всего около часа.
Ждать отхода построенного в Англии красавца «Леонида Собинова» оказалось неимоверно тяжело. Мы не находили себе места и занятия на это время… Курящие Длусский и Вергунов дымили непрерывно, мы с Лесным пытались о чем-то говорить, но разговор не клеился. Я жалел о том, что уже год, как «завязал», и планировал в вагоне «развязать». Мы то собирались вчетвером в кучку и исподлобья бросали печальные взгляды на свою голубую мечту, то, едва передвигая ноги, начинали тупо бродить по набережной, проклиная вырывавшуюся из динамиков и бывшую явно неуместной в нашей ситуации бравурную музыку. Время, как всегда при ожидании, текло издевательски медленно. Но текло…
И вдруг где-то без четверти пять на набережной в сопровождении своей веселой компании появился сияющий Петр Черноморец. Целый и невредимый, как говорят, здоровей здорового. Не знаю, как отреагировали на его появление остальные, но у меня от неожиданности отказались выполнять свои основные обязанности ноги. Захотелось сесть. Несколько секунд ушло на то, чтобы взять себя в руки и подчинить своей воле ноги. Думаю, нечто подобное происходило сначала и с моими друзьями, потому что бросились мы к Петру почти одновременно. Хотелось его убить, растерзать, обнять, расцеловать, выплеснуть на него все, что пришлось нам пережить, особенно за последний час.
Выяснилось, что Черноморец уже был в порту в этот день утром. Тогда он и узнал, что отправление теплохода задержится аж до 21–го, поэтому решил отомстить нам за все наши предыдущие розыгрыши — пойти погулять по Дерибасовской и вернуться в порт к пяти часам. Месть, конечно, он выбрал жестокую, хотя справедливости ради надо признать, что мы его тоже никогда не жалели. Например, во время своей передачи мы несколько раз всем, кто желал разместить у нас свою рекламу, давали домашний телефон Петра Владимировича, предлагали звонить и спрашивать Петю. Не нужно обладать очень богатым воображением, чтобы представить, какие «веселые» вечера бывали дома у Черноморца после этого. Получив на сей раз полное, почти как от дуэли, удовлетворение, Петр Владимирович быстро уладил все формальности, и мы, наконец, поднялись на еще недавно неприступный для нас борт теплохода.
Разместили нас в одной четырехместной каюте с иллюминатором. Мы разложили свои вещи, немного успокоились, отметили благополучное завершение первого этапа путешествия и стали ждать, когда отдадут концы. Ждать пришлось долго — до 12 часов ночи. И, что удивительно, хотя у всех в билетах было указано, что отправление в 17 часов, почти до самой последней минуты в иллюминатор было видно, как на борт спокойной походкой то по одному, то группками поднимались туристы со своими сумками и чемоданами. Интересно, они все знали об изменении времени отплытия или просто по житейскому опыту были уверены в нашем извечном бардаке и в том, что мы никогда не успеваем все сделать к сроку? Во всяком случае, погрузочные работы на теплоходе завершились практически одновременно с подъемом на борт последнего пассажира.
Первая ночь прошла у нас беспокойно, заснули поздно, а когда утром проснулись и поднялись на палубу — вокруг нас плескались волны Черного моря. Мы, как и все, отправились бродить по кораблю и выяснять, где что находится. Были обнаружены два ресторана, два бассейна, танцевальный зал, кинозалы, несколько баров — то есть все необходимое для шикарного отдыха тех, у кого есть для этого деньги. По пути мы увидели очень много приятных знакомых лиц: Ада Роговцева, Клара Лучко, Станислав Садальский, Роман Виктюк, Игорь Дмитриев, наши «Песняры» с Владимиром Мулявиным и многие, многие другие.
О красотах мест, где нам довелось побывать, я писать не буду. Во-первых, потому что об этом много написано до меня, во-вторых, вряд ли я смогу это сделать лучше других, тем более что сейчас каждый все может увидеть сам, например в «Непутевых заметках» Дмитрия Крылова. Расскажу лучше о некоторых веселых случаях и розыгрышах, участниками и инициаторами которых мы были.
